уже отремонтирована, и теперь Илларион занимался тем, что частями сам перевозил на личной машине вещи, разбросанные по знакомым. Он не мог доверить грузчикам носить свои ценности. Ведь не объяснишь же им, что пачка книг может стоить намного дороже резного шкафа или концертного рояля.
Книги Илларион любил всегда, и если он был по-настоящему к чему-то привязан, так это к ним. К книгам он обращался и в светлые минуты жизни, и в тяжелые времена, всегда находя в них ответы или подсказки на любой интересующий вопрос. Нет, естественно, прямых ответов книги не содержали и не давали никаких рекомендаций, как поступить в том или ином случае. Но зато они подталкивали мысль, заставляли мозг лихорадочно работать, находя решение.
А вопросов в жизни Иллариона Забродова, которые требовали незамедлительных ответов, всегда имелось предостаточно. То вдруг его заинтересует какой-нибудь редкий языческий ритуал, то понадобится цитата из Корана, к тому же цитата должна быть прочтена в подлиннике, а для того, чтобы ее прочесть, нужна книга. Он хорошо помнил, как ему однажды помогла, в общем-то, бесполезная на первый взгляд книга сказок «Тысяча и одна ночь», которая вспомнилась в нужный момент. За нее он в свое время заплатил огромные деньги, так как был уверен, что через год или через десять лет она ему понадобится, окажет неоценимую услугу.
Так и случилось. Два абзаца из сказки дали Иллариону ключ для решения очень хитроумной задачи по освобождению из афганского плена трех русских парней, которые томились в подвалах дома одного полевого командира не первый год. Как ни бились дипломаты и военные, этих троих освободить не могли.
Предлагали афганским партизанам деньги, предлагали обменять пленных, но все попытки были тщетны.
И вот тогда Илларион Забродов вспомнил о том, что у него хранится издание книги арабских сказок «Тысяча и одна ночь». Он потратил ночь для того, чтобы перечитать книгу, и нашел то, что искал. Да, те два абзаца помогли ему понять психологию главаря крупной афганской группировки, считавшего себя большим знатоком ислама. И благодаря тем абзацам Илларион смог с ним договориться.
А вся проблема заключалась в том, что никто ни из дипломатов, ни из военных, ни даже из представителей ООН не мог добраться до того места, где держали пленных. Главарь, рыжебородый полевой командир по кличке Ходжа, жестоко расправлялся со всеми, кто без его приглашения появлялся на его территории. И вот, когда его люди схватили Забродова, преспокойно направлявшегося на «лэндровере» цвета хаки по узкой горной дороге к небольшому селению, считавшемуся столицей владений Ходжи, Илларион даже глазом не моргнул, когда на него нацелили автоматы советского производства. Он преспокойно согласился с тем, что его доставят к Ходже и тот решит его участь.
Так и случилось. Забродову даже не пришлось искать дорогу. Его, в его же машине, но на заднем сиденье привезли в селение к большому по местным понятиям двухэтажному дому безликой архитектуры с плоской крышей. На крыше стояло два пулемета и зенитная пушка. Во всем селении было полно вооруженных людей.
Как понял Забродов, пленников держали в подвале.
Когда Ходжа предложил Забродову выбрать тот способ уйти из жизни, который больше ему нравится, Илларион преспокойно напомнил ему одно из основных положений Корана, изложенных в «Тысяче и одной ночи»: если иноверец стремится постичь суть ислама, то, кем бы он ни был, ты должен дать ему святую книгу или прочесть ее ему вслух, а затем для размышлений доставить в безопасное место, которое он сам укажет, чтобы там он мог самостоятельно принять решение. Примет он потом ислам или же нет, об этом в Коране ничего не говорилось.
И Забродов, не моргнув глазом, напомнил Ходже непреложную истину, которой свято должен следовать каждый мусульманин.
– Я хочу понять суть ислама, – сказал он, хотя знал Коран не хуже, чем сам Ходжа.
И тому в присутствии своих людей не захотелось нарушать традицию, которой следовали его деды, прадеды, все те, кто исповедовал учение пророка Мухаммеда. Забродов провел в резиденции Ходжи целую неделю. Он ходил с Кораном в руках, постоянно задавал Ходже каверзные вопросы, и, в конце концов, афганский полевой командир многому от него научился в толковании святого писания.
Однажды после намаза подозвал к себе Иллариона и негромко спросил:
– Послушай, русский, ты очень умный человек, ты умеешь говорить на языке, которым написан Коран. Ты сумел поселиться в моем доме, хотя я тебя и не приглашал, и я даже не могу тебя выгнать. Ты перезнакомился со всеми моими людьми, тебе даже подарили янтарные четки. И верят тебе, возможно, даже больше, чем мне.
Как ты этого добился, меня не интересует, но это правда.
– Возможно, – глубокомысленно заметил Илларион Забродов.
– Слушай, я хочу, чтобы ты уехал отсюда. Нечего будоражить моих людей. А подарком тебе будут трое пленников, которых я держу у себя уже год. Ты же приехал за ними, но до сих пор не сказал мне об этом.
Так вот, я сам говорю тебе, возьми их.
Из военного начальства никто не верил, что Забродову удастся освободить трех военнопленных, один из которых был офицером. Он поехал на свой страх и риск. Знал о его визите лишь один человек – майор ГРУ Мещеряков, с которым у Забродова были дружеские отношения.
На прощание Мещеряков сказал:
– Я, Илларион, ничего не знаю и если что, выкручивайся сам. Я тебе «добро» на этот вояж не давал и уверен, что все это впустую. Хорошо еще, если тебе удастся остаться в живых, а может оказаться, что и ты попадешь в плен.
– Все может быть… – глубокомысленно заметил тогда Забродов. – Сейчас мы стоим, разговариваем, смотрим в глаза друг другу, а завтра можем оказаться убитыми.
– Брось, Забродов! Шутки у тебя страшные.
– Ты же знаешь. Мещеряков, убить меня тяжело.
Взять в плен меня невозможно, если я этого не захочу.
– Пошел к черту, сумасшедший! Накаркаешь еще.
Ладно, езжай.
– Вот и хорошо, договорились.
– Но учти, я тебя не видел.
– Конечно, не видел. Я уеду ночью.
Скрыть исчезновение Иллариона Забродова было невозможно. Еще неделю майор ГРУ рассказывал полковникам и генералам всевозможные басни собственной стряпни, по которым выходило, что Илларион Забродов выполняет какое-то сверхсекретное задание.
Но кто это задание давал, от кого исходил приказ, начальство не понимало.
Наконец Мещерякова приперли к стенке, и он выложил все как на духу. Его покрыли матом, причем так густо и сильно, что мойся – не отмоешься. Майор Мещеряков скрежетал зубами, пальцы сами сжимались в кулаки, а с губ срывались проклятия в адрес неугомонного и строптивого капитана Забродова.
Начали доходить слухи из штаба ГРУ, что Иллариона Забродова видели в лагере Ходжи, причем он расхаживал по лагерю абсолютно свободно, беседовал с кем захочет и в руках у Забродова был Коран. Стали поговаривать, что Илларион Забродов решил принять ислам и скоро сделает обрезание.
Мещеряков лишь матерился, слушая новости об инструкторе ГРУ Забродове.
"Будь ты неладен, сволочь, так подставить меня!
Теперь звезду на погоны мне не дождаться. Сволочь какая-то! Как свяжешься с Забродовым, вечно неприятности на голову, и помои льются как из ведра. Ну ты появишься, появишься… Я тебе устрою сладкую жизнь, как-никак, я у тебя начальник. Ты у меня попляшешь. Посидишь на гауптвахте, там свой Коран и почитаешь, талмудист долбаный!"
Естественно, посадить на гауптвахту капитана Забродова было лишь мечтой майора Мещерякова, причем мечтой несбыточной. Он прекрасно понимал, что если Илларион вернется, то не один, а с заложниками.
Как он их вырвет из когтистых лап афганцев, он не расскажет, а будет нести какую-нибудь чушь в своем стиле, чушь абсолютно никому непонятную, похожую на сказки и поэтому неубедительную.
