– Насколько помнится, брюки и визитку я нашел в магазине подержанного платья неподалеку от универмага «Блю-мингдейл». Название лавки я не запомнил.
– Не сомневаюсь, – сказал Кастер, пронзая Брисбейна взглядом. – Вам не кажется, что это довольно необычный выбор для маскарада? Я имею в виду костюм английского банкира.
– Терпеть не могу нелепые и смешные наряды. Я появлялся в этом костюме по меньшей мере на полудюжине балов. Каждый сможет вам это подтвердить. Я часто пользовался этим нарядом.
– В том, что вы часто им пользовались, я нисколько не сомневаюсь. Весьма часто, – произнес Кастер и посмотрел на Нойса.
У сержанта был возбужденный и даже несколько хищный вид. До него, видимо, дошло значение происходящих перед ним событий.
– Мистер Брисбейн, где вы находились между одиннадцатью часами вечера двенадцатого октября и четырьмя часами утра тринадцатого?
Это был тот отрезок времени, в течение которого, по мнению экспертов, был убит Пак.
– Сейчас... – Брисбейн задумался. – Сразу и не вспомнишь, – со смехом добавил он.
Кастер ответил ему легким смешком.
– Не могу припомнить, что делал той ночью. Во всяком случае, точно. После двенадцати или часа я наверняка был уже в постели. Но до этого... Все. Вспомнил! Тот вечер я провел дома. За чтением.
– Вы живете один, мистер Брисбейн?
– Да.
– Следовательно, нет никого, кто мог бы подтвердить, что вы были дома? Может быть, это может подтвердить консьержка? Подруга? Бойфренд?
– Нет, – заметно помрачнев, ответил Брисбейн. – Свидетелей нет. Если вы с этим закон...
– Минуточку, мистер Брисбейн. Где вы живете? Я запамятовал адрес, который вы мне назвали.
– Я вам его не называл. А живу я на Девятой улице, рядом с Университетской площадью.
– Хм-м... Не более чем в десяти кварталах от парка на Томпкинс-сквер. Места, где произошло второе убийство.
– Забавное совпадение.
– Несомненно. – Кастер взглянул в окно, за которым лежал невидимый в темноте Центральный парк. – А то, что первое убийство произошло буквально напротив ваших окон, тоже, без сомнения, является совпадением.
– Послушайте, детектив, – помрачнев еще сильнее, сказал Брисбейн. – Мне кажется, мы достигли того момента, когда вопросы кончились, им на смену пришли беспочвенные спекуляции. – Он вместе с креслом отодвинулся от стола, чтобы подняться. – А теперь, если не возражаете, я должен принять меры, чтобы удалить ваших людей с территории музея.
Кастер остановил его движением руки и посмотрел на Нойса. «Будь готов», – говорил этот взгляд.
– Остается еще пара вопросов, – сказал капитан и, небрежно достав из блокнота хранившийся между страниц листок бумаги, продолжил: – Осталось еще третье убийство. Вы знакомы с Оскаром Гиббсом?
– Мне кажется, что это помощник мистера Пака.
– Именно. Согласно заявлению мистера Гиббса, двенадцатого октября вскоре после полудня вы и мистер Пак провели в архиве... м-м... небольшую дискуссию. Это произошло сразу после того, как департамент людских ресурсов отверг вашу рекомендацию об увольнении мистера Пака.
– На вашем месте я не стал бы верить всему тому, что говорят люди, – слегка покраснев, ответил Брисбейн.
– Я и не верю, мистер Брисбейн. Не верю, – сказал Кастер и сопроводил свои слова длительной и весьма многозначительной паузой. – Итак, указанный мистер Оскар Гиббс сообщил, что вы и Пак кричали друг на друга. Или, точнее, вы кричали на мистера Пака. Вас не затруднит изложить мне вашу версию того, что произошло между вами?
– Я делал выговор мистеру Паку.
– За что?
– За то, что он нарушил мои инструкции.
– В чем их суть?
– Я требовал, чтобы он занимался своим делом.
– Своим делом? Каким образом он манкировал своими обязанностями?
– Он отвлекался на посторонние дела. Помогал Норе Келли в ее делах, не имеющих отношения к музею. Он делал это, несмотря на то что я специально...
Кастер решил, что настало время начинать последнюю атаку.
– По словам мистера Гиббса (я позволю себе зачитать его показания): «Он кричал на мистера Пака и угрожал его похоронить. Он (то есть вы, мистер Брисбейн) заявил, что долго ждать этого не придется». Вы употребили слово «похороню».
– Это всего лишь весьма распространенный оборот речи.
– А затем, менее чем через двадцать четыре часа после этого, в архиве на роге динозавра было обнаружено тело мистера Пака. Перед этим труп был изуродован. Подобная операция, мистер Брисбейн, требует времени. У меня нет сомнения, что она была произведена человеком, прекрасно знакомым с музеем. Кем-то, кто имел доступ ко всем коллекциям и архивам. Кем-то, кто мог перемещаться по всему зданию музея, не вызывая подозрений. Одним словом, убийца должен быть в музее своим человеком. Затем Нора Келли получила записку, напечатанную на машинке мистера Пака. В этой записке ее приглашали спуститься в архив. Она последовала приглашению, и на нее было совершено нападение с целью убийства. Нора Келли. Еще одна заноза в вашей... м-м... вашем боку. Третья заноза – агент ФБР. Он в то время находился в госпитале после нападения неизвестного человека в котелке.
Брисбейн смотрел на Кастера с таким видом, словно не верил своим ушам.
– Почему вы не хотели, чтобы Пак помогал Норе Келли в ее, как вы выразились, не относящихся к музею делах?
Ответом ему было молчание.
– Вы боялись, что они смогут что-то обнаружить? Что-то найти?
– Я... я... – пролепетал Брисбейн.
И в этот момент Кастер нанес решающий удар:
– Почему вы стали подражать серийному убийце девятнадцатого века, мистер Брисбейн? Может быть, вас толкнула на это какая-то находка в архиве? Может быть, мистер Пак что-то узнал?
К Брисбейну наконец вернулся дар речи.
– Да как вы смеете?! – выкрикнул он, вскочив с кресла.
– Сержант Нойс? – не повышая голоса, позвал Кастер.
– Да, сэр, – мгновенно откликнулся коп.
– Наденьте на него наручники.
– Нет! – выдохнул Брисбейн. – Вы совершаете чудовищную ошибку, глупец, я...
Кастер поднялся с кресла – к сожалению, это было сделано менее внушительно, чем он надеялся – и зачитал его права:
– Вы имеете право хранить молчание...
– Это возмутительно!
– ...вы имеете право на услуги адвоката...
– Я протестую!
– ...у вас есть право...
Он прогудел всю формулу до конца, заглушая протесты Брисбейна. Глядя на то, как радостный Нойс застегивает браслеты на запястьях генерального советника, Кастер испытывал полное счастье. Такого эффектного ареста капитан припомнить не мог. И если честно, то это вообще был самый большой успех во всей его полицейской карьере. Это дело станет легендой. Пройдет много-много лет, но копы по-прежнему будут рассказывать друг другу, как капитан Кастер надел наручники на Хирурга.
