научила этому своих детей, и сочинила также небольшую песенку на английском языке.
И она запела, сначала очень старым, но затем внезапно помолодевшим голосом, невинно уставившись на Бонни.
– Лиса с черепахой
Устроили гонку.
Кто это, там за тобой?
Кто бы ни был вторым,
Он не будет в сторонке!
Кто близко, там за тобой?
А победителю
Вкусное блюдо!
Кто рядом, там за тобой?
Черепаховый суп
На обед, это чудо!
Кто прямо там за тобой?
Бонни вдруг почувствовала горячее дыхание на своей шее. Задыхаясь, она обернулась,… и закричала. Да она просто вопила.
Изабелл была здесь. Ее кровь капала на циновки, покрывающие пол. Ей каким-то образом удалось обойти Джима и пробраться наверх, в тусклую комнату, никем не замеченной. И теперь она стояла здесь, словно искаженная версия некой богини пирсинга, или отвратительное воплощение всех кошмаров каждого мастера пирсинга. На ней было одето только бикини. За исключением этого она была абсолютно голой, если не считать крови и разнообразных гвоздей и иголок, которыми она проколола кожу. Как поняла Бонни, она проколола себе все места, которые только можно было проколоть, и некоторые, о которых Бонни и подумать не могла. Каждая рана была рваной и кровоточила.
Ее дыхание было теплым и зловонным, подобно тошнотворному запаху тухлых яиц.
Изабелл прищелкнула своим розовым языком. Его она не проткнула. Она сделала хуже. Каким-то странным инструментом она разрезала свой язык на две части, как у змеи.
И этот разветвленный розовый язык облизал лоб Бонни.
Ведьма упала в обморок.
Мэтт медленно вел машину вниз, в почти невидимый переулок. Не было ни одного уличного знака, чтобы понять, где они, заметил он. Они преодолели небольшой холм, и затем поехали вниз, к реке, в сторону небольшого прояснения в сплошной листве.
– Держись подальше от фееричных кругов, – мягко сказала Елена, словно указывая, – И старых дубов…
– Ты о чем?
– Останови машину.
Когда Мэтт выполнил ее просьбу, Елена попыталась объяснить: – Разве тебе не кажется, что здесь присутствует какая-то фееричность… иллюзорность что ли?
– Не знаю. Куда исчезло это красно-рыжее?
– Куда-то сюда юркнуло. Я видела!
– И я. И ты заметила, что это было больше, чем лиса?
– Да, но недостаточно большое для волка.
Мэтт облегченно вздохнул, – Только Бонни не поверит мне. И ты видела, как быстро оно двигалось?
– Слишком быстро, чтобы быть чем-то естественным.
– Ты хочешь сказать, что мы на самом деле ничего не видели? – почти отчаянно проговорил Мэтт.
– Я хочу сказать, что мы видели нечто сверхъестественное. Как то, что напало на тебя. Странные деревья. Что-то, живущее не по законам этого мира.
Но как бы они не искали, они не могли найти это существо. Кустарники и растительность между деревьями создавали плотный круг. Не было никакой надежды найти между ними отверстие или проход.
Солнце медленно опускалось к горизонту. Было очень красиво, но для них это не представляло никакого интереса.
Мэтт повернулся к Елене, чтобы что-то сказать и увидел, как она резко и тревожно обернулась.
– Что…? – он последовал за ее пристальным взглядом и замер.
Желтый Феррари заблокировал им путь назад, к дороге. Они не сталкивались с желтым Феррари по дороге сюда. В этом крошечном переулке было место только для одной машины.
И все же на дороге стоял Феррари.
За спиной Мэтта прохрустела поломанная ветвь. Он обернулся.
– Деймон!
– А кого вы ожидали? – глаза Деймона были полностью скрыты солнцезащитными очками Ray- Bans.
– Никого мы не ожидали, – настойчиво ответил Мэтт. – Мы только что пришли сюда.
В последний раз он видел Деймона, когда тот, словно побитая собака, был выкинут из комнаты Стефана. И Мэтту тогда очень хотелось дать старшему Сальваторе в челюсть, и Елена об этом знала. И она почувствовала, что ему снова этого хочется.
Но сейчас Деймон был уже не тем, кого не так давно вышвырнули из комнаты. Елена ощущала, как от него жаркими волнами исходит опасность.
– Ааа, ясно. Это ваше, с позволения сказать, секретное местечко для… частных исследований, – произнес Деймон, и в его голосе присутствовали те самые нотки, которые так не любила Елена.
– Нет! – прорычал Мэтт. Елена поняла, что ей необходимо держать его под контролем. Очень опасно тягаться с Деймоном, когда он в таком настроении.
– Как ты можешь так говорить? – продолжал Мэтт, – Елена принадлежит Стефану!
– Да… Мы принадлежим друг другу, – Елена медлила с ответом.
– Разумеется, – ответил Деймон, – единое тело, единое сердце, единая душа. – На мгновение какое-то выражение промелькнуло в его глазах за темными очками, ей показалось – нечто убийственное.
Тем не менее, тон Деймона немедленно изменился в невыразительный шелест… – Однако, в таком случае, что же вы забыли здесь, вдвоем? – его голова повернулась, он наблюдал за движениями Мэтта, подобно хищнику, отслеживающему добычу. В его поведении было что-то гораздо более тревожное, чем обычно.
– Мы заметили кое-что красное, – ответил Мэтт прежде, чем Елена успела остановить его. – Это было похоже на то, что я видел перед тем несчастным случаем.
Мурашки побежали по спине и рукам Елены. Она не хотела, чтобы Мэтт говорил это.
В этой тусклой, тихой и слабо освещенной роще ей внезапно стало очень страшно.
Новые чувства растянулись до предела – она раскинула их вокруг себя как паутину. И почувствовала что что-то не так во всем этом. Ее ощущения подсказывали, что происходящее сейчас, выходит за пределы досягаемости ее ума. В то же самое время она ощутила, что птицы затихли и покинули эту расселину.
Но самым тревожным было обернуться именно в тогда, когда птицы прекратили свое пение и обнаружить, что Деймон повернулся в тот же момент, и смотрит на нее. Темные очки скрывали от девушки его мысли. Остальная часть лица вампира была маской.
«Стефан…» – тоскливо и беспомощно подумала она.
Как он мог оставить ее с этим? Без предупреждений, без всяких известий о его маршруте, без надежды увидеть его снова… Возможно, для него это имело смысл, с его отчаянным желанием не превратить ее в то, что он так отчаянно ненавидел в себе. Но оставить ее с Деймоном в этом расположении духа, когда все силы покинули ее…
«Это твоя собственная ошибка» – подумала она, прервав поток жалости к себе. – «Ты была тем, кто
