шестимесячной разлуки, — но, как бы то ни было, они смеялись и не могли остановиться.
Они перестали смеяться только тогда, когда из двери ванной, едва не угоди в Бонни в голову, вылетела коробка с салфетками, и все поняли, что дверь от удара чуть-чуть приоткрылась, а в ванной висело зеркало. Бонни встретилась взглядом с отражением Кэролайн в зеркале.
Да. Она видела, как все они над ней смеялись.
Дверь снова захлопнулась — на этот раз, видимо, от удара ногой. Бонни втянула голову в плечи и вцепилась руками в свои короткие земляничные кудряшки. Ей захотелось, чтобы пол в комнате разверзся и поглотил ее.
— Извините, — сказала она, сглотнула и постаралась взглянуть на ситуацию глазами взрослого человека. Впрочем, подняв голову, она обнаружила, что все столпились вокруг Елены, которую явно встревожила истерика Кэролайн.
«Все-таки хорошо, что мы заставили ее расписаться кровью, — мелькнуло в голове у Бонни. — И что
Эти размышления не помешали Бонни присоединиться к кутерьме вокруг Елены. Елена порывалась отправиться за Кэролайн, Стефан пытался ее удержать, Мэтт и Мередит помогали Стефану и наперебой убеждали Елену, что все в порядке.
Когда к ним присоединилась Бонни, Елена уже оставила попытки прорваться в ванную. Лицо у нее погрустнело, а голубые глаза наполнились слезами. Безмятежность исчезла; ее сменили боль, сожаление, а поверх всего этого — какое-то мрачное предчувствие. Интуиция Бонни послала ей сигнал тревоги.
Бонни дотронулась до локтя Елены — больше ей ни до чего было не дотянуться — и присоединилась к общему хору:
— Ты же не знала, что она разозлится! Ты ей не сделала ничего плохого.
По щекам Елены скатились хрустальные слезинки, и Стефан поймал их салфеткой, словно каждая из них была драгоценностью.
— Она думает, что Кэролайн плохо, — сказал Стефан. — Она беспокоится за нее. Только я никак не пойму, почему.
Тут Бонни сообразила, что Елена все-таки умеет общаться. Телепатически.
— Я тоже считаю, что ей плохо, — сказала она. — Пото
— Боюсь, что нам всем придется поползать перед ней на коленях, — сказала Мередит, — но пока что я хочу, чтобы наш милый ангел идентифицировал меня.
Она бесцеремонно вырвала Елену из объятий Стефана, послечего сама обняла ее — и поцеловала.
На беду, именно в этот момент в дверях ванной появилась Кэролайн. На нижней половине ее лица не осталось никакой косметики: ни губной помады, ни тональника, ни румян, — и теперь она стала светлее верхней. Кэролайн остановилась как вкопанная и вытаращила глаза.
— Нет слов, — сказала она брезгливо. — Никак не можете остановиться? Какая мерз...
— Кэролайн! — В голосе Стефана зазвучали предостерегающие нотки.
— Я пришла навестить Елену! — Кэролайн, красивая, изящная, загорелая, стискивала руки, словно в ду
— Не нужно договаривать, — спокойно, но твердо сказал Стефан. — Я предупреждал: придется подождать несколько дней, чтобы прошли все эти симптомы, и тогда уже можно будет делать выводы о ее состоянии.
«А он
Ответ пришел немедленно, хотя и в виде предположения. Елена оставалась наполовину духом — об этом свидетельствовала интуиция Бонни. Интересно: что с тобой станет, если ты напьешься крови
— Кэролайн, давай забудем все, что было, а? — сказала она. — Извини меня. Я очень,
— Ах-ах, «прошу у тебя прощения». И все в порядке, да? — Голос Кэролайн сочился ядом. Она повернулась к Бонни спиной, давая понять, что разговор окончен. К своему удивлению, Бонни почувствовала, что на глазах у нее выступили слезы.
Елена и Мередит по-прежнему не разжимали объятий. Щеки каждой из девушек были мокрыми от слез другой. Они смотрели друг на друга, и Елена сияла.
— Теперь она узнает тебя где угодно, — сказал Стефан Мередит. — И не просто твое лицо, а... то, что у тебя внутри. По крайней мере в общих чертах. Мне стоило предупредить вас заранее, но пока что я был единственным, кого она так «встретила», и мне даже в голову не пришло, что...
— А
— Господи, ну поцеловалась ты с девушкой,
И тут, словно под действием кипящих страстей, Елена неожиданно взмыла в воздух. Она зигзагами заметалась по комнате, как будто ею выстрелили из пушки. Когда она резко останавливалась или делала вираж, было слышно, что в ее волосах потрескивают электрические разряды. Елена дважды облетела комнату; каждый раз, когда она пролетала мимо старого окна с запыленным стеклом, Бонни думала: «Мама дорогая! Ей надо принести
Когда Бонни приблизилась к Елене, смущаясь, как будто никогда в жизни не целовалась, Кэролайн взорвались.
— Они все продолжают, и продолжают, и продолжа
О, ужас! После этих слов Бонни и Мередит снова захихикали. Захихикали, отлично понимая, что хихикать нельзя. Даже Стефан резко отвернулся. Он очень хотел быть. галантным по отношению к своей гостье, но у него получалось все хуже и хуже.
«Кстати, Кэролайн для него не просто гостья. Это девушка, с которой у них в свое время все зашло
Бонни бросила взгляд на Елену и увидела, что та как-то странно разглядывает Кэролайн. Елена не то чтобы боялась
— Ты в порядке? — прошептала Бонни. К ее удивлению, Елена кивнула, потом снова взглянула на Кэролайн и покачала головой. Она внимательно осмотрела Кэролайн снизу вверх, потом сверху вниз. У нее было такое выражение, которое бывает у врачей, потрясенных тем, в каком тяжелом состоянии находится пациент.
Потом она подплыла к Кэролайн, вытянув вперед руку.
Кэролайн отшатнулась от нее, словно брезгуя ее прикосновением. «Нет, она не брезгует, — поняла Бонни. — Она
— Откуда я знаю, что ей взбредет в голову? — огрызнулась Кэролайн, но Бонни уже знала: она боится
