– Больше вы ничего не хотите сказать? Все, кто общался с Гроувом в ту ночь, говорят, что он был подавлен. Не совсем то настроение для покупок рок-сувениров, не находите?
– Мне нечего добавить.
Наконец они вернулись в гостиную, и Катфорт, не предлагая сесть офицеру, остался стоять сам. Хоть бы коп скорее убрался.
– Мистер Катфорт, у вас в квартире всегда так жарко?
А ведь действительно жарко, про себя отметил Катфорт.
– В ночь убийства отопление в доме Гроува не работало, но там так же пекло.
Офицер испытующе смотрел на Катфорта. Тот по-прежнему не отвечал. Тогда коп, фыркнув, закрыл блокнот и вставил ручку в кожаную петельку.
– На вашем месте, мистер Катфорт, я бы не стал отвечать без адвоката.
– Это почему?
– Адвокат предупредил бы, что молчать лучше, чем врать.
– С чего вы взяли, что я вру? – уставился Катфорт на копа.
– Гроув ненавидел рок.
Катфорт подавил ответ, видя, как недооценил офицера. Коп если и глуп, то глуп как змея.
– Я еще вернусь, мистер Катфорт. В следующий раз вы будете отвечать под присягой, и слова ваши запишут на пленку. О чем вы говорили с Гроувом, мы так или иначе узнаем, а вот за дачу ложных показаний предусмотрена ответственность. Спасибо, что уделили мне время.
Лифт с офицером отправился вниз, и Катфорт бросился к телефону. Дрожащей рукой он стал набирать номер. В голове крутилось одно: прочь, как можно дальше из города. На другой конец света. Яркое солнце, сексотерапия на пляже... какие вещи вытворяла та девчонка в Пхукете! Решено: завтра же надо лететь. С утра принять «Брилло-Пи», они придут на перезапись, а потом – ищи-свищи ветра в поле. Всех остальных клиентов, и жену, и этот гребаный город, и копа с допросами – в задницу!
– Дорис? Это Найджел. Забронируй билет на Бангкок. Если получится, завтра ночью, в крайнем случае – на первый рейс в понедельник. Нет, только я. Да, еще нужен лимузин с водилой – до Пхукета. Найди мне там хорошенький домик у моря, в тихом местечке: с поваром, служанкой, личным тренером, телохранителем и так далее. Дорис, милая, никому не говори, где я, ладно? Да, Таиланд, Таи... ланд... Я знаю, что там сейчас жарко, но это уже как-то мои проблемы.
Сам собой в памяти прозвучал вопрос копа: «Мистер Катфорт, у вас в квартире всегда так жарко?»
Бросив трубку, Катфорт устремился в спальню, где, швырнув на кровать чемодан, стал выгребать вещи из шкафа: купальные принадлежности, куртку и штаны из акульей кожи, темные очки, деньги, наручные часы, паспорт, спутниковый телефон.
Полиции не прижать его за ложные показания, пусть сначала поймают.
Глава 11
Злой как собака сержант Винсент д'Агоста вошел наконец в нью-йоркский атлетический клуб с черного хода. Перед этим, однако, пришлось прогуляться до самой Шестой авеню, через весь квартал, а там – обратно до Пятьдесят восьмой улицы. И все из-за привратника у парадного входа – он даже не взглянул на то, что д'Агоста надел галстук. Офицер, видите ли, не член клуба, и даже по делу ему надлежит пройти к черному ходу.
Взмыленный д'Агоста проклинал Катфорта. Мужик врал ему, прекрасно понимая, что его раскусили. Д'Агоста блефовал, сказав, что Гроув ненавидел рок, но Катфорт повелся и выдал себя выражением глаз. Жаль, прижать богатого ублюдка вроде него не позволит бюрократия. С Милбэнк, правда, вышло и того хуже: удалось разве что полюбоваться новым изумрудным ожерельем, о котором только и трепалась старая курица. А сейчас, чтобы попасть к Балларду, приходится делать крюк в четверть мили.
«Везет как утопленнику», – подумал д'Агоста, ударив кулаком по кнопке вызова лифта. Был бы здесь другой лифт, наверняка бы выбрал его, но ехать пришлось на грузовом. Заставив пассажира прождать три минуты, кабина наконец прибыла и, стеная, раскрыла двери. Д'Агоста нажал кнопку '9', и полуживой механизм с протяжным воем понес его вверх.
Ступив в необычно густой сумрак коридора, д'Агоста наткнулся на деревянную табличку с золотой стрелкой в сторону бильярдной. Ноздри защекотал терпкий аромат сигарного дыма, и д'Агосте невыносимо захотелось курить. Жена в свое время заставила бросить, но сейчас-то, черт побери, что мешает затянуться хорошей «гаваной»?
В большой комнате д'Агосту окрикнули: «Сэр!» Игнорируя очередного стража порядка, сержант скользнул взглядом вдоль ряда столов. Над самым дальним склонился одинокий силуэт, окутанный облаком дыма.
– Сэр, могу я поинтересоваться...
– Не можете. – Д'Агоста оттер охранника плечом.
Он пошел мимо столов, изумрудное сукно которых заливали лужицы света от низко висящих ламп. В шесть часов через большое окно в дальней стене было видно, как внизу темным прямоугольником, словно кладбище, раскинулся Центральный парк. Наступил тот волшебный момент, когда Нью-Йорк простирается до самого закатного неба, захваченный сумерками на перепутье между тьмой и моментом, когда зажигают ночные огни.
Остановившись футах в десяти от последнего стола, д'Агоста открыл блокнот и сделал пометку: «Баллард, 20 октября».
Он ожидал, что человек обратит на него внимание, но тот еще больше наклонился над зеленым сукном, спрятав лицо в тени. Нанеся удар, игрок легким движением запястья натер кончик кия мелом и снова ударил по шару необычно малого размера. Шары почему-то были только красного и белого цвета; они раскатились по непривычно большому столу с маленькими лузами.
– Мистер Баллард?
Человек будто не слышал, только сменил позицию, чтобы нанести следующий удар. Широкие спина и плечи, затянутые в шелк костюма, по-прежнему скрывались в темноте. Д'Агоста разглядел только тлеющий кончик сигары, а в круг света попадали лишь огромные узловатые руки, на тыльной стороне которых синими червями извивались тугие вены. Блеснув парой массивных золотых перстней, Баллард ударил, зашел с другой стороны и снова ударил.
Д'Агоста уже раскрыл рот, когда игрок, резко выпрямившись, развернулся к нему лицом.
– Что вам нужно? – спросил он, вынув сигару изо рта.
Д'Агоста ответил не сразу, завороженно разглядывая лицо собеседника, уродливее которого, наверное, не было никого в целом мире. Большая голова смотрелась дико непропорционально даже на плечах огромного, как у медведя, тела. Ковшик челюсти крепился на бугорках мышц, под парой великанских улиток ушных раковин. Особенно неприятно со смуглой кожей контрастировали светлые мясистые губы, над которыми торчал плотный, изрытый оспинами нос. Запавшие глаза прятались под выступающими надбровными дугами. Сразу над кустистыми бровями начинался низкий широкий лоб, который плавно переходил в лысый купол, усыпанный веснушками и печеночными бляшками. Человек буквально излучал уверенность в силе своего тела и разума. Подобно тягловой лошади, он перемещался нарочито неспешно, а синий шелк костюма шелестел при каждом движении.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов. – Д'Агоста облизнул пересохшие губы.
Некоторое время Баллард смотрел на него, затем, взяв сигару в рот, отвернулся и слегка ударил по шару.
– Если я вас отвлекаю, можем в любое время встретиться в соответствующем месте в городе.
– Минуту.
Шелестя шелком, Баллард сильно наклонился над столом, так что задрался пиджак и обнажились белая сорочка и красные подтяжки. Кий щелкнул по шару, и снова зашелестел шелк.
– Ваша минута истекла, Баллард.
