Шшшшш..!
Голову отрезало, будто ножницами: высоко подскочив, она звонко ударилась о лед, подпрыгнула и улетела в воду. КамАЗ на секунду исчез, затем, благодаря воздуху, сохранившемуся в кунге, с шумом, разбрасывая льдины, всплыл, завалившись на бок, и вновь, пуская пузыри, медленно исчез в черной ледяной воде.
Глаза Усатого округлились, он даже забыл, что нужно дышать. Зубы выбивали мелкую дробь. Он крепко сжал кулаки и боялся двинуться с места. Усатый стоял один на льду озера. Сколько хватал взгляд – ни человеческого жилья, ни даже признаков жизни.
– Во бля…
И тут совсем неподалеку от него, словно черт, выскакивающий из табакерки, из снега поднялся Полковник, отряхнулся. И это появление произвело на Усатого куда большее впечатление, чем исчезновение КамАЗа с людьми подо льдом озера.
Наверное, в кунге еще кто-нибудь был жив, ловил ртом остатки наполненного слезоточивым газом воздуха, скопившегося под самым потолком, а Полковник, улыбаясь, подошел к Усатому и хлопнул его по плечу.
Усатый моргнул, хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
– Я обещал пива, – весело произнес Полковник, – на, держи, – и он протянул поллитровую жестянку датского пива с изображенным на черном фоне белым медведем.
– О.., о.., о-ни… – проговорил Усатый ненатурально высоким голосом и показал пальцем в ледяное крошево, чуть покачивавшееся от поднимавшихся со дна пузырей. Ему мерещилась в полынье отрезанная голова.
– Что?
– Онииии?
– Да, они, – спокойно согласился Полковник.
– Зачем?
– На двоих делить легче, чем на десятерых. Да и Николаю обидно будет попасть на тот свет без хорошей компании.
– Зачем? – повторил Усатый.
– Да успокойся ты, выпей пивка.
Полковник, понимая, что обезумевший Усатый сам не откроет жестянку, рванул за колечко и прямо-таки заставил своего подручного сделать несколько глотков.
– Ты подумай, на два делить куда легче. Да и свидетелей меньше.
Усатый потряс головой, отказываясь верить в то, что произошло.
– Ыыы…
– Чего испугался? Ты же жив, – расхохотался Полковник, несильно толкая в грудь Усатого. – Да ты и не знал никого из этих людей раньше, какая разница, живы они или… – говоривший перевел взгляд на ледяное крошево, – или утонули.
– А я? Почему я остался?
– Не задавай глупых вопросов, – подбодрил его Полковник, – раз остался, значит нужен мне.
– Ты.., ты… – заикаясь, начал Усатый.
– Ты хочешь сказать, я не правильно сделал, отправив их на тот свет?
– Ты.., ты…
– Или может, я не правильно сделал, оставив в живых тебя? Ну-ка, улыбнись! – резко крикнул Полковник. – Улыбка!
Усатый, как марионетка, тут же раздвинул губы в подобострастной улыбке, но глаза его при этом оставались смертельно испуганными.
– Вот так-то лучше, – Полковник прошелся вокруг Усатого. – А.., теперь я понял, – протянул он, – переживаешь, что автомат свой в кунге забыл? Боишься, пристрелю тебя?
Усатый кивнул.
– Не бойся, – Полковник порылся в сумке и протянул Усатому пистолет.
– Не-а…
– Бери!
Усатый замер, положив пальцы на защелку, державшую обойму.
– Можешь посмотреть, заряжен.
– Сейчас…
И впрямь, в обойме оказалось несколько патронов. Тут из-за леса послышался стрекот. Усатый пригнул голову, готовый бежать.
– Это за нами, – бесстрастно произнес Полковник и широко расставил ноги.
Стрекот приближался, вскоре над лесом показался вертолет странного, грязно-голубого цвета. Ни бортовых номеров, ни опознавательных знаков.
– Эге-гей!
Полковник вскинул руки и замахал ими над головой. Вертолет пронесся над озером, низко – обдав людей, стоявших на льду, сильным упругим ветром.
– Не бойся, свои.
Заложив вираж, вертолет развернулся и медленно проплыв над полыньей, опустился метрах в ста от замершего КамАЗа с трейлером. Распахнулись ворота грузового отсека.
– А теперь быстро! – скомандовал Полковник, потащив Усатого к трейлеру.
– Бегу, бегу Тяжелые ящики вдвоем было не поднять. Полковник раскрутил проволоку, снял крышку и взял на руки один из цилиндров. Он держал его, прижав к себе, скрежеща от натуги зубами. А затем, шатаясь под тяжестью цилиндра, двинулся к вертолету. Усатый тоже схватил цилиндр и проследовал за Полковником.
Через двадцать минут груз ЕАС-792 оказался в вертолете. Туда же перекочевали и зеленые ящики. Пилот проконтролировал, чтобы груз был закреплен и отцентрирован как следует.
– Пять минут, – произнес Полковник, вскинув руку с растопыренными пальцами.
– Пять?
– Я – бегом!
Полковник бросился к оставшемуся на льду КамАЗу. Теперь уже Усатый куда спокойнее смотрел на то, как проваливается под лед тяжелая машина, как грохоча, растрескиваясь, смыкаются над ней льдины. Вертолетный винт продолжал работать, гоняя вокруг места посадки снежные вихри.
Полковник, пригнувшись, прикрыв рукой лицо от ветра, добежал до вертолета, поднял подножку, закрыл дверь. Вытер пот со лба.
– Держись! – прикрикнул он на Усатого.
Тот сидел на откидном сиденье возле иллюминатора. Летчик закрыл за собой дверь, ведущую в кабину пилота. Взревели двигатели. Вертолет оторвался ото льда и завис над озером. Бушующий ветер, поднятый винтом, мгновенно занес следы машин, следы вертолетных шасси.
Тяжело развернувшись, вертолет заскользил над озером к лесу, взмыл прямо перед зеленой стеной елей и, то и дело исчезая в низких облаках, полетел на запад.
Полковник устроился напротив Усатого, расстегнул бушлат, сбросил шапку. Лицо его сияло радостью. Глаза искрились.
– Чего не веселый? – крикнул он Усатому.
– Уже не страшно!
– Невеселый чего, спрашиваю?
Но Усатый не расслышал его слов из-за грохота, царившего в отсеке. Полковник подмигнул и, проведя пальцем в воздухе перед своим лицом дугу, нарисовал улыбку..
– Веселей!
Усы чуть дрогнули, губы раздвинулись, обнажив два металлических зуба.
Из сумки Полковник достал жестянки с пивом, одну из них бросил Усатому. Тот, уже немного придя в себя, ловко поймал подарок и жадно принялся пить.
– Холодное…
