фальшивому разрешению. Ничто подобное не могло бы покинуть Непал легально.
— Мы подождем полицию или вы уйдете добровольно?
Пендергаст бросил взгляд на часы.
— Буду счастлив подождать. — Он похлопал по кейсу. — У меня здесь достаточно документов, чтобы загрузить Интерпол на долгие годы.
— У вас ничего нет. Все мои шедевры легальны, тщательно проверенного происхождения.
— Как вон та жертвенная чаша из черепа, оправленная в золото и серебро? Она легальна… потому что это современная копия. Или вы пытаетесь выдать ее за оригинал?
Повисло молчание. Через высокие окна лился волшебный венецианский свет, наполняя изумительную комнату золотым сиянием.
— Когда придет полиция, я велю вас арестовать, — произнес наконец Морин.
— Да, и они, бесспорно, конфискуют содержимое моего кейса, которое найдут крайне интересным.
— Вы шантажист.
— Шантажист? Я ничего для себя не прошу. Я просто излагаю факты. К примеру, вон тот бог Вишну с женами, якобы эпохи династии Пала, тоже подделка. Будь он подлинным, принес бы вам небольшое состояние. Как жаль, что вы не можете его продать.
— Какого дьявола вы хотите?
— Абсолютно ничего.
— Приходите сюда, лжете, угрожаете мне в собственном доме — и при этом ничего не хотите? Будет вам, Пендергаст. Вы подозреваете, что один из этих экспонатов украден? Если так, почему бы нам не обсудить это как джентльменам?
— Я сомневаюсь, что украденный предмет, который я ищу, находится в вашей коллекции.
Антиквар отер лоб шелковым платком.
— Несомненно, вы явились ко мне, имея целью какую-то просьбу!
— Например?
— Понятия не имею! — взвился доктор. — Вы хотите денег? Подарок? Все чего-то хотят! Выкладывайте!
— Э… ну… — неуверенно произнес Пендергаст. — Коль скоро вы настаиваете, у меня есть маленький тибетский портрет, и мне хочется, чтобы вы на него взглянули.
Морин стремительно обернулся, роняя пепел с сигареты.
— Ради Бога, и это все? Я взгляну на ваш проклятый портрет. К чему были все эти угрозы?
— Так приятно это слышать. Я опасался, вдруг вы не станете сотрудничать.
— Сказал же, я сотрудничаю!
— Прекрасно.
Пендергаст вытащил портрет, данный Тубтеном, и протянул Морину. Тот развернул пергамент, рывком раскрыл очки, надел их и вгляделся. Через некоторое время он стянул очки и вернул свиток Пендергасту.
— Современный. Никакой ценности.
— Я здесь не для оценки. Вглядитесь в лицо на портрете. Этот человек к вам наведывался?
Морин помедлил в нерешительности, снова взял изображение и рассмотрел уже более тщательно. На лице его отразилось удивление.
— Знаете, да… действительно узнаю этого человека. Кто вообще нарисовал этот портрет? Он выполнен совершенно в стиле тханки.
— Тот человек хотел что-то продать?
Морин помялся.
— Вы ведь не работаете на пару с этим… субъектом, верно?
— Нет, всего лишь разыскиваю. А также предмет, который он украл.
— Я отослал его прочь, вместе с этим предметом.
— Когда он приходил?
Морин встал, сверился с большим ежедневником.
— Два дня назад, в два часа. При нем был какой-то ящик. Парень сказал, будто слышал, что я занимаюсь тибетскими древностями.
— Хотел продать?
— Это была страннейшая история. Ваш молодчик даже не пожелал открыть ящик и называл предмет Агозиеном. Этого термина я никогда не слышал — а ведь знаю о тибетском искусстве все. Я бы должен был вышвырнуть этого типа за дверь немедленно, но ящик был подлинным и очень, очень старым. Сам по себе он уже достаточная ценность, покрытый архаичными тибетскими письменами, которые можно отнести к десятому веку или даже раньше. Я бы хотел иметь этот ящик и очень любопытствовал, что там внутри. Но странный субъект не продавал, а хотел войти со мной в какое-то партнерство. Ему было нужно субсидирование, как он сказал. Чтобы создать некую непонятную передвижную выставку предмета из ящика, который, по его утверждению, потрясет мир. Мне кажется, этот тип даже употребил слово «преобразит». Притом категорически отказался показать вещь, пока я не соглашусь на его условия. Естественно, я счел весь этот проект абсурдным.
— Как он отреагировал?
— Я пытался уговорить его открыть ящик. Вы бы видели! Он принялся мне угрожать, мистер Пендергаст! Какой-то сумасшедший.
Детектив задумчиво кивнул.
— Почему вы так думаете?
— Смеялся как помешанный, говорил, что я упускаю главную возможность своей жизни. Сказал, что отвезет его в Лондон, где знает одного коллекционера.
— Главную возможность вашей жизни? Вы понимаете, что он имел в виду?
— Так, бормотал всякую чепуху насчет изменения мира. Pazzesco[17] .
— Вы не знаете, к какому коллекционеру он собирался отправиться в Лондон?
— Не назвал имени. Но я знаю большинство из них. — Доктор быстро написал что-то на листке бумаги и вручил его Пендергасту. — Вот несколько имен, с которых можно начать.
— Почему он пришел именно к вам? — спросил Алоиз.
Морин развел руками:
— Почему вы пришли ко мне, мистер Пендергаст? Я первый дилер по азиатским древностям в Италии.
— Да, это правда — у вас лучшие произведения, потому что нет никого более неразборчивого в средствах.
— Вот вам и ответ, — подвел черту Морин, не без доли гордости.
Настойчиво пропел несколько раз дверной звонок, потом раздались удары в дверь.
— Полиция! — донесся приглушенный голос.
— Лавиния! — крикнул Морин. — Пожалуйста, отошлите полицию с моими благодарностями. Нежелательный гость обезврежен. — Антиквар опять повернулся к Пендергасту: — Я удовлетворил ваше любопытство?
— Да, спасибо.
— Надеюсь, те документы из вашего кейса не попадут в чужие руки?
Алоиз щелкнул замками и открыл чемоданчик. Оттуда вывалилась пачка старых газет.
Морин посмотрел на собеседника, лицо его начало наливаться краской, но неожиданно расплылось в улыбке.
— Вы так же неразборчивы в средствах, как и я.
— Клин клином.
— Ведь все это выдумка, не правда ли?
Пендергаст захлопнул кейс.
— Да… кроме комментария по поводу Вишну с женами. Но я уверен: вы найдете какого-нибудь
