Эмброуз был одет в костюм с галстуком, как если бы ожидал важного гостя. Комната в порядке, кровать тщательно застелена, туалетные принадлежности аккуратно расставлены в ванной. На столе стояли початая бутылка шотландского виски и два почти полных стакана. Пендергаст исследовал конденсат на стаканах, окунул палец в напиток и попробовал на вкус, оценивая количество льда, который изначально присутствовал, а затем постепенно растаял. Основываясь на крепости виски и температуре стаканов, прикинул, что напитки разливались четыре-пять часов назад. Стаканы чисто вытерты — никаких отпечатков.
И вновь его поразила несообразная двойственность действий убийцы.
Пендергаст поставил сумку на кровать, извлек несколько пробирок и пинцетов и, опустившись на колени, взял образцы крови, кожной ткани и волос. Он сделал то же самое в ванной комнате, на тот случай если посетитель здесь побывал. Но визитер, похоже, был осторожен и по-казенному чистый дешевый гостиничный номер оказался одним из самых непригодных мест для сбора вещественных доказательств. Тем не менее детектив досконально проделал всю работу — обмел специальным порошком дверные ручки и другие поверхности на предмет выявления отпечатков, не обойдя вниманием даже нижнюю сторону столешницы из огнеупорной пластмассы. Но обнаружилось лишь то, что каждая поверхность была педантично протерта до чистоты. Влажное пятно в углу у двери свидетельствовало, что неизвестный ставил туда зонт, с которого капала вода.
Дождь начался в девять и закончился к одиннадцати.
Пендергаст вновь опустился на колени перед убитым и, ловко просунув руку без перчатки под костюм, измерил температуру тела, стараясь не испачкаться. Судя по температуре, по стаканам с виски, а также по времени дождя, смерть наступила около десяти часов.
Очень осторожно Пендергаст перевернул тело. Ковер под ним был с ножевыми порезами — в тех местах, где нож убийцы прошел насквозь. Вытащив собственный нож, спецагент вырезал квадратик ковра, отогнул его и внимательно изучил отметины с обратной стороны, прозондировав их кончиком ножа. Они оказались на удивление глубокими.
Алоиз отошел к двери и напоследок еще раз окинул взглядом комнату. Больше ничего достойного внимания он не увидел. Общая картина произошедшего теперь стала ясна. Убийца прибыл на встречу в районе десяти; поставил зонт в углу, а мокрый плащ перекинул через спинку кресла. Эмброуз налил два скотча из бутылки, которую приобрел специально для этого случая; гость выхватил «магнум» двадцать второго калибра, приставил к голове Эмброуза и выстрелил. Затем обыскал тело и комнату, после чего совершенно варварски, с бессмысленной яростью исколол и изрезал труп, а потом, с полнейшим хладнокровием, тщательно вытер все поверхности в комнате, забрал Агозиен и был таков.
Поведение, нехарактерное для профессиональных убийц. Труп в отеле не обнаружат до расчетного времени следующего дня, а может, и дольше. У Пендергаста впереди масса, времени, чтобы к этому моменту оказаться далеко.
Он выключил свет, вышел из номера и, спустившись на лифте в вестибюль, подошел к стойке портье и дважды резко потревожил звонок. После долгого ожидания из задней комнаты появился заспанный служащий, волосы которого были примяты пуще прежнего.
— Проблемы?
— Я друг Джордана Эмброуза, зарегистрированного в номере семьсот четырнадцать.
Служащий поскреб костлявые ребра, проступающие сквозь рубашку.
— И?..
— Примерно в десять к нему приходили. Кто?
— Такого я вряд ли забуду, — ответил портье. — Пришел около десяти, сказал, что у него назначена встреча с джентльменом из номера семьсот четырнадцать.
— Как он выглядел?
— Кровавая повязка на глазу, с какими-то бинтами, в шапке и плаще — на улице лило. Я не вглядывался, ни к чему мне это.
— Рост?
— Э… примерно средний.
— Голос?
Служащий пожал плечами:
— Кажется, высокий. Американец, я думаю. Говорил негромко. Всего несколько слов.
— Когда ушел?
— Не видел, как он уходил. Был в задней комнате, занимался документацией.
— Не просил вызвать ему такси?
— Нет.
— Опишите, во что он был одет.
— Плащ, как ваш. Что на ногах, не видел.
— Спасибо. Я выйду на несколько часов. Пожалуйста, вызовите мне такси из вашего гаража.
Портье сделал телефонный звонок.
— Просто позвоните, когда вернетесь, — бросил он через плечо, удаляясь обратно к своей «документации».
Пендергаст вышел на улицу и стал ждать у входа. Через пять минут подъехало такси.
— Куда ехать? — спросил водитель.
Спецагент вынул стофунтовую банкноту.
— Пока никуда. Могу я задать несколько вопросов?
— Вы коп?
— Нет. Частный детектив.
— Настоящий Шерлок, а? — Таксист обернулся — его красное, налитое кровью лицо сияло от радостного волнения — и взял деньги. — Спасибо.
— Некто уехал отсюда примерно в четверть одиннадцатого сегодня вечером, вероятнее всего, в одном из ваших такси. Мне нужно найти водителя.
— Ладно, будет сделано. — Таксист выдернул из кронштейна на приборной доске рацию и заговорил. Обмен репликами длился несколько минут, а затем водитель нажал кнопку и протянул микрофон на заднее сиденье, Пендергасту. — Ваш парень на линии.
Алоиз взял микрофон.
— Вы тот человек, который взял пассажира перед отелем «Букингемшир-Гарденз» сегодня вечером, примерно в десять двадцать?
— Он самый, — послышался скрипучий голос с сильным акцентом кокни.
— Где вы? Могу я с вами встретиться?
— Еду обратно из Саутгемптона по шоссе Эм-три.
— Понятно. Не могли бы вы описать мне того клиента?
— Сказать по правде, папаша, глаз у вашего мужика был не больно красивый. С повязкой, вроде как кровь шла; не особо хотелось приглядываться, скажу я вам.
— Он что-нибудь вез с собой?
— Большая длинная картонная коробка.
— Акцент?
— Американский. Южанин или вроде того.
— Могла это быть переодетая женщина?
Последовал скрипучий смешок.
— При том что сейчас кругом полно гомиков… Может, и женщина.
— Он не назвал свое имя? Или, может, расплачивался по кредитке?
— Заплатил наличными и ни единого поганого слова за всю дорогу; только в самом начале сказал, куда ехать, — это было.
— Куда вы его доставили?
— Саутгемптон. На причал.
— На причал?
— Точно, папаша. К «Британии».
