— Не трудись, я вижу ступеньки. Просто закрой глаза.
— Глаза… — Прежде чем Елена смогла спросить, зачем, ей стал ясен ответ. Она не успела даже вскрикнуть, а он уже подхватил ее на руки. Его тело оказалось теплым и надежным — больше вокруг ничего надежного не было. Он пошел вверх по лестнице, держа ее так, чтобы кровавые капли не попадали на платье.
Елена боялась высоты, поэтому короткая прогулка показалась ей кошмаром, хотя она знала, что Дамон в прекрасной форме и не уронит ее, и знала, что он понимает, куда идти. Но сама она не поднялась бы выше первой ступеньки и поэтому не смела даже пошевелиться, чтоб Дамон не потерял равновесие. Ей оставалось только шмыгать носом и терпеть. Когда вечность спустя они дошли до конца лестницы, Елена стала гадать, снесет ли ее кто-нибудь вниз, или она останется тут до конца жизни.
Они столкнулись с Блодьювед, самым очаровательным нечеловеческим существом, которое Елена когда-либо видела в жизни, — очаровательным… но странным. Не было ли на ее волосах изящного бледно-желтого узора? Не имело ли ее лицо форму лепестка яблоневого цветка и его же румянец?
— Вы в моей личной библиотеке, — сказала она.
Как будто разбилось зеркало. Елена освободилась от чар Блодьювед.
Боги сотворили ее из цветов… но цветы не разговаривают.
Голос Блодьювед был тусклым и монотонным, и вся ее прелесть куда-то исчезла.
И это совершенно испортило ее облик девушки, созданной из цветов.
— Просим прощения, — сказал абсолютно не запыхавшийся Дамон. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
— Если вы думаете, что я помогу вам, вы сильно ошибаетесь, — сказала цветочная девушка тем же тусклым голосом. — Я ненавижу людей.
— Но я вампир, как вы уже, наверное, поняли. — Дамон вложил в слова все свое обаяние, но Блодьювед прервала его:
— Родившийся человеком всегда им остается.
— Прошу прощения.
Если Дамон выйдет из себя, это будет лучше всего, подумала Елена, стараясь держаться за его спиной. Его презрение к людям выглядело таким искренним, что Блодьювед немного смягчилась.
— Что вы хотели спросить?
— Если вы недавно видели двух кицунэ, брата и сестру, они зовут себя Шиничи и Мисао…
— Видела.
— …или они могли… извините, видели?
— Эти воры пришли в мой дом ночью. Я была на вечеринке. Прилетев обратно, я почти поймала их, но поймать Кицунэ тяжело.
— Где… — Дамой сглотнул. — Где они?
— Убежали по парадной лестнице.
— Вы помните, когда именно они были здесь?
— Тогда, когда поместье готовили, к этому приему, укатывали траву, ставили навес.
Странное занятие для ночи, подумала Елена, но потом она вспомнила… снова. Здесь светло в любое время суток. Сердце стучало. Шиничи и Мисао могли прийти сюда только по одной причине: чтобы спрятать здесь половину ключа.
Может быть, это случилось в Большом бальном зале. Она мрачно наблюдала, как дом за пределами библиотеки вращался, словно они находились в гигантском планетарии. Блодьювед могла бы взять глобус и поместить его в хитрое устройство, которое заставило бы музыку играть в разных комнатах.
— Извините, — сказал Дамон.
— Это моя личная библиотека, — холодно сказала Блодьювед с последними звуками сюиты из «Жар- птицы».
— Вы имеете в виду, что мы должны уйти?
— Я имею в виду, что я собираюсь убить вас.
36
— Что? — Крик Дамона перекрыл музыку. «Беги!» — мысленно закричал он Елене.
Если бы речь шла только о ее жизни, Елена предпочла бы умереть здесь, под грозные звуки «Жар- птицы», лишь бы не спускаться в одиночку по крутым невидимым ступеням. Но дело было не только в ее жизни. На кону стояла и жизнь Стефана. Но цветочная дева выглядела не настолько грозной, чтобы адреналин заставил Елену спуститься.
«Дамон, уходим вместе! Нам надо обыскать Большой бальный зал. Только у тебя хватит сил…»
Дамон заколебался.
Он предпочел бы драться здесь, а не обыскивать гигантское зеленое поле. Но Блодьювед, позабыв об угрозах, снова вращала вокруг них комнату, чтобы найти какой-то шар на краю невидимого прохода.
Дамон подхватил Елену на руки и велел ей закрыть глаза.
Она не просто закрыла глаза, но и прижала веки ладонями. Если Дамон и уронит ее, то не потому, что она закричала ему под руку: «Осторожно!»
Ощущения и без того были не слишком приятными. Дамон несся но лестнице, как горный козел. Казалось, он едва касается ступеней, и Елена вдруг испугалась, что за ними гонятся.
Она должна знать. Она попыталась оторвать ладони от лица, но Дамон шепотом прорычал:
— Закрой глаза! — тоном, с которым мало кто стал бы спорить.
Елена выглянула в щелочку между пальцами и встретилась с яростным взглядом Дамона. Их никто не преследовал. Она могла только снова прижать руки к лицу и молиться.
«Если бы ты на самом деле была рабыней, то не протянула бы тут и дня», — сообщил он, прыгнул последний раз и приземлился на невидимую, но хотя бы ровную поверхность.
«Я бы и не хотела, — холодно подумала Елена. — Клянусь, лучше бы я умерла».
«Будь осторожнее с высказываниями, — Дамон ослепительно улыбнулся, — а то можешь закончить жизнь в другом измерении, пытаясь сдержать слово».
Елена не стала с ним спорить. Они бежали по стеклянному дому вниз, по лестнице, на первый этаж. Они немного испугались, но в целом все с ними было в порядке. Наконец, они выбежали за дверь. На траве Большого бального зала они нашли Мередит и Бонни… и Сейджа.
Он тоже был в вечернем наряде, хотя пиджак трещал на плечах. Кроме того, на одном из них сидела соколица Талон, с упоением рвущая ткань когтями. Из плеча уже сочилась кровь, но Сейдж, казалось, не замечал этого. Сабер сидел рядом и смотрел на Елену глазами слишком умными для животного, но слишком добрыми для человека.
— Слава Богу, вы вернулись! — бросилась к ним Бонни, — Пришел Сейдж, и у него есть прекрасный план.
Даже Мередит была взволнована.
— Помнишь, Дамон сказал, что нужно было взять с собой лозоходца? Теперь у нас есть два.
Она повернулась к Сейджу:
— Расскажи им, пожалуйста.
— Как правило, я не беру этих двоих на праздники. — Сейдж опустил руку и почесал шею Сабера. — Но птичка принесла на хвосте, что вы можете попасть в беду, — На этот раз он поднял руку и взъерошил соколиные перья.
— Dites-moi, пожалуйста. Сколько раз вы трогали ключ, который у вас есть?
— Я трогала его сегодня вечером и когда мы его только нашли, — ответила Елена. — Но его трогала леди Ульма, а Люсьен делал для него шкатулку. Да мы все его трогали…
— Но не вынимая из коробки?
— Я держал его и рассматривал раз или два, — сказал Дамон.
