«Надо растянуть удовольствие. Оба диска слушать не стоит, второй послушаю завтра».
Кофе был сварен. Глеб поудобнее устроился в кресле и уже взял было в руки пульт дистанционного управления музыкальным центром, как зазвонил телефон.
Глеб не стал задаваться вопросом, кто бы это мог быть. Если не ошиблись номером, значит, звонит генерал Потапчук. Телефон мансарды в справочниках не числился, даже Ирина не знала этого номера.
Сиверов снял трубку, но голоса не подал.
– Алло! Это ты. Слепой?
Так и есть – это был Потапчук.
– Конечно, я, Федор Филиппович.
– Я очень рад, что застал тебя.
– А что, разве могли не застать?
– Я позвонил домой, Ирина сказала, что ты выехал.
Я прикинул, сколько времени тебе надо для того, чтобы добраться.
– Все понятно, Федор Филиппович, – Глеб взял кофейник, налил чашку кофе и, прижав плечом трубку радиотелефона к уху, подошел к музыкальному центру, положил на него пульт. Он уже понял, что музыку послушать не удастся.
– Нам нужно встретиться, – без нажима, но твердо сказал генерал.
– Это было бы кстати. У меня к вам есть кое-какой разговор.
– У меня к тебе – тоже.
– Разговор или предложение?
– И то и другое.
Вот оно, началось… Звонок, которого Глеб ждал в новогоднюю ночь, с отсрочкой, но прозвучал.
– Как я понимаю, разговор не телефонный? – бросил Глеб.
– Да, не телефонный. Ты правильно догадался.
– Тогда где и когда?
– А ты не будешь против, если я приеду к тебе на часок?
Глеб на мгновение задумался, а затем сказал:
– Знаете', Федор Филиппович, лифт у меня в доме не работает, и подняться вам ко мне будет проблематично. Высоковато.
– Что ты меня за старую развалину держишь?
– Да нет, не держу, просто не хочу напрягать. Вы уж не обижайтесь. Все-таки вы после ранения не совсем оправились.
Федор Филиппович рассмеялся. И в этом смехе слышалась досада – досада человека на свой возраст, на то, что он не молод и не в состоянии легко взбежать на седьмой этаж, а затем, не переводя дыхание, начать оживленный разговор. Смех внезапно стих.
– Федор Филиппович, давайте встретимся на какой-нибудь явочной квартире, – предложил Глеб, но генерал отказался.
– Нет, давай ты приедешь ко мне в управление.
– Можно и так.
– Тогда я сейчас высылаю за тобой машину.
– Но только не во двор;
– Это понятно. Машина будет ждать тебя на перекрестке.
– На каком? – уточнил Глеб.
– На твоем любимом, перед переулком.
– Идет.
– Значит, через полчаса. Шофера ты узнаешь…
Глеб не дал генералу договорить.
– Буду, – он нажал на кнопку, отключив телефон.
«Что же у них стряслось? – все еще держа в правой руке радиотелефон, а в левой – чашку горячего крепчайшего кофе, подумал Глеб. – Но чего гадать? Часа не пройдет, как все узнаю».
Он не выносил строить догадки и предположения там, где была возможность выяснить все достоверно.
«Между прочим, надо будет поговорить с генералом о его здоровье. Что-то он мне в последнее время не очень нравится. Хотя уговорить его поехать отдохнуть я, разумеется, не смогу».
Ровно через Полчаса Сиверов подошел к условленному переулку. Черная «волга» с двумя антеннами и затененными стеклами – та самая, которая ночью привезла генерала Потапчука из дома в управление, уже поджидала его. Она стояла на перекрестке в нарушение правил, и Глеб увидел, как сержант ГАИ вразвалочку подходит к автомобилю. Он постучал жезлом по стеклу.
Что ему сказал шофер, Глеб, само собой, не слышал: он наблюдал эту сцену с расстояния метров пятидесяти.
Но гаишник мгновенно вытянулся рядом с машиной по стойке «смирно», и его рука, привыкшая брать взятки и выхватывать документы у запуганных водителей, как марионеточная, дернулась к шапке с кокардой.
«Ну вот, получил свое».
Гаишник быстро ретировался, а Глеб, подойдя к машине, открыл дверцу, уселся на заднее сиденье и спросил шофера:
– Потапчук прислал?
– Да-да, Потапчук. Это я вас должен привезти?
– Меня. Добрый день.
– Какой он к черту добрый! Мотаюсь как проклятый, подняли среди ночи, уже почти сутки не сплю.
– Куда деваться, – посочувствовал Глеб, – работа есть работа.
– Работа тогда работа, когда за нее хорошо платят, – буркнул водитель.
– За безделье вообще ничего не платят.
Водитель погнал автомобиль, игнорируя правила, проскакивая на желтый и даже один раз на красный свет.
– А что ты ему сказал? – спросил Глеб, вспомнив об инциденте на перекрестке.
– Кому?
– Гаишнику.
– Сказал, чтобы он валил куда подальше и не мешал работать.
– Хорошо тебе.
– Да чего хорошего? Единственная радость в жизни, что гаишники не трогают, обходят за полверсты.
– Но этот же не обошел?
– Это дурень какой-то, лимитчик. Без году неделя как из деревни приехал, в номерах не разбирается, а уже деньги у водил вымогает.
– Так у тебя же обычные номера на машине, не государственно-кремлевские.
– Конспирируемся, служба такая, – с гордостью сказал водитель.
Вот за такими нехитрыми разговорами они въехали во внутренний двор огромного здания.
Внизу Глеба встретил один из помощников генерала Потапчука и повел Сиверова через черный вход, по каким-то запутанным лестницам, пока они наконец не попали в большой коридор, устланный широкой красной ковровой дорожкой, и остановились прямо у двери генеральского кабинета.
– Сейчас доложу.
– Да ждет он, точно.
– Так положено.
Помощник постучал и открыл дверь. Стоявший у окна генерал Потапчук повернулся и пошел навстречу гостю. По виду генерала Глеб мгновенно догадался, что дела не ахти какие и что Федор Филиппович уже с середины ночи на ногах. На столе стоял дымящийся кофе. Генерал кивнул помощнику, и тот исчез.
А сам крепко пожал руку Глебу.
– Ты выглядишь отдохнувшим, Глеб Петрович.
