охранники, а он был не в состоянии даже пошевелиться. Постепенно перед ним раскрывалась ужасная истина: никто не подделывал разум и тело Сон Чин – он действительно был ею, а тело настоящего Чу Ли наверняка давно уже распылили на атомы – и сделали это по ЕЕ приказу! Эта мысль причиняла нестерпимую боль, но с каждой минутой он ощущал ее все слабее – Чу Ли уходил, и в нем оставалась только одна Сон Чин.
Человеческий мозг располагает многими способами решения подобных дилемм, но все эти способы – разновидности того, что мы называем сумасшествием. Однако в данном случае противоборствующие стороны имели одну общую цель – побег, и, чтобы примирить противников, мозг нуждался всего лишь во лжи, которую в состоянии принять обе личности. Он нашел ее – и возникло новое, но работоспособное единство.
Внезапное откровение снизошло на Сон Чин – и борьба прекратилась. Ярость сменилась благоговением перед божественным правосудием. Когда компьютер убил Чу Ли, его душа не исчезла, а переместилась в тело Сон Чин, которая пожертвовала собственной душой во имя успеха своего начинания. Душа Чу Ли заполнила пустующий сосуд, но при этом приняла его форму, утратив собственные воспоминания. Что это было – осквернение или очищение? Какая разница? Теперь Сон Чин твердо знала лишь одно: душа Чу Ли живет в ее теле и направляет ее мысли. Воистину, это было справедливо: тот, кто погиб по вине ее семейства, ныне обладает ее телом и знаниями, и это поможет ему осуществить свою месть. Такова воля богов.
Конечно, цена была высока. Душа Чу Ли не возвысилась, она по-прежнему оставалась душой юноши, запертой в теле прекрасной женщины и наделенной ее воспоминаниями. Это была тяжкая ноша, закон божественного равновесия требовал того. Ее знания были слишком обширны и слишком опасны для арестанта, подлежащего высылке с Земли, но она не мешала отомстить, и этого было достаточно.
Но прежде всего следовало сохранить конспирацию. Истину можно будет объяснить и позже. Лежащий приподнялся и взглянул на встревоженную Чо Дай.
– Со мной все хорошо, – сказал он улыбаясь. – Теперь со мной все будет хорошо. Она с облегчением вздохнула:
– Я уж хотела позвать охранника. Ты меня очень напугал.
Хорошо, что она не успела: в отсутствие машин, способных измерить и идентифицировать душу, самый скверный медик с первого взгляда понял бы, что перед ним вовсе не юноша по имени Чу Ли.
Он взглянул на обезображенное шрамами лицо Чо Дай. Ему, в сущности, было все равно, какое тело носить, а в его нынешнем теле ее душа могла расцвести. Ученые способны сделать поэта из садиста и просвещенного художника из простого крестьянина, подумал он, но обменивать души могут только боги. В этом было какое-то успокоение: хоть что-то в этом мире неподвластно науке и является прерогативой божества.
Наконец к ним в камеру привели Чо Май и Ден Хо. Гипноз Дена еще держался; Чу Ли надеялся, что он сохранится достаточно долго, чтобы избежать осложнений. Сестры сразу бросились друг к дружке, обнялись и немного поплакали. Ден, усмехнувшись, приветствовал Чу Ли:
– Привет, Мышь! Ну как ты? Чу Ли улыбнулся:
– Пока живой. А ты?
Ден понимающе подмигнул.
– Никаких проблем, если закрыть глаза, – шепнул он и добавил уже серьезнее:
– Им досталось гораздо хуже, чем нам. Странно, что мы направляемся в ад, а мне жаль только их. Такие вещи могут просто свести с ума.
Чу Ли взглянул на сестер, которые щебетали между собой на чистом крестьянском диалекте. Казалось, обе говорят одновременно, и, прислушавшись, он сообразил, что они пользуются чем-то вроде сокращений, выражая одним словом целую мысль. Ну и прекрасно, подумал он. Вряд ли мониторы извлекут хоть крупицу смысла из этой мешанины.
Девушкам удалось поговорить всего несколько минут. Дверь открылась, и вошел дежурный охранник.
– Встать и замолчать! – повелительно рявкнул он. – Вы переходите в распоряжение капитана корабля, который доставит вас к месту окончательного назначения!
Охранник был подтянут, как всегда, но по выражению глаз и почти незаметным непроизвольным кивкам в сторону двери было ясно, что он нервничает.
Чу Ли был несказанно удивлен, что на таком корабле вообще есть капитан. Стюард или тюремщик – да, но капитан?
Лязгнули засовы, дверь в конце коридора открылась и снова закрылась, пропустив кого-то, а потом послышались тяжелые шаги. Капитан вошел, и у всех узников мелькнула одна и та же мысль:
'Нас отдают чужеземным дьяволам!'
Карло Сабатини остановился, наслаждаясь ужасом и отвращением, написанным на их лицах. Эти четверо, похоже, никогда не видели европейцев.
– Меня зовут Карло Сабатини, – представился он на безупречном мандаринском наречии, явно впечатанном с ментопринтера. – Я капитан межпланетного корабля 'Звездный островитянин', который доставит вас на Мельхиор.
Трое подростков побледнели, но крайний справа юноша остался невозмутимым. Он явно знал больше других, и Сабатини мысленно взял это на заметку.
– Корабль, как вы знаете, а может быть, и не знаете, полностью автоматизирован. Его пилотирует машина, принимающая решения намного быстрее, чем любой из нас; а моя работа в основном состоит в том, чтобы пассажиры и груз были в целости и сохранности доставлены на место назначения, и кроме того, я выполняю всякие формальности в портах. Я не китаец, но уверяю вас – я, как и вы, человек. Моя кровь того же цвета, что и ваша, я так же дышу, ем и пью.
Они смотрели на него с благоговейным ужасом. Капитан Сабатини выглядел весьма впечатляюще: более ста восьмидесяти сантиметров роста, не меньше девяноста пяти килограммов веса – и ни капли жира. Густые черные с проседью волосы, коротко подстриженные с боков, и черные усы. Его лицо было
