закричала от боли, умоляя его остановиться.
– Полегче, мистер! – крикнул Маккрей, и его голос эхом заметался между стенами узкой улочки и множеством городских слоев. – Вы не в пустыне, и это вам так не сойдет!
Сначала мужчина, казалось, ничего не услышал, но потом, похоже, факт, что ему кто-то что-то крикнул, проник в его толстый череп. Он остановился, но пленницу не отпустил. Вместо этого он щелкнул тумблером на своем электрическом хлысте, превратив его в факел, который вспыхнул так внезапно, что Маккрей на миг ослеп.
– Эй! Что такое?.. – буркнул мужчина, слегка сконфуженный. – Тебе-то какого черта здесь надо, парень?
– Я слышал крики, – спокойно пояснил Маккрей. – На этой планете так не принято, даже в подобном месте.
– Займись лучше своими делами, черт тебя дери! – рявкнул великан. – Если я захочу убить эту потаскуху – или, лучше будет сказать, недотрогу – то сделаю это! Я купил ее, заплатил за нее деньги, и у нее все равно нет никаких прав. – Факел неожиданно переметнулся с Маккрея на несчастную жертву, и у Маккрея перехватило дыхание.
Это была одна из хорошеньких эроток – полуженщина-полулошадь.
– Ты не коп, чтобы я оправдывался перед тобой, – добавил мужчина, – а я могу делать со своей собственностью все, что мне будет угодно.
– Вот именно. Ты сам говорил, что они искусственные. Извинись, и пойдем отсюда, – настойчиво сказала Гриста.
Джимми Маккрей взглянул на девушку с копытами и хвостом, лежащую на земле, – ее лицо выражало откровенный ужас. Волосы у нее были опалены, кожу прочерчивали кровавые полосы. Разумеется, в юридическом смысле Гриста была совершенно права, но, увидев это выражение ужаса и боли, никто не смог бы спокойно уйти, сохранив при этом самоуважение. У Джимми, кроме его самоуважения, не оставалось практически ничего.
– Ты прав, я не коп, – ответил он тем же ровным тоном, – и не законник тоже, но там, где я родился, избиение собак и лошадей считается преступлением даже тогда, когда они принадлежат тебе. Это называют жестоким обращением с животными, а она – куда больше, чем собака или лошадь. Если уж на то пошло, мы обычно подвергаем таких хозяев порке, чтобы они попробовали на своей шкуре, каково это.
– Ах ты заносчивый ублюдок! – сплюнул мужчина. – Вам тысячу лет дерут задницы, а вы, тупицы, так ничему и не научились!
Джимми подошел поближе, оказавшись почти у края погрузочной платформы.
– Возможно, это оттого, что у меня никогда не было хорошего учителя.
Здоровяк взглянул на левую руку Маккрея – эта предосторожность никогда не была лишней. Связываться с гипнотом или телекинетиком было бы чистой воды самоубийством.
– Телепат, да? Вы, треклятые читатели мыслей, вечно всех жалеете, так? Только вот после первого шага этот маленький Талант ничем не поможет тебе в драке, и ты это знаешь. – Толстый палец щелкнул тумблером, снова превратив факел в хлыст. – И все, что мне нужно, это лишь вынудить тебя, чтобы именно ты сделал этот первый шаг.
Он занес руку, намереваясь снова опустить свое оружие на беззащитную эротку, и Джимми не выдержал. Практически без малейшего усилия он вскочил с улицы на платформу, и здоровяк сменил направление движения руки, направив хлыст на Маккрея.
Он был на добрую голову выше и, пожалуй, килограммов на сорок-пятьдесят тяжелее Джимми, но если тот и уступал ему в массе, то с лихвой компенсировал этот недостаток скоростью и проворством. Хотя удар был нацелен мастерски, электрический разряд не задел Маккрея. Прежде чем противник успел занести руку для второго удара, Джимми с разбегу врезался ему в грудь, оттеснив к стене клуба. Здоровяк не ожидал такого хода и растерялся, и этого времени Маккрею хватило, чтобы вырвать у него из руки хлыст, сбросив его с платформы на улицу.
Колено мужчины взметнулось вверх, задев Джимми, но он предвидел это движение и успел частично избежать его, отскочив назад. Боль все равно была адская, но удар оказался не настолько убийственным, как рассчитывал великан.
Взревев от ярости, которая теперь была направлена исключительно на Джимми, здоровяк все же воспользовался моментом и бросился на противника. Оба рухнули на платформу и, сцепившись, покатились сначала в одну сторону, потом в другую. Джимми удалось столкнуть здоровяка с платформы, а самому, хотя и с трудом, остаться наверху.
До сих пор Гриста была против этой затеи, да и сейчас не одобряла, но теперь началась драка, и это было главным. Она немедленно включилась в дело, подавляя боль, повышая уровень адреналина в крови хозяина…
Видя, что верзила поднимается с земли, Маккрей прыгнул на него сверху. Здоровяк снова растянулся, и Маккрей, чье невероятное чувство равновесия снова сослужило ему добрую службу, удержавшись на ногах, обрушил на более крупного, но все еще дезориентированного противника град ударов.
Здоровяк принадлежал к типу уличных хулиганов, вроде тех, с которыми Джимми Маккрей слишком хорошо познакомился в детстве. Именно из-за них, движимый гордостью и инстинктом самосохранения, он был вынужден развить гимнастические навыки, которыми воспользовался сейчас, и заняться боевыми искусствами, поскольку это было единственным способом для мелковатого от природы мальчишки одержать верх над более крупным противником. Обычному гражданину Биржи эти боевые искусства были не слишком хорошо известны, поскольку подавляющая масса азиатских народов вместе с их культурой вошла в Мицлаплан.
Как и большинство крупных людей, этот парень никак не мог поверить, что получает удар за ударом, тогда как его кулаки поражают лишь воздух. Маккрей уже собрался было нанести удар, который для человека обычного телосложения мог бы стать смертельным, но в данном случае всего лишь сшиб бы противника с ног, когда уловил его мысль:
Черт побери! Да это профи!
В тот же миг здоровяк прохрипел:
