– Да вы не волнуйтесь, – улыбнулся он. – Я не дерусь, не истязаю батраков и не закусываю младенцами. – Когда я подошел поближе, священник удивленно посмотрел на меня. – Да это же Кол Тремон собственной персоной!
Я весь напрягся, ожидая продолжения.
– Наслышан о вас, от ваших… э… коллег, попавших на Лилит. Я все гадал, на кого же вы похожи.
Ну вот. Вот этого я и боялся. На планете хватало людей, знавших о подвигах Кола Тремона куда больше, чем я сам.
– Присаживайтесь. – Он указал на небольшой холмик. – И успокойтесь, ради Бога! Я служу Господу, и вам нечего бояться.
Я покорно сел рядом. Знал бы он, чего я боюсь на самом деле! Плевать я хотел на его силу. В конце концов и не таких видали. Но вот информация, которой он явно располагал… Ладно. Ничего не поделаешь. Надо взять себя в руки и расслабиться.
– Кол Тремон, – отрекомендовался я. – Что же вы такого обо мне слышали? И от кого?
Он улыбнулся:
– Ну, о вас знают все, кто попадает на Лилит. Вы легендарная личность, Кол, – надеюсь, я могу вас так называть? Один рейд Користана чего стоит! Удар по шахтерской колонии – и сорок миллионов человек как не бывало! Даже удивительно, как им только удалось вас поймать?
– По моему следу пустили агентов-убийц, – быстро ответил я. Только бы он не начал расспрашивать о Користане – понятия не имею, что это такое. – Меня не прикончили только потому, что я предусмотрительно распихал добычу по тайникам. Пришлось им сохранить мне жизнь. Иначе, как бы им удалось все это найти?
Священник сочувственно кивнул:
– Да, от агентов уйти практически невозможно. А кстати, вы знаете, что нынешний властитель был когда-то агентом?
– Да, что-то слышал. Извините за любопытство, но очень странно видеть здесь священника. А еще более странно то, что он с таким участием разговаривает с бывшими уголовниками.
Отец Бронц рассмеялся:
– Вас смутило, что я не читаю проповеди? Да, приходится работать в несколько непривычных условиях. А ведь когда-то я был хорошим проповедником, очень хорошим – боюсь, что я пал жертвой собственных успехов. Я начал с крошечного прихода на всеми забытой планете, а потом получил высший духовный сан на трех планетах, причем две из них были цивилизованными! – Отец Бронц помолчал, глядя в пространство. – О, в нашу казну деньги текли рекой, одно время мы проводили массовые богослужения для полумиллиона человек одновременно! Это было великолепно! – В его голосе зазвучали ностальгические нотки.
– И как же вы попали сюда?
Отец Бронц с трудом вернулся к реальности и посмотрел мне прямо в глаза:
– Наше влияние вселяло страх. У нас было множество последователей, немало денег, а значит, политическое могущество. Церковь приносила неудобство властям. Меня не произвели в архиепископы, и все сливки достались другому, человеку весьма недалекому. Конечно, эта затея провалилась. Последовали общественные акции, политические заявления; общественное мнение стало оказывать неприкрытое давление на церковь. Просто расправиться со мной духовенство не могло – я не нарушил ни единого закона. Меня могли только понизить в сане, но это опять же не привело бы ни к чему. Я вновь бы восстал из пепла, подобно птице Феникс, а мои влиятельные сторонники добились бы моего возвращения на родную кафедру. Вот тогда-то у моих врагов родилась мысль отправить меня миссионером на Ромб Вардена. Но я отказался, пригрозив основать из своих последователей новую церковь. Это все было давно, еще задолго до полного разложения церкви. Против меня сфабриковали уголовное дело с обвинениями в хищении пожертвований и использовании религии в политических целях – и вот я здесь. Я не пожелал принять изгнание добровольно, и меня отправили на Лилит как уголовника.
Да, жизненный путь отца Бронца заурядным не назовешь.
– И вы продолжаете здесь служить церкви в качестве миссионера? – допытывался я. Он печально улыбнулся:
– Возможно, наша бухгалтерия велась не слишком строго, но я был искренен в своих побуждениях. Я верую в догмы и каноны моей церкви. Я верю, что я лишь орудие в руках Господних. На цивилизованных планетах Церковь стала светской и коррумпированной, как и само правительство. А на Лилит мы вернулись к истокам. У нас нет иерархии, нет приходов, только вера – горячая и чистая. Здесь множество язычников и ни одного начальника, кроме самого Всемогущего. – Он оглянулся на батраков и слегка понизил голос. – Посмотрите. Как они живут? Без надежды, без будущего – одно лишь нудное и изнуряющее настоящее. Если вы не обладаете силой, то становитесь рабом. Но ведь все они живые люди! Им, как воздух, нужна вера. Нужна надежда. А бывшие, с позволения сказать, уголовники в нас нуждаются особенно. Кроме того, – добавил он, – я сам в них нуждаюсь. Кто еще будет выслушивать их сетования, такие же жалкие, как и они сами, и защищать их перед хозяевами? Только люди вроде меня. Больше некому.
Ну-ну, видали мы таких. Решил сполна искупить свои грехи (а уж что они у него были – это всякому понятно). Тоже мне, мученик нашелся. Спасаем свою душу путем спасения душ своих ближних. Разумеется, отъявленный фанатик, хотя… Такие, как он, действительно способны помочь людям. Особенно таким несчастным, как эти рабы. А может, даже и мне!
Отец Бронц посмотрел в сторону, заметив Ти, тяжело вздохнул.
– О, нет, – еле слышно произнес он, но я расслышал.
– Вы о чем? – удивленно спросил я. Отец Бронц жестом указал на Ти:
– То, что они собираются сделать с ней и со множеством других девушек, великий грех.
Я невольно вздрогнул. До сих пор я старался не думать об этом. И Ти никогда ни о чем не говорила. Наверное, я боялся потерять ее и не хотел думать о близкой разлуке.
– Что они с ней сделают? – со злостью спросил я. Отец Бронц опять тяжко вздохнул:
– Во-первых, если можно так выразиться, ее заморозят. Развивающийся интеллект может им помешать, поэтому они искусственно задержат ее развитие на уровне ребенка, гораздо более низком, чем сейчас. Для этого требуется всего лишь найти нужный участок мозга и осторожно уничтожить лишнюю информацию. Большинство телостроителей в свое время работали психиатрами и легко справляются с подобными задачами. Затем они возбудят деятельность желез внутренней секреции – или чего-то еще, я в этих вопросах не специалист, – и, когда все стабилизируется, направят вместе с другими изуродованными девушками в так называемый гарем. И там начнут ставить эксперименты по устойчивой передаче способности по наследству. У рыцарей это почти мания, и телостроители с радостью используют такой предлог для проведения экспериментов.
Я просто закипел от возмущения:
– И они называются врачами? Мне казалось, призвание врача – спасать жизнь и восстанавливать здоровье – и тела, и духа.
Отец Бронц посмотрел на меня с некоторым удивлением:
– Какой ты странный, Тремон! Почему ты считаешь, что врачи менее подвержены греху, чем все остальные? Они разные – хорошие и плохие, и большинство плохих оказалось именно здесь. Я слышал, что Конфедерация осуществила целую кампанию по высылке их сюда, проводился даже компьютерный анализ их деятельности. Власти надеялись, что они отыщут способ борьбы со здешними микроорганизмами.
Я замотал головой, пытаясь отогнать этот кошмар. Конфедерация! Нет, это бездушие, это за пределами всякой логики!
– Когда они заберут Ти? – еле слышно спросил я.
Священник окинул девушку пристальным взглядом:
– Она уже прошла предварительную обработку. Странно, почему она все еще здесь? Видишь ли, «экспериментальный материал» нельзя надолго отпускать в нормальное человеческое общество – может сформироваться устойчивое сознание, уничтожить которое практически невозможно. Мне кажется, твое появление подстегнет их к решительным действиям, так как длительный контакт с человеком, знакомым с миром Извне, может сильно расширить ее кругозор и быстро развить личность.
Я вздрогнул – отец Бронц слишком легко догадался о наших отношениях с Ти.
