меня?
– На этот счет не беспокойся, – уверенно сказал отец Бромц. – Марек вмешиваться не станет. Он посмотрит, на что ты способен, чтобы оценить реальную угрозу. Если мы привлечем на свою сторону Сумико, если вы победите Тиля и если затем ты разобьешь ее, только тогда ты станешь опасен для властителя Кригана. Уверен ли ты, что действительно хочешь во все это ввязаться? Здесь очень много если, а начав, ты уже некогда не сможешь остановиться.
– Неужели вы и вправду думали, что я засяду здесь, почитывая книжки, занимаясь семьей, а про долг забуду?
– Этого я не говорил. – Интонация отца Бронца не оставляла никаких сомнений.
– Я просто не могу, – на всякий случай пояснил я. – Я не в силах избрать другой путь.
– Посмотрим. – Отец Бронц тяжело вздохнул. – Что от меня зависит – я сделаю. Остальное – в руках Господних.
Все собрались так быстро, что я даже заподозрил неладное.
Деревушка ведьм нисколько не изменилась, но теперь я уже ощущал специфичность окружающей ее среды. Я чувствовал слабое, почти неуловимое головокружение, и не мог понять причину. Отед Бронц сказал, что в первый наш визит ощущал то же самое: это связано с маскировкой, благодаря которой Сумико О'Хиггинс сделала место своего обитания невидимым.
– Они постоянно сменяют друг друга» – объяснил он. – Одна, в ранге магистра, и двенадцать обычных ведьм, напившись снадобья Сумико, обретают необычайную силу. Деревню невозможно разглядеть даже с орбиты: она отлично скрыта, а особенности рельефа и атмосферы довершают дело. Не зря Сумико так долго искала место.
О'Хиггинс считала, что Артур не вернется, и оказалась права. А ведь ни камуфляжа, ни телепатии и в помине не было. Просто тринадцать охранниц приказывали микроорганизмам Вардена не замечать поселение: самый обыкновенный, хотя и непреодолимый, ментальный барьер.
Отец Бронц признался, что О'Хиггинс пришла от моей идеи в полный восторг. Поместье Зейсс казалось ей особенно подходящим не только из-за возможности поквитаться с доктором Поном – в предыдущем сражении Артур убил двух ее ведьм, и теперь она жаждала мести.
Сумико восстановила необходимую – кратную тринадцати – численность своего отряда, но проблем оставалось еще множество. Борьба с армией Зейсса отнюдь не простое дело. Тактические приемы, детально разработанные Сумико, больше подходили для оборонительного, нежели для наступательного боя. Например, «техника круга» или методика «гипноза». Отряд Сумико мог нанести огромный урон войску, однако разбить его наголову не мог. В близком бою ведьмы были не способны противостоять вышколенным магистрам и смотрителям Артура. Сильная сторона ведьм – железная дисциплина и коллективное взаимодействие. Теперь об этом узнал и Артур; возможно, будь у Сумико тысячная армия, она стала бы поистине непобедимой. Но ведьм насчитывалось всего сто шестьдесят девять.
И вновь на выручку пришел отец Бронц. Сам Макиавелли позавидовал бы его умению организовывать, казалось бы, невозможные политические коалиции. На последней встрече, кроме священника и ведьм Сумико, присутствовали три незнакомые мне женщины в пестрых одеяниях необычного покроя. Их телосложение было весьма характерно для цивилизованных миров, и только взгляд, манеры и речь выдавали обладательниц большой силы. Судя по всему, ранг магистра они переросли давно.
Когда мы уселись за импровизированный стол и попробовали местное легкое вино, отец Бронц представил сначала Сумико, затем меня; после этого он повернулся к таинственным незнакомкам.
– Знакомьтесь, хозяйка Ройниваль из поместья Лакк, – почтительно произнес он, с легким поклоном указав на самую богато одетую женщину, – ее помощница леди Тона и глава охраны леди Кизил.
Нечего и говорить, что они преследовали только собственные интересы, но меня это не беспокоило. Во время совещания я украдкой разглядывал женщин – в первую очередь потому, что мне не доводилось воочию видеть рыцаря. Если не считать лихой меховой пелерины, столь непривычной на Лилит, и небольшого драгоценного камня, вставленного в головной обруч, хозяйка Ройниваль ничуть не походила на сверхчеловека. Только микроорганизмы Вардена светились в ней немного ярче. Я вызвал в воображении карту: крохотное поместье Лакк находилось в нескольких километрах к западу от Зейсса – их разделяли труднопроходимые болота.
– Перейдем к делу, – резко, не терпящим возражений тоном, сказала Ройниваль. – Мы собираемся захватить поместье Зейсс. У ведьм свои причины участвовать в этом, молодой человек строит далеко идущие планы – его тоже можно понять. Я хочу получить территорию в четыре квадратных километра, на которой находятся плантации вайи. Это мои земли, Тиль и Артур захватили их девять лет назад. В результате у меня остался только остров Лакк, на котором всего лишь несколько плантаций дынь и небольшое пастбище для снарков; даже самих себя прокормить нам удается с большим трудом. Девять лет назад я стала вассалом Тиля и теперь жажду мести. Однако нам не по силам напасть на него в одиночку. Теперь у меня появился шанс вернуть свои земля, а с ними – экономическую и политическую независимость.
О'Хиггинс смотрела на хозяйку Ройниваль с искренней, необычной теплотой. Я еще раз восхитился политическим талантом отца Бронца – найти женщину-рыцаря, к тому же ненавидящую Зейсс! Превосходная мысль.
Даже слишком превосходная. Что-то туг не так. Слишком уж все гладко. У меня возникло неприятное ощущение, что священник затеял двойную игру.
С тех самых пор, как я, сбежав из поместья Зейсс, отыскал отца Бронца, он с головой окунулся в мои дела. И нынешний Кол Тремон был явным плодом трудов отца Бронца. Так какую же дьявольскую игру он затеял?
Я постарался вспомнить все и привести мысли в порядок. Итак, все, с кем я говорил, проявили редкое единодушие в отношении отца Бронца – странствующий магистр, служитель Церкви, не только сославшей его на Лилит, но и лишившей сана. Сколько он находится здесь, не помнил никто. Теперь его заботливость показалась мне навязчивой. С какой это стати священник покровительствует невесть кому, пренебрегая своими прямыми обязанностями? Кстати, насчет прямых обязанностей – что-то я ни разу не видел, как он их исполняет.
С другой стороны, если он заодно с хозяином Тилем и властителем Криганом, какой смысл ломать комедию, все больше и больше запутывая ситуацию? Ведь ему ничего не стоило схватить меня и передать в руки Марека Кригана? Если же под личиной миссионера – друга обездоленных – скрывается обладатель высокого ранга, то тогда зачем он помог мне добраться до поместья Моаб, получить хорошую подготовку и тем самым взрастить конкурента?
А если он на самом деле тот, за кого себя выдает, каковы мотивы его поступков? Верный защитник бесчеловечного социального строя Лилит, он одновременно руками непримиримых врагов того же строя, ведьм Сумико О'Хиггинс, помог приобрести неслыханное могущество человеку, который этот строй ненавидит и наверняка будет с ним бороться?
Я внимательно посмотрел на окружающих: они оживленно обсуждали предстоящую кампанию. За нитью разговора я почти не следил, хотя все затевалось исключительно ради меня. Пожалуй, среди них я был самым неопытным бойцом, хотя амбиции имел колоссальные. Здесь присутствовала Сумико, психопатка с неограниченными потенциальными возможностями. Ройниваль, доказавшая свои способности на деле и теперь горевшая жаждой мести. И Бронц…
Размышляя о нем» я постоянно вспоминал Макиавелли. Насколько я знал, этот древнейший – и известнейший! – политик никогда не был настоящим правителем, а всего лишь советником. Но таким, который реально управлял всем, в то время как его сюзерен вызывал всеобщую ненависть и делал за него самую грязную работу. Неужели мне уготована подобная роль? Или это в какой-то мере относится и к Сумико, и к Ройниваль? Может, отец Бронц вынашивал идею подмять под себя чужими руками весь регион, и претворял этот план с дьявольским упорством и нечеловеческой проницательностью? Или он хотел подчинить себе всю планету? Что в таком случае должен сделать с ним Марек Криган? Все, на что способен властитель, – это уничтожать честолюбивых претендентов; что он мог сделать с никому не известным советником, плетущим в тишине свои интриги?
