Он снова засмеялся – и так же необидно.
– Нет, это четырехсезонный гекс, – объяснил он загадочно. – Зимой мы надеваем шубы из меха гам- мота, шапки, перчатки и весело возимся в снегу.
Гаммот, как она догадалась, был тот грызун, за которым она следила у ручья.
– Должно быть, это огромные шубы, – заметила она, и на этот раз Дал и Джол захохотали вместе.
– У тебя и в самом деле амнезия! – воскликнула Дал. – Шерсть на наших телах и толстый слой жира, который мы откладываем летом, – великолепный изоляционный материал. В защите от холода нуждаются только безволосые части тела.
– Смотри, вот очаги и камины, – показал ей Джол. У большинства домов стена, выходящая на улицу, отсутствовала. – Осенью фасадную часть дома закрывают, и внутри становится тепло.
By Чжули собиралась спросить, как они поступают во время дождя, но заметила, что дома расположены таким образом, что понадобилась бы поистине ужасная буря, чтобы во внутренние помещения попало много дождевой воды.
– Сдаётся мне, что любой здесь может украсть всё, что пожелает, – заметила By Чжули.
Оба кентавра остановились и как-то странно на неё посмотрели.
– Ничего подобного здесь никто никогда не делает – во всяком случае, диллианин, – оскорблённо произнёс Джол.
Его реакция испугала девушку, и она тут же стала извиняться:
– Прости меня. Сама не знаю, почему я так подумала.
– К нам время от времени приезжают торговцы из других гексов, они иногда пытаются что-нибудь стянуть, – вмешалась Дал, желая внести ясность в этот вопрос. – Добра им это не приносит. Единственная дорога сюда ведёт через озеро, причём его глубина почти равна длине. В лесах нам нет равных, а тот, кто захочет карабкаться шесть километров по горным кручам при температуре ниже нуля, потеряет больше, чем сможет нахапать.
Миновав примерно тридцать домов, они подошли к тёмному приземистому зданию. На столбе висел выжженный каким-то инструментом символ гекса – два маленьких дерева и рядом одно высокое. Внутри здания девушка увидела старого кентавра с длинными седыми волосами и неухоженной бородой, спускавшейся до груди. By Чжули, поняла, что когда-то он был угольно-чёрным, но теперь шерсть на его теле местами стала серебристо-белой.
Стоя за своей заваленной бумагами конторкой, старик кентавр выглядел бы очень внушительно, если бы не спал или хотя бы не храпел громко.
– Это Йомакс, – сказал Джол. – Он у нас что-то вроде правительства. Он – и мэр, и почтмейстер, и главный лесничий, и устроитель развлечений. Своё учреждение он всегда открывает ровно в семь, но до одиннадцати тридцати, когда прибывает паром, все равно спит. Эй, Йомакс! – крикнул он. – Проснись! Служебное дело!
Старик зашевелился, протёр глаза и потянулся всем своим длинным телом.
– Кхе… В чём дело? Какое-то чёртово отродье всё время меня дурачит, – пробормотал он и неторопливо повернулся, чтобы посмотреть, кто же всё-таки торчит у него на пороге.
Его глаза сразу остановились на By Чжули.
– Привет! – воскликнул он в явном замешательстве. – Не помню, чтобы я тебя здесь раньше видел.
– Она потеряла память, Йомакс, – объяснил Джол. – Мы нашли её около тройного водопада.
– Она совсем ничего не знает, – добавила Дал. – Не знает даже о зиме и шубах.
Старик нахмурился и подошёл к By Чжули вплотную. Не обращая внимания на протесты Джола, заявлявшего, что он всё уже сделал сам, Йомакс повторил процедуру осмотра – и с теми же результатами.
Старик почесал бороду и задумался.
– Странно! – пробормотал он. Внезапно его лицо просветлело. – Подними-ка правую переднюю ногу.
Когда девушка повиновалась, он крепко сжал её копыто и повернул его.
– Я считаю, что она заколдована, – продолжала твердить Дал.
– Подойдите-ка, – тихо сказал Йомакс. Они придвинулись поближе.
– У неё нет подков! – воскликнул Джол.
– И не только это, – заметил старик. – Нет никаких признаков, что они у неё вообще когда-то были.
– Это ни о чём не говорит, – возразила Дал. – Многие не носят подков, особенно в долине.
– Пожалуй, ты права, – согласился Йомакс, опустив ногу By Чжули. – Но это – девственное копыто. Ни застарелых пятен, ни застрявших камешков, ничего. Словно у новорождённой.
– Ха, для новорождённой она великовата, – насмешливо сказал Джол.
– Я же говорю вам, она заколдована, – настаивала Дал.
– Так, вы, двое, убирайтесь отсюда и пойте свои песни где-нибудь в другом месте, – проворчал Йомакс, отсылая парочку взмахом руки. – Кажется, я что-то начинаю понимать.
Дал и Джол неохотно повиновались, а затем попытались вернуться. Но Йомакс прогнал их прочь.
– А теперь, юная дама, – начал он, довольный, что они наконец остались одни, – позволь мне назвать тебе несколько имён. Вдруг хотя бы одно из них тебе знакомо.
