попросить. Вряд ли она подошла к танцующим и сказала: «Одолжите мне бумагу и карандаш». Вряд ли также могла она подойти к какой-нибудь парочке или компании, сидящей за столом, и попросить у них. Кто остается? Официант за ее столом — если она сидела за столом. Бармен — если она стояла у стойки.
Поэтому Брикки ходила взад и вперед перед рестораном.
Даже на улице она могла более или менее точно опознать тех, кто выходил. Эта задорная малышка, которая сейчас вышла, довольно модно одетая, наверно, девушка из гардероба.
Брикки остановила ее.
— Никакая женщина не брала у меня карандаша. По правде говоря, у меня его и нет.
И она пошла вдоль улицы — маленькая птичка на крохотных ножках.
А эта молодая негритянка, наверное, работает в туалете.
— А какой карандаш? — спросила она. — Для бровей?
— Нет, обычный карандаш, которым пишут.
— Нет, туда не заходят для этого, дорогая. Вы ошибаетесь.
— И никто не спросил у вас карандаша в течение всего вечера? — настаивала Брикки.
— Нет. Это единственное, о чем меня не просили. Да у меня и нет там карандашей. Это идея: завтра принесу с собой карандаш. А вдруг кто-нибудь попросит?
Вышел мужчина.
Он остановился и покачал головой.
— Нет, на моем конце стойки никто не спрашивал карандаш. Узнайте у Фрэнка, когда он выйдет. Он работает на другом конце.
Он ушел.
Еще один. Потом еще.
— Да, я Фрэнк.
— У вас одалживала карандаш девушка, высокая девушка с рыжими волосами, в светло-зеленом платье? Вспомните, кто-нибудь у вас брал карандаш?
Он кивнул.
— Да, — сказал он. — Помню. Рыжая. Я помню. Около двенадцати ночи.
— А вы не знаете, как ее зовут?
— Нет, не знаю. По-моему, она работает в ресторане, где-то рядом.
— А вы не знаете в каком?
— Нет, не знаю. Мне так кажется, потому что кто-то спросил ее: «Что ты здесь делаешь? Ты уже у себя кончила?»
— Но вы не знаете…
— Я не знаю, кто она, где она работает. И вообще я ничего о ней не знаю. Она взяла у меня карандаш и нагнулась над стойкой. Что-то написала, а потом отдала мне карандаш.
Он постоял еще немного. Больше им не о чем было говорить.
— Очень хотелось бы помочь вам…
— Если бы вы могли это сделать!.. — сказала она тусклым голосом.
Он повернулся и пошел прочь. А она стояла на тротуаре совсем потерянная. Наверное, больше она ничего не узнает. Она была так близка к решению задачи — и так далека!
Она подняла голову. Он обернулся. И вдруг подошел к ней.
— Вы, кажется, очень огорчены?
— Очень, — призналась она.
— Может быть, это вам поможет? Я не знаю, работаете ли вы сами в ресторане или нет, но у людей, которые работают в ресторане, смешные привычки. Здесь неподалеку есть аптека, где они все собираются после того, как рестораны закрываются. Я имею в виду всяких певичек. Им там нравится. Они собираются там и едят мороженое или сбитые сливки. Сходите туда, может быть, что-нибудь узнаете. По-моему, имеет смысл попробовать.
Имеет смысл! Она бросилась бегом. Он удивленно посмотрел ей вслед. Она бежала всю дорогу — два коротких квартала.
Они, конечно, не стояли все толпой у стойки, как она думала.
Может быть, потому, что было олень поздно и большинство уже ушло домой. Их было трое, у одной была борзая собака. Наверное, она вывела ее погулять перед сном. Они все сгрудились вокруг этой собаки, кормили ее остатками со своих тарелок и забавлялись. Хозяйка собаки была в накинутом на плечи пальто, а под пальто виднелась пижама. Она была без чулок, в домашних туфлях. Рыжей женщины среди них не было.
Внимание посетительниц перешло с борзой на Брикки.
— Она говорит о Джоан, я полагаю, — сказала одна из них. — Вы ведь про Джоан спрашиваете?
Откуда она знала!
Они не знали фамилии этой Джоан.
— Она здесь бывает. Поэтому мы ее и знаем.
— И я ее знаю, — сказала вторая.
— Ее сегодня здесь не было, — сказала третья. — Пойдите к ней в гостиницу, поищите там. Это здесь, неподалеку. Гостиница называется «Конкорд», или «Комптон», или что-то в этом роде. Потом она добавила; — Я не знаю, живет ли она там сейчас, но дня два назад она там жила. Я как-то шла с ней до гостиницы с моим песиком.
Они снова занялись собакой. Брикки их больше не интересовала.
Гостиница была одним из тех заведений, которые обслуживают «ночных бабочек», карточных шулеров и прочих мошенников. Брикки не боялась таких гостиниц. Она встречалась с их жителями у себя в дансинге каждый вечер.
Она подошла к ночному дежурному со спокойствием человека, который уверен, что его не прогонят. Ночной дежурный — некрасивый человек, с бельмом на глазу, в воротничке, который он не менял уже неделю, и с запахом прокисшего алкоголя изо рта — чуть подался ей навстречу.
Она удобно оперлась локтем о его стол и сказала весело:
— Привет!
Он открыл рот и показал ей просветы между зубами. Наверное, он хотел улыбнуться. Свободной рукой она вертела за ручку свою сумочку.
— В какой комнате живет моя подружка? — спросила она, оглядывая с независимым видом заплесневевший холл. — Мне нужно к ней подняться, кое-что ей рассказать. Знаете — Джоан, в светло- зеленом платье. Я с ней только что рассталась в аптеке, но… — Она улыбнулась ему. — Я не могу ей не рассказать этого сейчас же. — Она хлопнула себя по коленке. — Это так смешно! Она умрет на месте!
— Это кто? Джоан Бристоль? — спросил он, разглядывая ее своими пустыми глазами и немножко хихикая, как бы ожидая, что она поделится с ним шуткой.
— Ага! — сказала она и, хихикнув, ткнула его в бок локтем. — Послушай-ка, тебе, наверно, будет интересно. — Она наклонилась к нему. Он вытянул шею.
Внезапно с переменчивостью, типичной для девицы, роль которой она играла, Брикки передумала:
— Обожди, сначала я ей расскажу, а тебе — потом, когда спущусь. — Она отошла, но прежде похлопала его по плечу. — Ты обожди меня, папочка. Не уходи. — И потом, будто в скобках, будто все еще думая о смешном, она бросила: — Так в каком она номере?
Он попался на удочку. Она очень старательно играла свою роль, и роль ей удалась.
— В четыреста девятом, милочка! — Он даже поправил свой засаленный галстук, как бы утверждая свое существование в той атмосфере, которую она на мгновение создала, — в атмосфере интимности, которая не считалась с тем, в какое время можно посещать друзей, в атмосфере безобидного легкомыслия.
Дежурный встал и шагнул к доске со звонками в номера. Наверное, в этом-то и заключались его обязанности.
— Не надо! — весело крикнула она уже от лифта. — Ей не надо одеваться для меня. И лучше, если я приду к ней без предупреждения.
