выпала из ослабевшей руки.
И вот заключительный удар… Голова Флара метнулась вперед, сабля наги, пытавшейся отразить выпад, зацепила глаз грифона, но его клюв, пронзив чешую, уже глубоко вошел в грудь химеры — и в следующее мгновение король воздуха отпрянул назад, сжимая в клюве огромный кусок мяса, вырванный из тела врага. Нага как подкошенная рухнула на камни, из развороченной груди ударил фонтан крови…
Увы — грифон выиграя схватку, но проиграл битву — вторая нага, обошедшая его сзади, вонзила три меча в его тело — клинки вошли по самую рукоять. Грифон содрогнулся, издал вопль боли, попытался было развернуться и вновь броситься в атаку, но львиные лапы подогнулись, и он тяжело завалился на бок, пятная кровью камни. А нага, хотя и лишившаяся двух рук, продолжала наносить ему удар за ударом…
* * *
Гранит опять пытался набрать высоту, но теперь ему это не удавалось. Он устал, смертельно устал — долгие века он не поднимался в воздух, к тому же сегодняшний перелет, да еще с грузом на спине, забрал у него немало сил, и теперь этих сил ему уже не хватало. Его противник, напротив, ничуть не устал и теперь старательно блокировал все попытки золотого дракона прорваться в небо, выбирая момент для удара. Несколько раз ему уже удалось всадить когти в тело Гранита — хотя немало атак было отражено золотой чешуей.
Великий дракон ощущал боль: из глубоких ран на спине сочилась кровь, чешуя была содрана, на длинной гибкой шее появились саднящие борозды, оставленные клыками мертвого врага, но крылья были еще целы, и он продолжал попытки уйти ввысь… С каждым кругом драконы поднимались все выше и выше, постепенно смещаясь в сторону от храмовой площадки — теперь схватка велась над острыми вершинами скал.
Дважды Гранит и сам пробовал атаковать, хотя его положение и не было идеальным для нападения. Первый из ударов снова пришелся в магическую плоть, и клыки Гранита лишь глухо клацнули, пронзив несуществующие мышцы. Но второй оказался удачен — могучие челюсти раздробили несколько ребер летающего скелета, не особенно, впрочем, ему повредив.
Но теперь Гранит уже знал, на что может рассчитывать, — у него был шанс, не слишком большой, но все же был… И он, кружа и не прекращая попыток подняться выше противника, выжидал подходящего момента, веря, что рано или поздно этот момент представится…
И шанс свой он получил, но совсем не оттуда, откуда ожидал… Между скалами показалась одна из мантикор, изрядно побитая в недавней битве. Теперь она стремилась убраться куда подальше, чтобы зализать раны — ее крыло было почти полностью отрублено, перебитый хвост волочился по земле, а на левую заднюю лапу она явно опасалась наступать. Теперь даже самый обычный зомби, пожалуй, легко справился бы с ней, поэтому мантикора искала спасения… и попалась на глаза мертвому дракону.
Что в этот момент произошло в магически созданном мозгу создания, умершего много веков назад? Может быть, что-то заставило усмотреть в мантикоре добычу, а может, память Вихря, потерпевшего поражение в схватке с ядовитыми монстрами, заставила мертвого дракона отвлечься на новую цель. Он беззвучно сложил крылья и спикировал на ползущую между скалами, повизгивающую от боли тварь… И Гранит не пропустил этого момента.
Челюсти сомкнулись на горле врага, и великого дракона пронзила радость: теперь его клыки крошили кость, не магическую плоть, неуязвимую и не чувствующую боли, а твердую кость, уступавшую тем не менее крепости драконьих клыков. Мертвый Вихрь извернулся, пытаясь освободиться, мантикора теперь была забыта — когти мертвого дракона рвали плоть живого, ломая крылья и разрывая перепонки. Но и Гранит, все крепче стискивая зубы, пустил в дело лапы, кроша ребра врага…
Сцепившиеся тела рухнули на скалы. За мгновение до падения позвонки все же поддались клыкам Гранита, и оторванная мертвая голова отлетела в сторону, прямо на глазах превращаясь в голый череп.
Но и сам Гранит уже ничего не мог сделать для своего спасения — его тело, изодранное, исполосованное когтями, со сломанными, с лохмотьями порванной перепонки крыльями, уже умирало…
От удара о камни лопнули стальные кольца, скреплявшие кости мертвого дракона…
* * *
Уцелевшая нага, почти вся забрызганная кровью своей и грифона, дико вращая глазами в поисках противника, наконец сделала выбор и устремилась к Айрин, продолжающей плести заклинания. Но внезапно на пути химеры выросла низенькая фигура.
Вид гнома был страшен. Шлем слетел при ударе, изо рта шла кровь, левая половина лица превратилась в одну сплошную рану, на которой злобно блестел чудом уцелевший глаз. Но руки, сжимающие секиру, были еще сильны, и снова зазвенела сталь.
* * *
Айрин знала, что рискует. Никто и никогда не пытался, строя заклинание, вплетать в него другое, куда более сложное… Но Книга Начал говорила, что это возможно, и, следовательно, она должна была это сделать.
Все-таки некромант получал при этом небольшое преимущество — он мог отыграть секунду или даже две, и эти секунды могли стать для волшебницы роковыми. Но некромант, сосредоточившийся на парировании заклинаний девушки и создании своих, не замечал медленно рождающейся конструкции. И, пожалуй, не мог заметить, ведь эта формула включала в себя доселе никому из людей не известные тайны древнего языка магии…
Айрин резко дернула запястьем, бросила короткую гортанную фразу, и каменный дождь, уже почти готовый обрушиться на ее голову, рассеялся, не успев полностью оформиться. Ее собственное заклинание, превратившее бы противника в глыбу льда, тоже было разбито, но тайная конструкция, которую она возводила уже несколько минут, все же устояла… Похоже, некромант и не подозревал о ее существовании. Пока не подозревал — Айрин не строила иллюзий на этот счет, рано или поздно он заметит, и тогда… Хотя кто знает, сможет ли маг, пусть даже и столь опытный, найти ключ разрушения к неизвестным ему чарам.
Ее испугало другое — она чуть не опоздала с последней контратакой. Некромант упорно выбивался вперед, ее же тормозило задуманное ею волшебство. Оно уже почти созрело, но ей нельзя прерывать последний этап, иначе все рухнет… и важно даже не то, что придется начинать сначала, хотя Айрин и чувствовала, что сил на это у нее не осталось, а то, что некромант может осознать, в чем дело, и тогда она лишится даже этого слабого преимущества…
* * *
Рон, оглядевшись, увидел картину, наполнившую его сердце болью. Драконов нигде не было видно, возможно, они в пылу схватки улетели слишком далеко, но возможно и то, что Гранит, пытаясь справиться с порождением темной магии, погиб сам. Слова, сказанные драконом на прощание, не были обнадеживающими, а уж рыцарь-то получше многих знал, что идти в бой без веры в победу — последнее дело.
Брик лежал неподвижно, и с расстояния Черный Барс не мог определить, жив ли юноша, или полученный им удар оказался смертельным. Но даже если парень и жив, то вряд ли цел — по крайней мере рука его изгибалась под совершенно неестественным углом,
Айрин и некромант стояли друг против друга, и, казалось, даже воздух между ними был пропитан чудовищными силами. Оба они смотрели лишь друг на друга, ловя каждый жест, каждое произнесенное слово, чтобы тут же нанести встречный удар. Поединок нельзя было назвать впечатляющим, но от замерших фигур веяло такой угрозой, какая и не снилась всем магам этого мира, вместе взятым.
В нескольких шагах позади волшебницы гном отчаянно рубился с последней оставшейся в живых нагой. Тьюрин не собирался больше отступать, да и отступать было некуда — еще немного, и он уткнется в спину девушки. Изрубленная кольчуга висела клочьями, лицо было окровавлено, левая рука, кажется, ранена, и все же гном продолжал нападать и отражать удары — пока его выручало то, что его противник и сам сильно пострадал.
Невдалеке от них лежал грифон. Его тело еще мелко вздрагивало, но огромная лужа крови ясно давала понять, что могучий Флар — уже не жилец на этом свете…
Чтобы оценить обстановку, Рону понадобилась секунда или две, а уже в следующий момент он бросился к некроманту. У него был шанс, пусть и призрачный, — именно сейчас, когда некромант полностью
