– Э… Чарли, он не хочет жениться на тебе, он хочет владеть тобой. Точнее, он хочет владеть Шари. Ну, для него ты не идеальная женщина, а идеальная рабыня.
– Пока я Шари, я такая и есть. Остается только радоваться: не так много людей идеальных, хоть в каком-нибудь смысле. Но сейчас моя судьба в руках других людей. Если Булеан избавит меня от кольца, я посмотрю, захочет Халагар меня так же, как хотел рабыню. Но если мистер Зеленый решит, что я свое дело сделала и от меня ему нет пользы, я вечно буду стирать Халагару носки и обожать его.
– Ты стала слишком циничной и обреченной, – отозвался Дорион с досадой. – Это не похоже на тебя. Сейчас ты больше напоминаешь местных женщин.
– Да, ну а что мне остается, по-твоему? И все же, серьезно, ты же работал с Булеаном, как, ты думаешь, он примет меня?
– Трудно сказать, – честно признался Дорион. – При нормальных условиях он, конечно, освободил бы тебя и вообще обращался бы с тобой очень хорошо. Но условия не нормальные. Слишком много поставлено на карту для таких, как он, чтобы задумываться о правах отдельных людей.
Она кивнула:
– Так я это себе и представляла.
– Чтобы узнать, мы должны добраться туда. Теперь слушай меня. Пока я не прикажу ничего другого – именно я, – ты будешь считать Халагара своим господином и соответственно обращаться к нему. Ты будешь выполнять его приказы, как если бы они исходили от меня или от Булеана, – но с некоторыми оговорками. Ты не будешь выполнять никакой приказ, который предал бы нас или нашу миссию, – о таком ты будешь немедленно докладывать мне. Ты не будешь выполнять приказ, если это может повредить тебе, или Бодэ, или мне. И ты сообщишь мне, если подобный приказ будет отдан тебе Халагаром. Если что-то случится со мной или мы окажемся разделены, ты будешь действовать свободно, но так, чтобы добраться до Булеана как можно скорее. Эти условия ты скроешь от Халагара и будешь отрицать, что они существуют. Выполняй мои приказы в точности. Она ответила:
– Слушаю и повинуюсь, господин.
В тот же момент ей показалось, что Дорион стал самым обыкновенным, а ее господин был где-то в другом месте, и пока она не получала от него никаких приказаний. Это было странное ощущение.
– Я должен идти, – сказал Дорион. – Нужно сообщить Бодэ, уложить вещи, собраться. Хорошо еще, если Кованти выпустит нас. Если нет, мы проиграли.
Ни Дорион, ни Бодэ почти не спали той ночью. Дорион побаивался, что или Халагар улизнет раньше, или власти Кованти остановят их, как только выяснится, что он уходит с ними. Бодэ, которая вообще недолюбливала Халагара, спала беспокойно, положив рядом хлыст и короткий меч. Но вот стало светать, дворец просыпался, пока все было спокойно.
Бодэ согласилась с Дорионом, что сейчас им нельзя отказаться от помощи Халагара, но она поклялась, что убьет либо Халагара, либо Чарли, прежде чем позволит ей стать навечно рабыней наемника.
Халагар ждал их во внутреннем дворе. На нем был простой черный костюм для верховой езды, кожаная куртка и широкополая черная шляпа, на поясе – широкий меч и пистолет.
Рядом с Халагаром стояла Чарли в черных кожаных сапожках на высоких каблуках, тонкие ремешки оплетали бедра, создавая узор, который доходил до черных кожаных трусиков. Шарфик, обшитый золотом, прикрывал грудь, легкая черная атласная накидка закреплялась у шеи, золотые браслеты и серьги дополняли костюм.
Бодэ прошептала на ухо Дориону:
– Видишь? Бодэ говорила, что знает его вкус.
Дорион пожал плечами. Бодэ и сама любила одеваться в кожу, и сейчас ее наряд был разве что чуть- чуть поскромнее.
– Для такого долгого путешествия костюм, конечно, не очень подходящий, но и не так плох, как то, что ее заставляли носить раньше. – Дорион нахмурился. – Из трех лошадей одна вьючная. Как он предполагает везти Чарли?
Седло на спине большого черного жеребца, который принадлежал Халагару, было явно рассчитано на двоих. Спереди к нему прикреплялись дополнительные маленькие кожаные стремена. Чарли явно была Шари, раболепная, покорная и невежественная. Но хоть Дориону было больно видеть это, ему не хотелось, чтобы Халагар или кто-нибудь еще узнали бы настоящую Чарли. Пока она была Шари, никто, даже с помощью Мрака, не смог бы прочесть ее мысли, – их просто не было.
И все-таки думать о том, что Чарли теперь собственность этого красивого самца, было так мучительно, что Дорион засомневался, выдержит ли он такую пытку.
Он утешал себя только тем, что Халагар – всего лишь средство добраться до Булеана, и еще неизвестно, понравятся ли великому магу планы наемника, хотя тот и считал их почти осуществленными.
Красивый, сильный, избалованный общим восхищением, Халагар не привык замечать других людей – он только использовал их. Он на самом деле не понимал, почему так одинок и почему так привязался к Чарли.
– Нам нужно делать минимум шестьдесят лиг в день, – сказал Халагар. – Колониальные миры наводнены повстанцами, лучше держаться подальше от главных дорог и передвигаться, по возможности, днем. Поговаривали, что в некоторых мирах уже случались Ветры Перемен, правда, не очень сильные. Я запас манданские плащи для всех нас, главное, не потерять вьючную лошадь. Но именно за майданами больше всего охотятся повстанцы. Уж если они действительно решились призвать Ветры Перемен, им надо много манданского золота для своих людей.
Тут Халагар не ошибался. Клиттихорн и Принцесса Бурь могли вызвать Ветер Перемен, а принцесса могла даже руководить великой бурей. Правда, что эта буря оставит после себя, – никому не дано было предсказать. Она изменяла навсегда (или до следующего Ветра Перемен) все, чего касалась, и только манданское золото могло защитить от этой страшной стихии.
Халагар в последний раз проверил все, посадил Чарли в седло и сам сел позади нее. В последний момент чья-то маленькая фигурка метнулась, как тень, и вспрыгнула на седло к Чарли. Халагар было протянул руку, чтобы схватить и сбросить зверька.
