- Разумеется, если б это оказалось правдой. Но лейтенант полиции, с которым я побеседовал, сказал, что та же соседка неоднократно звонила в полицию после репортажей «Остановить преступника» в теленовостях и доказывала, что по соседству от нее скрывается преступник. Он также заверил меня, что не было никаких сомнений в естественной смерти мужей Берты.
- Вы хотите сказать, что верите в ее невиновность?
Редклифф пожал плечами.
- В данный момент я могу только сделать заключение, что Берте Червински, кажется, просто больше везло с растениями, чем с мужьями. Но я присматриваю за ней.
Памела наклонилась вперед и положила ладонь на его руку.
- Вы не представляете, Ред, какую тяжесть сняли с меня. Знать, что кто-то, кроме меня, заботится о безопасности тети Милдред!…
Она снова выпрямилась, намазала пшеничную лепешку взбитыми сливками, добавила каплю темно- красного смородинового джема и откусила.
- Грандиозно! - произнесла она с легким вздохом удовлетворения. - Вы знаете толк в ресторанах, мистер Морино.
Ее накрашенные губы оставили на лепешке красный след в форме полумесяца, а уголок рта испачкался в сливках. Она, словно кошка, сняла их языком, и Редклифф почувствовал, как тело его наливается тяжестью.
- Благодарю. - Редклифф сделал большой глоток чая и пожалел, что это не виски.
- По вашему неодобрительному отзыву о вторжении тетушки в область спиритизма, - продолжала Памела, - я делаю вывод, что сами вы не верите во всякие таинственные явления, которые случаются по ночам.
- Нет, конечно. Хотя я и рос в окружении всяких суеверий, колдовства, сам никогда не увлекался миром привидений.
- Колдовства? - Памела подалась вперед, всей своей напряженной позой выражая крайнюю заинтересованность. И снова она напомнила ему романтическую героиню Фицджеральда. Голос ее ассоциировался с лунным светом, мерцанием звезд и шампанским, глаза переливались, как драгоценные камни.
- Я вырос в штате Миссисипи, - пояснил он. - Сейчас это там уже не так широко распространено, как когда-то, но все же еще живы местные суеверия и знахарство, их и называют колдовством.
- Миссисипи, - задумчиво повторила Памела.
Редклифф наблюдал по ее лицу, как что-то происходит в ее очаровательной светловолосой головке. - Ну конечно же! - Она всплеснула руками. - Теперь понятно, откуда у вас этот акцент, который я то и дело улавливаю. Вы потомок французских протестантов.
Она посмотрела на него с откровенным обожанием, как мог бы смотреть ученый на случайно обнаруженный им новый вид животного.
- А это правда, что о вас говорят?
- И что же говорят?
- Что ваш девиз: «Laissez les bons temps rouler»?
- Пусть добрые времена бесконечно сменяют друг друга? - Редклифф улыбнулся. - Конечно нет. - Он попытался вспомнить, когда же за последний период жизни он наслаждался тем принципом «эх, раз, еще раз!», на который явно намекала Памела, и не смог.
- Вы меня успокоили. - Ее бархатистый голос, словно чувственные нежные пальцы, вызвал у Редклиффа желание предложить ей немедленно отправиться в вестибюль к регистратуре и взять номер.
- Как часто самые удивительные истории оказываются на деле преувеличением. И влекут разочарование.
Однако выражение лица Памелы говорило о том, что собеседник ее ничуть не разочаровал, а, скорее, наоборот.
- Должно быть, вам нелегко, - стала размышлять она вслух, - управляться со всеми делами, пока тетя Милдред закрывается в библиотеке с этой ужасной старой ведьмой и устраивает сеансы.
- Ничего, я справляюсь, - успокоил Редклифф.
Внутреннее чувство подсказывало ему, что у племянницы Милдред может быть какая-то тайная цель. Правлению понадобится голос Памелы на предстоящем ежегодном собрании. И у Редклиффа не было ни малейшего намерения посвящать ее в истинное положение дел в фирме, перспективы которой в будущем обещали быть далеко не такими радужными, как раньше, помешать чему он не мог.
- Впрочем, так даже лучше для вас, - предположила она.
Редклиффу пришлось бы изобразить глухого, чтобы не услышать призывного тона в ее голосе. А когда она улыбнулась ему, он снова почувствовал глубоко в паху наливающуюся тяжесть.
Памела очаровательно склонила головку. Потом положила ногу на ногу, чувственно прошуршав шелками и соблазнительно продемонстрировав ему кружевную подвязку и полоску гладкого бедра.
Пошел дождь, ровный, моросящий, заструился по окнам, стирая границу между небом и океаном.
- Боюсь, мне следует признаться, что в дела американского филиала предприятия я не вникаю, мне хватает дел со своим лондонским филиалом. Конечно, я не оставляю попыток расширить ассортимент модных товаров в наших универмагах. Но я знаю, что правление нашей фирмы находится в Майами. Вы прибыли в Сарасоту еще до сердечного приступа тетушки. Что вас привело сюда? Дела или желание развлечься?
Еще утром этого дня он ответил бы однозначно - дела. Но ошибиться в подаваемых ею знаках было невозможно, и Редклифф ответил иначе:
- И то и другое.
- Я всегда восхищалась мужчинами, которые умеют и работать на полную катушку, и развлекаться с размахом. - Она глотнула чая и бросила на него выжидательный взгляд из-под шелковистой бахромы искусно накрашенных ресниц. Всем телом подавшись к нему, она положила руку на его колено и посмотрела прямо в глаза.
- Теперь, когда вы выполнили свой долг, поддержав мои угасающие силы, нам следовало бы вернуться в больницу. Одному Богу известно, что там успела натворить эта ужасная женщина и как это отразилось на давлении тети Милдред.
Однако, судя по ее настроению, когда они покидали салон и дожидались, пока им подадут «мерседес» Редклиффа, Памеле меньше всего хотелось сейчас возвращаться в больницу.
Через десять минут Редклифф поставил машину на отведенное для парковки место возле больницы и сказал:
- Мне нужно обсудить с Милдред ряд деловых вопросов. А потом вы, вероятно, захотите увидеться с ней еще раз?
- Нам есть о чем поговорить с тетушкой, - согласилась Памела.
- Я в этом не сомневался. Затем я отвезу вас домой.
- Буду очень признательна. А вы уверены, что я не нарушаю ваше деловое расписание?
Именно так и обстояло дело. Но Редклиффу сейчас было все равно.
Воображение его терзали эротические образы. «Пусть добрые времена бесконечно сменяют друг друга».
- Я успею покончить с делами, пока вы будете у Милдред. - Он выключил зажигание и положил ключ в карман. - А когда вы устроитесь дома, я повезу вас обедать.
- Звучит заманчиво, - проворковала Памела.
Не в силах больше сопротивляться соблазнительности кремовой кожи, он провел тыльной стороной руки по ее щеке.
- А потом, после обеда, вы проведете со мной ночь, - объявил он низким голосом, не допускающим возражений. - Всю ночь. В моей комнате. В моей постели.
Губы Памелы медленно раскрылись, и соблазнительная улыбка озарила его жарким пламенем, словно олимпийский огонь.
- Да.
