Вскоре даже Зала, похоже, пришла в себя, хотя в течение всего полета ее лицо оставалось зеленым.
Потом хлопки стали регулярными, Шилла плавно разворачивалась, понемногу теряя высоту; Члены команды, до того свободно передвигавшиеся по кабине, проверили крепление коробок и люков, вернулись на свои места и пристегнулись.
Выглянув в иллюминатор, я с удивлением обнаружил впереди большой просвет в облаках, а под ним – огромные темно-синие пятна. Облака мы прошли, как на дирижабле, и вновь пережили невыносимую качку и болтанку. За окнами клубился тяжелый сероватый туман, но вскоре мы снизились, и внизу открылась земля – сплошной зеленый ковер и невысокие холмы. Больше я ничего не разглядел.
Паритель описал большой круг, сбрасывая скорость, а затем поставил крылья почти перпендикулярно встречному воздушному потоку. Мы понеслись вниз; несколько раз кабину сотрясали мощные удары крыльев, гасящие вертикальную скорость. Наконец все стихло и кабина замерла.
Я слегка потрепал Залу по плечу и сообщил, что ее мучения кончились. Она недоверчиво посмотрела на меня, но вскоре широко распахнула глаза и огляделась. Впервые за весь полет она отважилась выглянуть в окошко и облегченно вздохнула.
– Совсем не то, что взлет, правда? – бодро спросил я.
– Клянусь, лучше сдохнуть, чем еще раз пережить это, – убежденно ответила она.
Люк открылся, и в кабину ворвалась струя обжигающего липкого воздуха, однако после пяти часов полета это показалось мне верхом гостеприимства. К тому же не было дождя.
Наши соседи собрали вещи и покинули кабину. Мы последовали за ними, и трясущаяся от страха Зала умудрилась уронить трап.
Когда мы вылезли, к парителю подъехал вагон, напоминающий огромную мясную лавку, – топливозаправщик, догадался я. По другую сторону от Шиллы стояла небольшая группа хорошо одетых людей, рядом ждали две повозки. Нашим попутчикам был оказан торжественный прием, что не оставляло сомнений в их чрезвычайно высоком положении. Встречающие почтительно приветствовали прибывших, а женщине к тому же то и дело отвешивали поклоны. Затем кто-то распахнул для нее дверцу повозки, а остальные поспешили к парителю и вытащили из отсека под пассажирским отделением багаж важной гостьи; за остальными грузами к чудовищу подъехали легкие повозки.
Мы по-прежнему стояли посреди поля, не зная, что же нам делать. Наконец я подошел к тому члену команды, который опекал нас в дороге:
– Простите… Это – Бурже?
– Да, – ответил тот. – Вам ведь нужно именно сюда, не правда ли? Наша следующая остановка – Ламаза. Я поблагодарил парня и вернулся к Зале.
– Пойдем к тем ребятам, – предложил я, – и посмотрим, не встречают ли нас.
Мы нерешительно приблизились ко второй повозке и осмотрелись. Стоявший неподалеку парнишка быстро оценил ситуацию и подошел к нам.
– Вы новый Бухгалтер? – обратился он ко мне.
– Да, – с облегчением произнес я. – Меня зовут Парк Лакош.
Парень выжидающе посмотрел на Залу:
– А вы?
– Зала Эмбуэй. Я его… ассистент.
– Отлично, – с пониманием произнес тот. – Сейчас мы поедем в город, и там вас введут в курс дела. – Он взглянул на наши руки. – Вы без багажа?
– Да, – ответил я. – Мы на Хароне недавно и надеялись получить все необходимое здесь, на месте. Он явно заинтересовался:
– Вы Извне? Странно, что вас направили сюда. Я многозначительно пожал плечами и полез в повозку:
– Мне предложили это назначение, и я не стал отказываться.
В город мы въехали в полном молчании. Паренек сидел наверху рядом с водителем.
Бурже оказался не совсем таким, каким я его представлял. Маленькая деревушка раскинулась напротив живописнейшего залива на невысоких, поросших густыми джунглями холмах. Дома были непривычно низенькими и выкрашены в ярко-белый цвет. Я невольно вспомнил Монтлэ с его прозрачными светящимися тротуарами и современной архитектурой. Больше всего Бурже смахивал на окраины Конфедерации, где дома строились из обожженного саманного кирпича, а крыши топорщились точно такой же черепицей. Несмотря на низкие облака, было ясно, что дожди здесь не так обильны, как на севере, что, на мой взгляд, было немалым преимуществом. У берега теснились многочисленные парусные лодки.
Впрочем, здесь было по-настоящему ЖАРКО – наверняка больше 40 градусов по Цельсию, – и мы с Залой мгновенно взмокли. Не знаю как ей, а мне срочно захотелось чего-нибудь холодненького. К моему удивлению, Зала была очарована.
– Это и впрямь славное местечко! – с восхищением заявила она, не отрываясь от окошка.
Главную площадь с небольшим парком посередине окружали четыре муниципальных здания – простые квадратные коробки, зато двухэтажные. Они, разумеется, были средоточием местной жизни – здесь находились рынки, магазины, многочисленные лавки. Повозка остановилась. Наш провожатый спрыгнул вниз, открыл дверцу экипажа и помог нам выбраться наружу.
Жизнь вокруг если не кипела, то, во всяком случае, шла своим, чередом. Сновали люди, витрины ломились от всевозможных фруктов и овощей, шмоток и кустарных поделок. Этот торговый рай вселял определенную надежду.
– Пойдемте со мной, – сказал мальчишка, и мы послушно двинулись следом. Зала уже оправилась от мучительного перелета и теперь предвкушала походы по местным рынкам.
