Правителям Конфедерации и лучшим мозгам человечества, процесс Мертон теперь служил совершенно иным целям.
Личность одного из выдающихся агентов требовалось полностью записать в память компьютеров, а затем четырежды ее скопировать – причем скопировать только в интеллектуальном смысле. «Подлинник» отправлялся в глубокий космос, откуда при помощи специального компьютера должен был поддерживать постоянный ментальный контакт со своими двойниками. Двойники с вживленными в мозг органическими передатчиками засылались на Ромб Вардена вместе с обычными арестантами, но все их ощущения попадали в главный компьютер; тот, в свою очередь, преобразовывал огромные цифровые массивы в текст, который наблюдатель на борту корабля получал в форме подробного личного доклада соответствующего агента. Анализ накопленных материалов позволял сделать беспристрастные и точные выводы.
Молодой человек на мгновение замешкался:
– А что, если после всего услышанного я откажусь? Или, допустим, мои…э-э-э… альтер эго однажды вздумают действовать самостоятельно?
Командор Крег зловеще улыбнулся.
– Вы все-таки подумайте над моим предложением, – сказал он. – Вы обретете бессмертие – если, конечно, выполните задание. Выше награды просто не может быть. По-моему, это более чем заманчиво.
Инспектор внимательно посмотрел на него.
– Хотел б' я знать ИХ мнение… – негромко произнес он.
– Четыре Властителя Ромба. Четыре невероятно могущественных и проницательных человека, которые не остановятся ни перед чем. И таинственные пришельцы, способные уничтожить человечество. Итого – пять проблем, пять загадок.
Да, тут уже не до наград. Это приказ, и пути к отступлению нет.
3
Он вернулся в командный модуль на борту огромного патрульного корабля, разместившегося на внешней орбите Ромба Вардена, за пределами зоны влияния коварных микроорганизмов. Защищенный по последнему слову техники, корабль представлял собой огромный космический город, обеспечивающий не только максимальный комфорт, но и абсолютную безопасность. Однако никто из тысяч исследователей, членов экипажа и сотрудников спецслужб не имел ни малейшего представления, чем же на самом деле занимается этот человек. В командный модуль, кроме него, не могла проникнуть ни одна живая душа.
– Вы отсутствовали больше трех дней, – с затаенным упреком сообщил компьютер. – Все это время мы непрерывно получали информацию с Харона.
– Да знаю, знаю, – раздраженно, бросил тот. – Мне нужно было привести мысли в порядок. Я хотел немного пообщаться с другими людьми. – Он был слегка смущен, его самолюбие было задето, однако теперь от прежнего самоуверенного молодого человека не осталось и следа: опыт, приобретенный его двойниками и на Лилит, и на Цербере, очень сильно изменил инспектора. К тому же он не просто обрабатывал донесения агентов; он переживал их наяву.
Искренняя ненависть Четырех Властителей к цивилизованному миру и самой Конфедерации подрывала буквально каждое положение в столь милом его сердцу общепринятом символе веры. Он не просто смотрел на 'Конфедерацию и ее устои глазами уголовников – это еще полбеды; ведь все они психопаты. Но даже он сам, попав на планеты Ромба Вардена в ипостаси своих копий, усомнился очень во многом, и вера его лишилась своего краеугольного камня, а это гораздо серьезнее.
На расстоянии Конфедерация уже не виделась рукотворным подобием вечного эдема, и смириться с кричащими противоречиями было крайне трудно. Он сильно опасался, что все это проделки нездоровой психики; предстоящий сеанс связи, который наверняка вновь поколеблет стройную гармонию мироздания, страшил, и он, прекрасно все понимая, под разными предлогами оттягивал его.
В конечном счете ему – как и любому другому на его месте – было крайне неприятно узнать, что он сделан из такого же теста, как и все остальные, и подвержен тем же чувствам, страхам и желаниям. Прежде он мнил себя непобедимым и всесильным суперменом. Отныне же это приятное заблуждение развеялось как дым…
Благодаря своим двойникам он многое переосмыслил. Раньше он был слепым орудием Конфедерации – вроде пилы, молотка или дрели; пусть даже компьютером, но все равно только орудием. Он был удобен, пока его руками эффективно решались специфические задачи. И как всякое орудие, пришедшее в негодность, его без всякого сожаления однажды выкинут на свалку – на этот счет он уже не обольщался.
В тот момент, когда тайна Четырех Властителей будет раскрыта, его хладнокровно уничтожат этот верный, преданный компьютер просто-напросто взорвет командный модуль. А самое страшное – сейчас у него уже нет выбора. Даже если он решится на самоубийство, имея его копию, они восстановят ситуацию в любой момент.
Значит, только он сам может выбраться из этой сложнейшей ситуации. В его руках судьба Конфедерации. Либо он спасет все человечество, либо самого себя – но не всех вместе.
В конце концов он все-таки пришел к компромиссу, Во-первых, найти решение загадки, а потом уже думать, как поступить с этим самым решением. Однако второе беспокоило его гораздо больше, чем сама загадка. Он начинал склоняться к мысли, что угроза инопланетного вторжения далеко не столь однозначна, как кажется на первый взгляд.
Усевшись перед большим экраном, он ненадолго задумался и неожиданно приказал:
– Покажи микроорганизм Вардена, и покрупнее. Экран вспыхнул; на нем возникло изображение странного объекта, сделанное явно с огромным увеличением. Микроорганизм явно состоял в тесном родстве с вирусами, но чрезвычайно маленькими; у него была странная, непривычная для землян структура из крошечных линий и впадинок, как на абстрактной картине, и он мог на атомарном уровне установить контакт с любой отдельно взятой молекулой. МОЛЕКУЛОЙ! Он представлял, по сути, очень сложное органическое соединение; и это соединение, будучи в принципе не в силах изменить ни саму молекулу, ни ее свойства, тем не менее управляло ею. Разорвать связь микроорганизма и молекулы было относительно легко – он всегда помещался с краю. Впрочем, за одним исключением: в молекуле углерода микроорганизм Вардена находился внутри. Удалите микроорганизм – и разрушится сама молекула. Синтетические материалы с искусственными химическими связями микроорганизмы Вардена, как правило, принимали за углерод, что необратимо разрушало цепочки. Синтетика превращалась в мельчайшую пыль.
