затерявшейся в густых волосах.
К своему ужасу, Китти вдруг осознала, что тоже начала плакать. В тот же самый момент она поймала на себе внимательный взгляд женщины с татуировкой, которая что-то сказала Хануи на родном языке.
Мужчина коснулся руки Китти:
— Она просит, чтобы я спел для вас.
Откашлявшись, Хануи запел. К удивлению Китти, он оказался обладателем очень приятного баритона.
Китти почувствовала себя необыкновенно умиротворенной и словно загипнотизированной. Ощущение не пропало даже после того, как Хануи закончил петь и мотив вновь подхватили сидящие рядом женщины.
В соответствии с традициями, Ваи не могла общаться с кем бы то ни было до тех пор, пока не заживут разрезы на ее подбородке. Возвращаться в дом Келлегеров было нельзя, поэтому она жила в деревне Пукера в маленькой хижине, занимаясь тем, что плела веревки.
Спустя две недели в середине апреля она вернулась. Китти сочла ее татуировку достаточно красивой — она чем-то напоминала ей кельтские узоры, виденные дома в Англии. Китти не раз задумывалась над тем, откуда же родом маори. Уж точно не с побережья Средиземного моря. Хотя Джордж считал именно так, называя их «затерянным народом Израиля».
Однажды вечером, спустя семь дней после возвращения Ваи, девушки сидели на скамейке в саду и очищали от стручков горох к ужину, когда из дома вышла Ами. На ней был самый лучший наряд, а волосы украшал гребень из черепашьего панциря, которого Китти не видела прежде.
Вздохнув, Ваи что-то сказала кузине на родном языке, и Амирия ответила. Китти прислушивалась к диалогу со все возрастающим чувством беспокойства.
— Нет, — произнесла Ваи по-английски. Ами вновь пожала плечами и пошла прочь, откинув назад волосы.
Китти наблюдала за тем, как Ами перелезла через ограду и скрылась за деревьями, растущими позади дома.
— Куда она пошла, Ваи?
Ваи зло провела ногтем по стручку, ссыпала сочные зеленые горошины в чашку и лишь потом ответила:
— В гавань недавно зашло китобойное судно из Германии. Она пошла к морякам.
Глаза Китти округлились от негодования.
— Чтобы?…
— Да.
— Но почему? Почему ей так этого хочется? — спросила всерьез озадаченная Китти.
— Потому что они дарят ей всевозможные вещи. Деньги, новые гребни. Мушкеты.
— Мушкеты?
— Да.
— Но ведь это запрещено, — сказала Китти. — Преподобный Уильямс запретил покупать мушкеты.
— Знаю. Но моряки все равно ими торгуют. Не все, конечно. Американцы обычно ими не торгуют, но остальные — довольно часто.
— Она и раньше посещала моряков?
Ваи зачерпнула еще одну пригоршню стручков. Теперь она не просто злилась — она кипела от гнева.
— И не раз. Ей все равно, что она поступает нехорошо. Обычно она уходит ночью. Не знаю, почему она так рано сегодня.
— И она уходила, пока жила здесь?
Ваи кивнула.
— Но я никогда ничего не слышала, — призналась Китти. А разве способна она была что-то услышать ночью? В последнее время она работала не покладая рук и засыпала как убитая, едва только касалась головой подушки.
— Ты и не должна была ничего слышать. — Ваи подняла глаза на Китти: — Ты расскажешь священнику и миссис Кереге?
Китти задумалась.
— Не знаю. Я должна. Как ты считаешь?
— Думаю, для тебя будет лучше, если ты сделаешь вид, что ничего не знаешь.
— Но ведь это ужасно, Ваи. Это… это проституция. Так делать нельзя. Это неправильно.
Ваи пожала плечами:
— Ты права. Я бы не стала так делать. Отец убьет меня. — Ваи взглянула на Китти, и та заметила в ее глазах страх, свидетельствующий о том, что именно так и будет. — Я не стала бы делать ничего подобного, даже если бы не была помолвлена. Но не все поступают так, как я. Девушки из деревни тоже ходят к морякам. — Ваи замолчала, раздумывая, продолжать или нет. — Но моему отцу нужны мушкеты.
По спине Китти пробежал еле заметный холодок.
— Для чего?
— Он хочет быть уверен.
Китти ждала, но Ваи не собиралась вдаваться в подробности.
— Уверен в чем, Ваи? — спросила Китти.
Девушка нахмурилась:
— Он считает, что совсем скоро сюда, в Аотеароа, приедут еще люди. Много людей. Он понял это, когда здесь появился мистер Басби.
Китти кивнула. Она слышала о Джеймсе Басби, хотя никогда его не встречала. Британский подданный, в течение последних шести лет он жил в селении Вайтанги по другую сторону одноименной реки. Короной на него была возложена обязанность поддерживать мир между коренным населением, миссионерами и менее законопослушными подданными ее величества, наводнившими Корорареку, Те- Уахапу и Окиато и расселившимися вокруг гавани. Китти также знала, что люди относились к мистеру Басби не слишком хорошо. Миссионеры считали, что он вмешивается в их работу, оставаясь при этом в стороне, и отказывается слушать их советы, касающиеся маори. Сами же маори ему просто не доверяли.
— Он считает, что вскоре белых здесь будет больше, чем маори, — продолжала тем временем Ваи, — и что мы потеряем свои земли и право голоса. Вот поэтому ему и нужны мушкеты. Он хочет защитить все
