вполне устраивал. Тогда Илларион старательно поддал жару, чтобы заставить ее рассмеяться. Для этого ему пришлось напрячь фантазию; в его карьере было мало смешного, а то, что было, носило несколько специфический, не всегда понятный посторонним характер и по большей части не подлежало разглашению.
Тем не менее он преуспел в своей затее, и до ботанического сада они доехали как добрые знакомые, а не как парочка разнополых существ, случайно оказавшихся в одной постели и не понимающих, каким ветром их туда занесло.
– Так, – сказал Илларион, глуша двигатель «лендровера» перед воротами ботанического сада. – Если появится что-то новенькое, обращайтесь в любое время суток. Я тоже постараюсь держать вас в курсе, насколько это будет возможно.
Ну и, наверное, пару-тройку раз мне придется обратиться к вам за консультацией по узкоспециальным вопросам.
При упоминании об узкоспециальных вопросах она опять напряглась, будто ожидая удара или оскорбления. Забродов посмотрел на нее сбоку и вздохнул.
– Прошу вас запомнить, – сказал он, – что у меня в этом деле свой собственный интерес. Я не профессиональный сыщик и даже не любитель. Кроме того, профессионалы во все времена брали деньгами. Мне от вас ничего не нужно, кроме помощи. А может статься, что и помощь не понадобится.
Анна перевела дыхание.
– Ох, – сказала она, – вы действительно любите выяснять отношения.
– Ненавижу, – возразил Илларион. – Но иногда приходится. Вы ведь тоже обрезаете с дерева лишние ветки, чтобы оно оставалось здоровым и красивым, не так ли?
– Вы правы, – сказала Анна. – Простите. По-моему, я вас обидела. Это не со зла, просто я.., ну, не умею.
– Так, может, и пробовать не стоило?
– Стоило, – сказала Анна, быстро чмокнула его в щеку и вышла из машины.
Илларион проводил ее взглядом, задумчиво стер со щеки помаду, закурил и поискал взглядом магазин. Торговая точка обнаружилась незамедлительно, и Забродов, заперев машину, отправился за покупками – вернее, за покупкой.
Через полчаса ему удалось отыскать в лабиринте дорожек человека в рабочем комбинезоне и бейсбольной шапочке с длинным засаленным козырьком. Человек этот был примерно одного возраста с Илларионом, но казался старше из-за густой щетины, серебрившейся у него на подбородке. Занят он был тем, что утрамбовывал в мятый железный контейнер огромную кучу веток вперемежку с прелыми прошлогодними листьями. Вокруг контейнера было полно золы и недогоревших прутьев, и в воздухе ощущался слабый запах пепелища. В сторонке стояла мятая жестяная канистра, и Забродов подумал, что у администрации ботанического сада должны периодически возникать трения с экологической милицией.
– Эй, отец, – окликнул Илларион человека в комбинезоне, – компанию не составишь?
С этими словами он поднял над головой бутылку водки, показывая, какого рода компания ему нужна.
Человек в комбинезоне стянул с рук грязные рабочие рукавицы, задумчиво поскреб ногтями щетину и пожал плечами.
– А сам, что ли, не справишься?
– Справиться-то я справлюсь, – сказал Илларион, – да только не привык я в одиночку квасить. Выпивка – не самоцель, а способ общения.
Человек в комбинезоне оглядел его с головы до ног и кивнул, как будто в чем-то убедившись.
– Чтобы плохо жить, надо долго учиться, – изрек он. – Ладно, наливай.
Илларион налил, и они стали общаться.
Глава девятая
К вечеру откуда-то с юго-востока приползли тучи и как-то незаметно затянули все небо плотной непрозрачной пеленой. В сумерках они окончательно укрепились на занятых позициях, расположились со всеми удобствами, и в темноте пошел дождь – мелкий, моросящий, теплый и явно затяжной.
Это было очень хорошо для посевов, а также для многого другого – в частности, для того, чем собирался заняться Валерий Лукьянов.
Как только с неба упали первые капли дождя, он переоделся в гидрокостюм и доверху застегнул «молнию». К счастью, у него хватило ума прихватить с собой полиэтиленовый пакет, и теперь можно было не бояться, что его одежда намокнет. Он засунул одежду в пакет, пакет положил в рюкзак, а рюкзак пристроил поверх своих кроссовок.
Лезть в ручей не хотелось, и он решил выкурить сигаретку. Страхов, которые одолевали его накануне, как не бывало. Провернув рискованную операцию и добившись полного успеха, Валерий понял, что черт далеко не так страшен, как его малюют. Усадьба Майкова охранялась лишь условно, а после дневного инцидента там, наверное, вообще не осталось ни одного человека, способного бегать.
Прикуривая от зажигалки, Валерий вспомнил, как все это было, и не смог сдержать злорадную улыбку. Так вам и надо, уроды! Погодите, я вам еще не то устрою. Вы у меня попляшете! Так и будете скакать вприсядку до самой могилы, быки безмозглые…
Теперь, когда его план удался, Валерий как-то перестал понимать, чего он, собственно, боялся вначале. Конечно, Майков и его бандиты сильнее физически, и денег у них больше, и наглости им не занимать. Словом, в открытом противостоянии у них на руках были все козыри. Он, Валерий Лукьянов, не мог ни доказать свою правоту законным порядком, ни набить негодяям их сытые нахальные морды, ни даже перекричать их. Но, черт подери, у него за плечами было высшее образование! А высшее образование, пусть даже не самое престижное, даже сельскохозяйственное, все-таки сильно расширяет кругозор и учит человека мыслить целенаправленно и масштабно. Окрыленный первым успехом, Валерий полагал, что он один умнее Майкова и всех его узколобых жуликов, вместе взятых. Его расчет оказался верен; они действовали, как туповатые, но очень старательные актеры, воплощающие на сцене написанный талантливым драматургом сценарий. Да что там – актеры! Это была просто кучка пустоголовых марионеток, и он, Валерий, мог сколько угодно дергать их за веревочки, заставляя потешно бегать, суетиться, бить друг другу морды и пугать друг друга оружием.
В общем, оставалось только жалеть, что у него нет видеокамеры. Какой мог бы получиться фильм! Одна потасовка у соседских ворот чего стоила! Как они летали! Господи, как чудесно, как восхитительно они летали!
Лукьянов тихо засмеялся, припомнив незабываемый полет Хобота – спиной вперед, вверх тормашками – и то, как после этого он долго лежал на земле не в силах не только подняться, но даже пошевелиться. Да, это зрелище дорогого стоило; одно оно, пожалуй, было способно покрыть не менее трети долга Майкова перед Валерием. Да плюс то, что получили остальные – Простатит, Рыба и сам Майков, который не только схлопотал по ребрам, но и понюхал, чем пахнет ствол бандитского дробовика. Да, уважаемый Виктор Андреевич не зря так заискивал перед своим соседом: этот седой старикан был крутой, как вареное яйцо, намного круче папы Мая. Пожалуй, настолько круче, что Лукьянов теперь диву давался: и как это у Майкова хватило смелости идти к соседу и качать там права? Или он не понимает, на кого задирает хвост? Что ж, сегодня в полдень ему это очень доступно, популярно объяснили. Больше он к соседу не полезет, предпочтя оставить все как есть. Такое положение вещей не устраивало Валерия, но выход из него был.
Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе; если Майков больше не хочет рисковать головой, ссорясь с соседом, пускай сосед сам поссорится с ним.
Вокруг было темно и тихо, лишь печально шуршал в ивых листьях моросящий дождик да журчал и плескался невидимый в потемках ручей. Ночка была в самый раз для того, что задумал Валерий.
Он в последний раз затянулся сигаретой и бросил окурок в темноту. Тлеющий уголек прочертил во мраке красную дугу, похожую на след трассирующей пули, а потом коротко пшикнул и погас, коснувшись воды. Валерий вынул из-под куста саперную лопатку и встал, с удовольствием разминая затекшие суставы.
Найти именно саперную лопатку ему не удалось, и он ограничился тем, что отпилил черенок обыкновенной штыковой лопаты, найденной в сарае у Совы. Между делом ему подумалось, что, если так пойдет и дальше, Сова и его папахен скоро заметят, что из их хозяйства начал таинственным образом
