Они устроились в дальнем углу большой лужайки перед домом, где стояли песочница и качалка для время от времени приезжающего внука.
– Не представляю, как этот синклит втайне десантировать в Париж. – Духон теперь уже вслух вернулся к своим мыслям.
– Ну, согласись, по отелям они и сами могут рассредоточиться. В конце концов, Татьяна Борисовна просила тебя о ресторанчике, а не о гостинице. А вот ресторан?! Чтобы конфиденциальность, и уют, и еда?! Проблема, – высказался Багрянский.
– Ты понимаешь, что я сам не хочу светиться в этой выдающейся компании на глазах у ФСБ, разведчиков всей Европы и Америки. А именно так и будет. Стоит Уралову, Огневу, Эленскому, да и всем остальным официально остановиться в одном месте, как сразу это будут знать все резиденты разведок в Париже. Да что разведки?! Все, у кого есть факсы, подключенные к Интерполу и местной полиции, мгновенно получат копии паспортов наших гостей. А если не официально – тоже получат. Не факс, так звонок с нужной информацией, – раздраженно, с нескрываемой досадой продолжал рассуждать Александр.
– Ты прав, – согласился Лев. – Тогда что еще остается? Кстати, ты не можешь организовать эту встречу, а сам с нее слинять? Если понадобится, тебе потом расскажут.
– Не пойдет. Так будет неправильно. А потом, чего уж, как страус, зарывать голову в песок? Мои уши там уже давно торчат.
Друзья надолго замолчали. Этому способствовал наверняка и неизбежный процесс переваривания в желудках жаркого из петуха в вине, которое подавала на обед мадам Жизель.
– Послушай! – Лев резко вскочил с качелей.
Духон взглянул на него с испугом и удивлением одновременно. Старику уже далеко за полтинник, а надо же как скачет! Живчик.
– Тут, когда мы ехали из аэропорта, твой водитель что-то плел про Ширака, который намедни посещал соседнее имение какого-то режиссера. Ты не слышал?
– Что-то слышал. Но при чем тут Ширак?
– Ширак ни при чем. Как зовут режиссера?
– Я не спрашивал, мадам Жизель наверняка знает. Ты куда?
Его гость уже пулей летел в дом.
– Надо заметить, месье, у вас тут подобрались знатные соседи, – выпалил он, вернувшись через несколько минут. – Ваш сосед Люк Мартен, режиссер и продюсер. Так-то!
– Классно. Но к чему ты клонишь, Лёвушка? Не понимаю.
– А вот к чему. Мы срочно выписываем из Москвы доктора Табачникова, моего старинного друга, включаем все его многочисленные французские связи, знакомимся с режиссером, нечто типа светского визита к соседям по округе. Ну а затем доверяемся ему и просим продолжить наш российский политический триллер на его территории. Если у него на приеме собралась тысяча гостей, то уж небольшую компанию бывших президентов и олигархов он принять вполне сможет. В крайнем случае часть гостей примешь в своем имении. Каков план?
Лев задал вопрос как можно нейтральнее. Но и невооруженным взглядом было видно, как его распирает гордость от сумасбродной идеи.
– Красиво. – Александр откинулся в шезлонге и задумался. – Но с какой стати этот режиссер согласится? Хотя…
Понимая, что истории с меморандумом там, в России, дан ход и так просто она не закончится – слишком серьезны противоборствующие тяжеловесы, – Духон пришел к выводу, что хорошая развязка без участия западных институтов практически невозможна.
К сожалению, он не имел никакой информации о том, что на этот счет думает команда, пробудившая его от нормандской спячки. Но для себя Александр принципиально решил, что на предстоящей встрече поднимет именно этот вопрос и предложит искать ресурс на Западе.
Неожиданно Багрянский, похоже, сам того не ведая, подсказал возможную неформальную зацепку. Ибо по официальным каналам никакого содействия ни от Ширака, ни от Буша, ни от Блэра ожидать не приходилось. Другое дело, если удастся «включить», например, парижскую элиту. Если так все сойдется, что она сочтет проблему странной группы россиян своей личной проблемой, тогда жди результата.
Наивный план Багрянского, основанный больше на воспоминаниях о добрососедских отношениях в грузинских деревнях и вряд ли возможный к реализации в Нормандии, тем не менее мог удаться самым восхитительным образом.
Александр поднял на Лёву полные скрытого напряжения глаза и вдруг закричал:
– Так чего же ты стоишь как истукан?!
Друг чуть не потерял дар речи:
– Ты о чем? На солнце перегрелся?
Александр от души рассмеялся и тем самым разрядил обстановку:
– Доктору Табачникову скорее звони! Если твою идею красиво исполнить, никому мало не покажется. И мы – на коне!
До Льва, наконец, дошел эмоциональный взрыв приятеля. И он немедля принялся набирать номер.
– И скажи, что я пришлю за ним самолет! – прокричал Духон.
Академика и прекрасного врача Леонида Михайловича Табачникова Багрянский застал на работе в Европейском медицинском центре, который его друг возглавлял в последнее время. После коротких светских приветствий Лев, не раскрывая причин, сказал, что Духон срочно хочет лицезреть его в Нормандии.
– Он что, заболел? – предположил Лёнечка.
– Нет, тут другое.
– Но я не могу, у меня пациенты. Отпуск только через два месяца.
– Саша пришлет за тобой самолет. – За 15 лет дружбы с доктором Багрянский абсолютно точно знал, чем можно на него воздействовать. И поэтому взял самый что ни на есть значимый тон. – Самолет. Понимаешь?! Настолько важен твой приезд. И возьми с собой блокнот с телефонами по твоим французским связям. Или они все у тебя в голове?
– Где надо, там и есть, – попробовал огрызнуться Табачников. Что ему никогда особенно не шло.
– Завтра в одиннадцать утра из Внукова-3. Пропуск на машину закажет Ольга Григорьевна. У тебя ее телефон имеется. Если что, звони.
Лев вернулся к Александру, который нетерпеливо прохаживался вдоль кромки леса.
– Ну что?
– Поважничал, но вроде согласился. Я сказал, что у него завтра в одиннадцать вылет.
– Отлично. Сейчас позвоню сыну, и он закажет самолет. Кстати, бьюсь об заклад – не пройдет и двух часов, как Табачников отзвонит и спросит, можно ли прилететь с женой.
– Ну и что? Присутствие дамы всегда придавало нашему доктору артистизма и филигранности в роли светского льва.
– Пусть так. Но в дела она посвящена быть не может. По определению.
– Само собой, – быстро согласился Лев.
– А пока давай решим, где ужинать будем. Предлагаю встряхнуться. Прыгаем сейчас в машину и рванем в Трувилль. Поедим всяких морских гадов. Я что-то не доверяю мадам Жизель по части приготовления морепродуктов.
Друзья сели на любимого конька – где что поесть – и, живо обсуждая тему, отправились собираться. Трувилль находился в восьмидесяти километрах на север от имения. Туда они уже ездили не раз.
Стоило выехать за ворота, как Александр неожиданно заявил:
– Я уже все продумал.
– Ты о чем?
– Все о том же. Представим, что фантазии по поводу проведения нашей маевки осуществились. И до конца недели я объявляю об этом «Семье». Сама встреча вроде должна пройти до конца мая. И это правильно. Чем меньше всякой возни, ненужного мельтешения, тем больше шансов не попасть ни под чей колпак.
Духон говорил уверенно, точно, явно созрев для решительных действий, которыми славился,
