– Ну, – спросил он наконец, – ты прокричался?
Может быть, теперь послушаешь? Дело действительно касается Моряка, но в данном случае он выступает не как заказчик, а как клиент.
– А, – после небольшой паузы с отвращением произнес Абзац. – Старая песня о главном… Волки от испуга скушали друг друга. Ну и кто же хочет его заказать?
Не снижая скорости, Паук выудил из кармана кожанки свой знаменитый портсигар и ловко прикурил одной рукой.
– Смешная история, – сказал он, выдыхая дым вместе со словами, что делало его похожим на огнедышащего дракона. – Ты просто не поверишь. Думаешь, это кто-то из его конкурентов? Вот тебе!
Абзац увидел в нескольких сантиметрах от своего лица туго обтянутый тонкой кожаной перчаткой кукиш. Он поморщился и аккуратно отвел кукиш в сторону указательным пальцем.
– Спокойнее, – попросил он. – Не увлекайся пантомимой и постарайся, наконец, перейти непосредственно к делу.
– Ах, какие мы воспитанные, – язвительно сказал Паук. – Какие утонченные!
– Принц на картечине, – подсказал Абзац.
– Вот именно. Потому-то я и вспомнил про тебя.
Это как раз по твоей части. Ты же у нас Робин Гуд, защитник слабых и обездоленных. Тебе, как говорится, и карты в руки. Дело, видишь ли, совсем простое.
Обыкновенная бытовуха на уровне районного суда.
Вышла тетка в магазин, а тут случился Моряк на своем «бокстере». И, как всегда, бухой в хламину.
Ну, тетку, само собой, пришлось отскребать от окружающей среды, а Моряк сунул кому следует сколько положено и.., ну сам понимаешь. Впервой ему, что ли? Даже дело возбуждать не стали.
Абзац снова поморщился. Он много лет пытался воспитать в себе невосприимчивость к подобным историям и почти преуспел в этом своем стремлении, но простота и легкость, с которыми Паук описывал эту обыденную, в общем-то, ситуацию, почему-то действовали сильнее, чем слезы и крики.
– У тетки, как водится, оказался муж. Хорошо сказано, правда, – «оказался муж»? Так вот, этот самый муж почему-то решил, что с ним поступили несправедливо. Моряк совал ему деньги, чтобы он заткнулся, а он взял кирпич и вывалил заднее стекло в Моряковом «бокстере».
– Это он сам тебе рассказал? – поинтересовался Абзац, чтобы немного рассеять тяжелое впечатление, которое произвела на него эта повесть.
– В том-то и дело, что нет, – ответил Паук. – Собственно, ко мне он пришел, чтобы купить ствол.
Решил, понимаешь, сам установить справедливость.
Ну и как-то между делом обмолвился, что его жену сбил ублюдок на спортивной тачке. Я про эту историю краем уха слышал, так что понять, о ком речь, было несложно.
– Ну так продал бы ему что-нибудь, – пожал плечами Абзац.
– Да он в очках видит хуже, чем я с завязанными глазами! – воскликнул Паук. – Знаешь, бывают такие люди, которые неспособны с двух шагов попасть из снайперской винтовки в пятиэтажный дом.
Так вот, он из этой породы. Чем продавать такому оружие, лучше сразу застрелиться.
– Это верно, – сказал Абзац. – Но вообще-то такие мстители, как правило, предпочитают действовать сами. Не потому, что денег жаль, а чтобы получить максимальное удовлетворение и удостовериться своими глазами.
– Он сказал, что ему безразлично, как подохнет эта сволочь. Главное, чтобы подохла.
– Значит, достали его крепко, – сказал Абзац. – Слушай, а он точно не из ментовки?
– Ну, знаешь, – бросив руль, развел руками Паук, – стопроцентную гарантию дает только страховой полис.
– Смотри на дорогу, – попросил Абзац. – А то как бы чья-нибудь вдова не заказала мне тебя.
– Тебе нужно лучше питаться, – заметил Паук. – Твое чувство юмора страдает от недоедания.
– Кстати, о питании, – сказал Абзац. – Ты ознакомил его с прейскурантом?
– Тут, знаешь, такая история… – замялся Паук. – В общем, у него только пять тысяч. Понятия не имею, где он их стырил. Судя по его виду, продать ему нечего, кроме своих цепей.
– То-то же я смотрю, – после долгой паузы сказал Абзац, – что красноречие из тебя сегодня бьет фонтаном. Хреновый из тебя посредник, Паучилло.
Это я тебе говорю как специалист. Надеюсь, тебе не пришла на ум фантазия водить меня за нос? Учти, это очень нездоровое занятие.
– Если тебе нужны настоящие деньги, – сказал Паук, – возьмись за ту работу, которую предлагает Моряк. Тысяч двадцать он отстегнет не глядя.
Двадцать от Моряка плюс пять за Моряка – чем не бизнес?
– Посмотрите на него, – сказал Абзац. – И у него еще хватает наглости критиковать мое чувство юмора!
Паук промолчал, ограничившись кривой ухмылкой. Абзац покосился на него, вынул сигареты и тоже закурил, окутавшись густым облаком дыма. Трубку с чубуком в виде головы черта он оставил в кармане: она нужна была лишь для создания образа. Курить ее Абзац не мог: после третьей затяжки у него начинало щипать язык, а рот наполнялся слюной.
"Вот стервец, – подумал он о Пауке. – Знает ведь, что отказаться я не могу. И не потому, что я такой жалостливый, а по той простой причине, что остро нуждаюсь хоть в каких-нибудь деньгах. В моем положении и пять тысяч – целое состояние. Кстати, это может оказаться ловушкой. Вся эта слезоточивая история, вполне вероятно, была сочинена лишь для того, чтобы подписать меня на дело по дешевке, за четверть обычной цены. Разницу Паук спокойно положит себе в карман, а я грохну Моряка, думая, что совершаю акт возмездия. И все будут довольны: я спасусь от голодной смерти, Паук наварит тысяч десять- пятнадцать, а кто-то из конкурентов Моряка приберет к рукам его бойцов и его бизнес…
Есть и еще один вариант, – подумал он. – Очень может быть, что всю эту душещипательную историю сочинили Моряк и Барабан после третьей бутылки коньяка. Они могли заплатить Пауку, чтобы он помог им вытащить меня из укрытия, а могли и просто надавить на него. Парень он отчаянный, но какой ему смысл рисковать своей шкурой ради меня?
Глупо, – отверг он эту мысль. – Со стороны Паука такой шаг был бы непростительной глупостью.
Он меня знает. Знает, что убить меня не так уж просто, и знает, что если я выживу после такой попытки, то ему не жить при любом раскладе. Из-под земли достану".
Он снова повернул голову и внимательно посмотрел на Паука. С таким же успехом можно было пытаться разгадать мысли сфинкса: проклятые темные очки делали физиономию торговца оружием непроницаемой, как свинцовая оболочка ядерного реактора.
– Спорим, я знаю, о чем ты сейчас думаешь? – вдруг сказал Паук, не поворачивая головы.
– На что будем спорить? – устало спросил Абзац. – Денег у меня действительно нет.
– На щелбаны, – с ухмылкой предложил Паук. – На сто щелбанов.
– Не годится, – возразил Абзац. – Шишка на лбу – особая примета. Не годится.
– Ну на три щелбана… Ладно, черт с тобой, скажу даром. Ты сейчас сидишь и думаешь: а не сдал ли меня этот тип? А вдруг это предложение – просто глубокая яма с заостренным колом на дне?
– Допустим, – помедлив, согласился Абзац. – И что ты можешь возразить, чтобы развеять эти подозрения?
– Ничего, – сказал Паук. – Любые возражения – это просто слова. Словам можно верить, а можно не верить. Лично я давно уже не верю, да и ты, думается, тоже. Тем более, таким словам, которые я мог бы произнести сейчас. Но что, скажи на милость, мешает тебе шлепнуть Моряка? Я слышал, ты объявил Барабану что-то вроде ультиматума. Думаешь, он тебя послушался? Тебя ищут по всему городу. Если бы я собирался тебя сдать, ты уже был бы трупом, поверь. А Моряк – как раз один из тех, кто тебя ищет. Тебе все равно пришлось бы его убирать – бесплатно, в рабочем порядке, просто для того, чтобы выжить.
– Тебе-то какое дело? – немного резче, чем обычно, спросил Абзац.
– Никакого, – просто ответил Паук. – На мой бизнес твоя смерть никак не повлияет. Просто бывают люди, с которыми приятно иметь дело, а бывают и такие, с которыми не очень. Тех, кто относится к первой категории, считанные единицы, а тех, которые ко второй.., можно сосчитать только путем проведения всеобщей переписи населения. Поэтому лиц первой категории следует всячески беречь из чисто
