первую жертву, фехтовальщика, что научил ее владеть оружием. Теперь Лэш была мертва, изрубленная в куски воином, что пришел вместе с той ведьмой-волшебницей с огненно-рыжими волосами. Берг был уверен, что убил его тогда… и столь же твердо уверен, что встреча с ним ему еще предстоит. На чем было основано это знание? Может быть, сама Чаша подавала знак?
Скрипнула покосившаяся дверь. Могучие силы, что немедленно уничтожали всякого, решившегося приблизиться к дому, не могли защитить его от непогоды и безжалостного времени. Краска облезла, дверь разбухла от сырости и открывалась с трудом. На скамье, забытой на веранде, появились пятна плесени, а дощатый пол покрывал слой пыли и грязи. Какая-то яркая птичка, посмевшая свить гнездо чуть не над самой дверью, испуганно пискнула, обнаружив вторжение на свою территорию, и тут же исчезла в огненной вспышке, оставившей и от самой пичуги, и от ее гнезда лишь жирное пятно сажи. Еще один жест — и пятно послушно исчезло, оставив чистое дерево, выглядящее неожиданно чужеродным пятном на потемневшей от непогоды притолоке.
Он вошел в темное нутро дома. Окна, за эти годы затянутые паутиной, теперь почти не пропускали света, но Магистр в нем и не нуждался. Его память послушно напоминала о стуле, всегда стоявшем слишком близко к двери, о который он не раз спотыкался. О полке с книгами — тогда, покидая этот дом, он не смог взять с собой многого… он взял главное — память Учителя, что помнил назубок каждый из томов своей библиотеки. Вот за этой дверью — шкаф, где наверняка все еще висит его старая одежда. Это ведь была его комната… вернее, комната ученика Берга. Магистр Берг имеет право на гораздо большее. Он равнодушно прошел мимо своего прежнего обиталища, ничего интересного там не было. Только память… но память всегда будет с ним. Это тело не умело забывать.
Перед следующей дверью он остановился и некоторое время стоял неподвижно, слушая свои ощущения. Пока Учитель был жив, Бергу категорически запрещалось переступать этот порог, за которым скрывалась святая святых — личный кабинет Учителя. И не важно, что им не так уж редко приходилось менять жилье, переезжать с места на место — каков бы ни был их новый дом, пусть там не находилось даже закутка для самого Берга, кабинет Учителя в доме был всегда. И правило, запрещающее ему заходить в кабинет, тоже было всегда.
Тогда, после смерти наставника, он, конечно, побывал и здесь. И не нашел ничего интересного — полки, книги, мешочки с редкими реактивами, какие-то безделушки, некоторые были совершенно никчемными, а иные запросто могли убить того, кто к ним притронулся бы. В тот раз обо всем этом с готовностью поведала Бергу память Учителя, и он, бросив прощальный взгляд на обстановку кабинета, вышел, чтобы больше никогда эту дверь не открывать…
И вдруг Берг с пронзительной ясностью осознал, что именно ради этой комнаты он и примчался сюда. Именно здесь он должен найти нечто, очень для него важное. Что это может быть?
Он толкнул створки и дверь медленно распахнулась. Простенький железный засов, даже не засов, а так, тоненькая щеколда, осыпался струйкой ржавчины, а то, что осталось, легко переломилось под пальцами Берга. Он шагнул в комнату, прислушиваясь к скрипу рассохшихся половиц.
Здесь, конечно, ничего не изменилось. Только ровный слой пыли говорил о том, что хозяин давно не приходил в свой кабинет. Теперь он вернулся.
«Дальняя стена».
Берг дернул головой. Шепот был таким явственным, что ему на мгновение показалось, что кроме него в комнате кто-то есть. Он обернулся, одновременно складывая пальцы для нанесения огненного удара. Когда-то он твердо знал, что вызов фаербола в замкнутом пространстве может окончиться плачевно и для цели, и для самого мага. Теперь такие мелочи были ему безразличны. Огонь, даже магический, был ему не страшен.
Но позади некроманта никого не было. Как и во всем доме.
Медленно, осторожно он подошел к дальней стене кабинета, проговаривая вслух заклятие поиска. Это было одно из самых простых и, наверное именно поэтому самых надежных заклинаний. Даже начинающий маг мог применить его… правда, новичку не следовало ждать слишком уж эффектного результата. Все зависело от количества Силы, что вливалась в эту простенькую с виду формулу.
Он был не новичком, далеко не новичком. И поэтому он увидел…
Мерцающим зеленым светом вспыхнул квадрат висевшей на стене картины. Картина была весьма посредственной, пожалуй, увидев такую на рынке, он бы прошел мимо, даже не соизволив бросить на нее повторный взгляд. Какая-то дешевая батальная сцена — стрелы, мечи, оскаленные лица. Художник, похоже, имел довольно смутное представление о серьезных сражениях, у знатока некоторые детали вызвали бы лишь презрительный смех.
Теперь посреди картины полыхало зеленое зарево. Даже цвет этого колдовского огня был неприятным, навевавшим мысли о чем-то опасном. А уж у того, кто сумел бы прочесть и понять охранное заклятие, и вовсе зашевелились бы от страха волосы — столько злой силы было вложено в охрану того, что скрывалось за этим полотном.
Медленно, осторожно Берг приступил к снятию защиты. Безусловно, щит ставил Учитель, но сделал он это, как всегда, весьма изощренно, в нетрадиционной манере. Попытка снять заклятие одним пассом, хоть и сделанная неплохим магом, гарантированно отправила бы наглеца к Чару. Да и самому Бергу пришлось потрудиться, одну за другой отсекая сторожевые нити, способные плюнуть в неосторожного огнем, кислотой или иной дрянью. А потом ему пришлось заниматься и другими рубежами обороны, теми, что должны были испепелить сокровище, хранимое в тайнике, дабы оно не досталось слишком уж искусному вору.
Он знал, что стоит за магической завесой. Знал благодаря наследованной памяти. Знал и то, как именно надлежит устранять защиту. И все же к тому времени, как тонкая ювелирная работа была завершена и зеленое пламя, сигнал опасности, окончательно погасло, там, за стенами дома, уже давно наступили сумерки.
Магистр медленно снял со стены картину и небрежно отбросил ее в сторону. Прямо в стене виднелась стальная дверца, покрытая тонким слоем золота. Золото, идеальная защита от магического воздействия, материал, почти не поддающийся магии. Даже он, некромант и самый сильный маг в Империи и за ее пределами, не смог бы проникнуть внутрь этого тайника. Не зря так повелось, что сильные мира сего стремились украсить свое чело золотой короной — пусть давно уже забыт смысл этого, но защита, даваемая даже простеньким золотым ободком, отнюдь не становилась слабее из-за изъянов человеческой памяти. Даже доведенное им, Бергом, до совершенства заклятие подчинения было бы бессильно против человека, чьи волосы сжимает обруч из благородного металла.
Ключ! Чтобы открыть эту дверь, ему необходим был ключ. Последнее из защитных заклинаний было создано внутри ниши, и не существовало никакой возможности уничтожить его, не открыв дверцу.
Берг оглянулся — его глаза напряженно искали то, что уже в деталях обрисовала память. Он шагнул к полкам с книгами и, протянув руку, взял простенький с виду предмет. Крошечная статуэтка изображала солдата, несущего на плече алебарду. И солдат, и его миниатюрное оружие были сделаны с особой тщательностью, восхищала прорисовка малейших деталей, было очевидно, что солдат устал, он шагает по пыльной дороге уже давно, а алебарда тяжела и порядком натерла плечо.
Но сейчас Берг вовсе не собирался восхищаться тонкостью исполнения статуэтки, его куда более интересовала алебарда солдата, которая превосходно подошла к узкой прорези замочной скважины.
С легким щелчком ключ провернулся в замке, как будто бы только вчера механизм был вычищен и смазан. Золотая дверца раскрылась. В глубине ниши лежала старая, изъеденная временем, сыростью и червями книга.
Последнее защитное заклинание рассыпалось легко, оно было несложным, просто очень хорошо спрятанным. Тот, кто протянул бы руку к книге, лишился бы и этой руки, и самой книги — и то и другое просто превратилось бы в пепел в ослепительной огненной вспышке.
Медленно, словно еще чего-то опасаясь, Берг достал артефакт.
Когда-то давно, в одном из своих странствий, Учитель нашел эту книгу в старом, всеми заброшенном храме высоко в горах. Он тогда так и не сумел прочитать более двух-трех страниц реликвии, все остальное было почти полностью разрушено временем, но и того, что ему удалось понять, было достаточно, чтобы замереть от благоговения.
Тогда, много лет назад, Учитель счел находку всего лишь книгой заклинаний, весьма ценной,
