— Прошу тебя!
Шлеп-шлеп!
Холодная вода плеснула в лицо, струйками стекла за шиворот, легко проникнув сквозь кольчугу, и теперь неприятно холодила спину. Видать, это была не первая порция воды, Рон явственно чувствовал, что под ним скопилось уже небольшое озеро. Это безобразие пора было кончать, но он по-прежнему не мог управлять своим телом, не в состоянии был пошевелить даже пальцем.
— Он дышит, Ильтар, я же слышу, он дышит.
Что-то блестящее появилось прямо перед его лицом. Рон все никак не мог сфокусировать взгляд, но догадался, что этот предмет — кинжал эльфа.
— Лезвие запотело,— послышался голос Ильтара.— Ты права, сания, он дышит. Возможно, у нас есть еще шансы.
— Смотри, Ильтар, смотри… у него шевелится рука! Нет, правая!
— И в самом деле. Рон, ты слышишь меня? Если слышишь, пошевели рукой.
— Ильтар, он слышит нас! Смотри, рука шевельнулась!
— Ну, в таком случае скоро все будет хорошо. Да не убивайтесь так, сания, если он жив, значит, скоро встанет на ноги. Вы, люди, раса выносливая.
Солнце уже клонилось к закату, окрасив небо в разнообразнейшие оттенки красного и оранжевого. Рон все еще чувствовал некоторую слабость в теле, но уже мог ходить, есть и говорить. Говорить пришлось особенно много. Он подробно рассказал обо всем, что произошло в пещерах Чара — и о самопожертвовании Паладина, и об истинной цели поисков некроманта, и о том, куда эти поиски рано или поздно его приведут.
Ильтар помрачнел. Он куда лучше Рона знал эти места и, судя по рассказу рыцаря, до того заброшенного храма придется добираться не менее двух, а то и трех недель. Путь предстоял неблизкий, к тому же по дороге их вполне могли ожидать неприятности, от столкновений с какой-нибудь лесной или горной тварью до совсем нежелательной встречи с одним из отрядов герцогини Блед.
— Мы не успеем, — со вздохом констатировал эльф, когда Рон, закончив свой рассказ, замолчал. — Если некромант, по мнению Чара, осведомлен о местонахождении Трона, то сейчас он наверняка мчится к нему. Если он был в замке Шон… боюсь, ему теперь гораздо ближе до этого храма, чем нам.
Они сидели у костра и запекали зайца, на свою беду показавшего нос эльфу, лук которого спел косому последнюю песню. Теперь зайчик быстро превращался в жаркое, а путники пытались решить, что им дальше делать.
Гномы были не просто рассержены нарушением ритуала — они были в бешенстве. Из бессвязного рычания верховного жреца Ильтару, пришедшему в себя после полученного по голове удара, с трудом удалось разобрать, что никогда, никогда за всю историю существования Наследия не происходило такого святотатства. Никто и никогда не смел прервать течение обряда, да еще сделать это с применением насилия. Айрин провалялась в беспамятстве куда дольше эльфа, поэтому застала уже самый конец склоки. Она не видела, как Ильтар прижимался спиной к камню, как убийственный наконечник его стрелы искал цель, как медленно сходились к нему воины в белых доспехах, выставив перед собой оружие и твердо зная, что первый же, кто перешагнет невидимую черту, что отметил для себя загнанный в угол эльф, умрет.
До кровопролития дело не дошло. Сухой и жесткий голос короля приказал воинам остановиться. Гномы послушались сразу — то ли в крови у них крепко сидело подчинение своему правителю, то ли им и в самом деле не хотелось подставлять себя под стрелы эльфа, а может и потому, что нарушение закона гостеприимства, пусть и произошедшее при таких условиях, было бы позором для них. Только жрец брызгал слюной, требуя смерти для святотатцев, но после вторичного приказа короля оставить путников в покое демонстративно удалился в пещеру, забрав с собой и статую, и своих послушников. Спустя некоторое время двое воинов в белых латах выволокли из пещеры Рона и не слишком аккуратно свалили его к ногам волшебницы и Ильтара. Айрин, к тому времени уже пришедшая в себя, с трудом поднялась на ноги, мучаясь от страшной боли в голове — Паладин немного перестарался с силой удара. Эльф опустил лук, но было видно, что он готов схватиться за оружие в любой миг.
Король приказал им уходить.
— То, что вы совершили, должно караться смертью, — его голос звучал зло и сухо, но Айрин все же видела, что зла этот древний гном им не желает. Его суровость, обвинительные фразы и морщинистая рука, указывающая на лес — всего лишь игра, предназначенная для собственных соплеменников. — Но надо мной довлеет просьба короля Тьюрина, и в знак уважения к моему царственному брату я отпускаю вас. При этом прошу, нет, требую убраться из наших владении, ибо завтра тот из вас, кто окажется ближе трех лиг от этого места, будет убит.
Так и получилось, что Айрин и Ильтар, с трудом взгромоздив бесчувственное тело Рона на коня, отправились восвояси, и только отмерив по меньшей мере пять лиг от пещеры, остановились и принялись приводить своего товарища в чувство.
Рон отхлебнул глоток горячего отвара и по его телу разлилось блаженное тепло. Он и сам не предполагал, как действует на него пребывание в ледяных пещерах, и только сейчас понял смысл слов Коры. И впрямь, еще немного — и мертвенный холод дошел бы до сердца, и тогда — конец.
— Что мы можем сделать? — спросил он отдуваясь.
Жар в теле усиливался, на лбу выступили капли пота в состав напитка входили не только ароматные листочки, было там и нечто такое, что и полумертвого поставило бы на ноги. Айрин очень неплохо разбиралась в травах. Ильтар, впрочем, еще лучше. Это питье было его рук делом — и волшебница, пожалуй, отдала бы год жизни за точное описание рецепта. Ничего, будет время, она еще поговорит с эльфом на эту тему, в том числе и о том, что хранить тайны от друзей — стыдно.
— Не знаю… — неуверенно сказала она.
— Айрин, я же по твоему голосу слышу, ты что-то придумала. Ну же, не томи!
— Есть заклинание перемещения. Оно очень сложное, очень, по меньшей мере седьмого уровня. Я никогда не пользовалась ничем подобным. Если ошибиться хоть в малости, можно попасть… в никуда.
— Как это в никуда?
Этого никто не знает, но… в общем, если неправильно построить заклинание, портал откроется, и внешне все будет нормально. Только тот, кто войдет в такой портал, никогда не возвратится. И в ледяные пещеры Чара он тоже не попадет. Его нигде нет, понимаете?
— Айрин, девочка, у нас нет другого шанса, ты это по нимаешь?
— Я понимаю, у нас действительно нет выхода: И я вынуждена применить это заклинание. Вот сейчас ты, Рон, отдохнешь, и начнем.
— Я?
— Именно ты. Без тебя ничего не выйдет. Только ты был в том месте, только ты видел храм. Твои глаза должны провести нас туда.
— Торн с тобой, Айрин! Это было так давно, я вряд ли хоть что-то вспомню.
— Это мы поправим…
Тарсис прижимался к дереву, молясь Торну, Чару, хозяину и любому другому, кто готов был услышать его молитву и помочь вампиру. Он молился, чтобы остроухий эльф не услышал его, чтобы не углядел в листве, достаточно густой, чтобы спрятать Тарсиса, но недостаточно — чтобы остановить летящую в лоб стрелу.
Он понимал, что виноват. День проходил за днем, а он так и не исполнил приказ своего господина. Конечно, у него были оправдания — и невероятная меткость эльфа, и столь же невероятное умение рыцаря владеть мечом. Да и просто неудачное стечение обстоятельств, в конце концов. Только вот вряд ли хозяин примет эти объяснения.
Теперь вроде бы все складывается хорошо. Это проклятие его рода — Серый Паладин покинул команду, сгинув неизвестно куда. Туда ему и дорога. Теперь, когда его убийственный меч уже не стоит между Тарсисом и целью, можно было бы и попробовать, но эльф постоянно на взводе, зыркает по сторонам, лук из рук не выпускает.
