произошло недавно или непременно произойдет в самом ближайшем будущем. Где-то там, далеко от этих гор…
Где-то там…
Поле боя было усыпано телами убитых так густо, что яблоку негде было упасть. Большая часть павших была одета в форму, что носили войска герцогини Теи де Блед, но встречались и иные — мужчины и, реже, женщины, чью одежду украшал старательно вырисованный красный треугольник, направленный острым концом вниз.
Барон Тоддт полулежал тут же, прислонившись спиной к вросшему в землю камню. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, но кровь, что еще недавно обильно текла из многочисленных ран, теперь уже почти остановилась. Здесь, возле этого камня, тела лежали особенно густо, и большая их часть была на счету барона. Но и ему досталось немало ударов, и не все, далеко не все из них были отражены его доспехами и клинком.
Барон не чувствовал боли. Но не потому, что раны его были столь незначительны — напротив, они были тяжелы, — милосердный разум, не справившись с чудовищной болью, перестал реагировать на нее. Ну что ж, так даже лучше… он умрет в покое.
Неподалеку послышались медленные, тяжелые шаги. Тоддт попытался повернуть голову, но сил на это не хватало. Тогда он просто расслабился и принялся ждать. Кто бы это ни был… Вот перед ним появилась фигура человека, что с трудом переставлял ноги, тяжело опираясь на толстое короткое копье.
Человек взглянул на барона, затем, тяжело вздохнув, медленно опустился рядом, без особого почтения присев на сваленных друг на друга покойников.
— Рад видеть тебя… Люс…
— И я рад, что вы живы, барон, — голос караванщика звучал устало.
— Это… ненадолго…
— Ерунда, барон… раз вы все еще живы, значит, будете жить.
— Я умру…
— О нет. Вы выздоровеете. По крайней мере так сказала та лекарка, что затворяла ваши раны.
— Что ты… несешь, купец… какая…
— Вы, барон, были без сознания. Эти безмозглые зачарованные уже почти сломали наших парней, когда пришла помощь. Большой отряд стрелков, чуть не четыре сотни… Ими какой-то странный мужик командует, одноногий, но все слушаются его, что твоего императора. С ними и лекарка была… говорит, что жить будете…
Он снова тяжело вздохнул и печально добавил:
— Да… а мальчики-то мои полегли все как один. А я вот, понимаешь ли, жив остался. Я-то старик… а они все еще считай мальчишки… были… где справедливость, барон?
— Где-то там…
Группа солдат герцогини Блед с опаской косилась на нестройную толпу, стоявшую поодаль. Толпа вызывала отвращение — и видом своим, и, что характерно, запахом. Последние уцелевшие зомби были все еще живы исключительно потому, что никому не пришло в голову порубить их ломтиками, вот и догнивали они теперь на виду у солдат, что расположились неподалеку.
— Неужели нам обязательно сидеть здесь? — спросил один из них, тщедушный парень с неприятным прыщавым лицом и злобным прищуром глаз. — Эти твари так воняют, что у меня кусок в горло не идет.
— Ты что, забыл, сопляк? — буркнул другой, постарше, с бляшкой сержанта. — Приказ был сидеть здесь и ждать… приказы не обсуждают. Или ты хочешь, чтобы Советник с тобой поговорил лично?
— Нет уж… — Солдата передернуло от отвращения. — Я лучше уж со змеей поцелуюсь. Я сюда пришел деньжишек подсобрать, а не мозги растерять, как все эти зачарованные.
Насчет деньжишек — это он говорил верно. Один из довольно большого числа добровольцев, что пришли под знамена герцогини после того, как ее победа стала очевидна, Прыщавый до этого знаменательного события предпочитал собирать деньги на большой дороге. Воином он был паршивым, а потому и в разбойном деле ему не слишком везло. Зато здесь, на службе у герцогини, было куда больше шансов набить мошну. И он с удовольствием пользовался этим, уже в двух приметных местах были закопаны увесистые кубышки с золотыми монетами… правда, рядом с одной из них покоился труп его приятеля, что по собственной глупости решил проследить, куда это соседа ночью понесло. Ну, сам и виноват.
— Рожи их мне не нравятся, — мрачно заметил он, снова кивая в сторону зомби. — Того и гляди на нас накинутся. Их же, сам видишь, раза в два больше, чем нас. А то и в три.
Прыщавый порядком гордился тем, что умел считать. Да и то сказать, как же не уметь-то… денежки, они счет любят, а в последнее время денежки у него водились…
— Да ты совсем дурень, скажу я… — заржал сержант и отхлебнул глоток из объемистой фляги, что была уже на две трети пуста. — Советник же приказал им без команды на людей не нападать. А зомби — они ж хозяина ослушаться не могут. Во всяком случае пока он жив. Ты давай не болтай, а иди-ка дровишек принеси, да побольше. Ночь еще долгая.
— А почему, как за дровами, так всегда я, сержант? — сразу набычился Прыщавый.
— А потому, сосунок, что я сержант, а ты — нет.
С этими словами немолодой воин зевнул, почесал брюхо и, свернувшись калачиком, закрыл глаза.
Поэтому он и не заметил, как среди зомби вдруг прошла волна движения. Гниющие солдаты медленно распрямлялись, невидящие глаза обшаривали все вокруг. Куда-то без всякого следа исчез приказ, что ограничивал их свободу… Человек в этом случае почувствовал бы удовлетворение, радость или что-то в том же роде. Чувства зомби были иными. Они изначально, с того самого момента, когда воля некроманта вернула их к жизни, стремились к одному — убивать. И теперь ничто уже не могло этому помешать.
Медленно поднимая оружие, толпа мертвых солдат двинулась к живым.
Где-то там…
Император мрачно оглядывал поредевшие ряды своих солдат. Только гвардейцы да еще некоторые, весьма немногочисленные вассалы, что сохранили ему верность, стояли сейчас на этом поле. И толпа мужичья, кое-как вооруженного, — это те, кто не пожелал отсиживаться за кажущимися нерушимыми крепостными стенами и вышел попытать счастья в поле. Их было много, но в серьезном бою толку от них никакого.
Противник, впрочем, пока не атаковал, ходя и втрое превосходил армию императора. Солдаты кого-то ждали… Создавалось впечатление, что они получили четкий приказ занять позиции и готовиться к штурму. А когда этот штурм начинать, им сказать забыли. И командир, что вправе отдать такой приказ, не прибыл. Вот и стоят они под стенами столицы уже четвертый день.
Император понимал, что осаду ему не выдержать. Слишком много людей и слишком мало провизии. Лучше уж здесь, в чистом поле. Даже если ему суждено сложить голову.
Рядом стоял Сандор. Конечно, маги помогут, но противник силен.
— Как вы думаете, некромант здесь?
— Не знаю, — пожал плечами Архимаг, — возможно. Он же понимает, что без его поддержки эта армия…
— На горизонте пыль! — доложил вестовой. Совсем еще мальчишка, он был безмерно горд тем, что уже не в первый раз находится в бою рядом со своим императором. Тот, видя сияющие глаза паренька, горько усмехнулся. Возмож но, эта битва для многих окажется последней.
— Подходит какой-то крупный отряд, очень крупный, — заметил Сандор, глаза которого, после соответствующего заклинания, видели лучше, чем позволяла императору магическая дальнозорная труба. Но и властитель уже разглядел приближающуюся колонну.
— Да… — пробормотал он, и в голосе его зазвучала глухая тоска. — Латники… тысяч десять, не меньше… О Торн, теперь нам не устоять.
Уже подходя к лагерю зачарованных, колонны закованных с ног до головы в броню воинов четко, как
