напором иных, более насущных мыслей и чувств.
С первой чарки все думали об одном, но никто до сих пор не спешил начинать тягостную процедуру выяснений. Теперь шлюзы открылись.
– Без вариантов, – согласился с замкомполка Бубен, утирая толстые губы тыльной стороной лапищи. – Только вот кто?
– Вопрос, конечно, интересный.
– Один из нас? Если б кто-то вдруг исчез в последний момент, я бы еще понял. Но подставляться вместе со всеми…
– Обещали, значит, не тронуть.
– Ты поверишь, если тебе пообещают? Лично я – нет. Вспомни, что на рынке творилось, как пули от потолка рикошетили. Любого могло зацепить.
Спешили высказаться, перебивали друг друга.
Молчали только Глеб и неразговорчивый Николаич. Казалось бы, Сиверова меньше других должна была задеть гибель Семена, он даже не успел толком узнать неисправимого оптимиста. Но начало операции подсказывало дальнейший ее ход – быстро она не закончится и неизвестно кому из команды удастся выжить.
– Закладывает кто-то из нас, – настаивал Тарасов. – Каким макаром, пока не знаю.
– Кто, например? Давай уже начистоту.
Воскобойников тут же пожалел о сказанном.
Начнутся взаимные обвинения, и ничего хорошего из этого не выйдет. Странновато улыбнувшись, Тарас раскрыл было рот, но тут прозвучал характерный металлический звук: кто-то из работников станции начал положенный обход товарняка, простукивая колеса.
Обход начался с хвоста, поблизости от вагона с безбилетными пассажирами. Все умолкли, ожидая когда шаги по щебенке и отчетливое постукивание минуют их, уйдут вперед. Воскобойников почувствовал, как на залысинах выступила испарина, но вытирать пот не стал, чтоб не подумали, будто он нервничает больше других.
– Вон, Ильяс, – произнес, наконец Тарасов. – Для него мы все равно неверные, как ни крути.
– Тебя бы я не стал закладывать, – презрительно скривился рот молодого ингуша. – Сам бы с удовольствием придушил.
– Ну давай, вперед, – привстал Тарас, набычившись. – Отвечай за свои слова.
Ингуш метнулся вперед, но его перехватили, усадили на место.
– Так не пойдет, – постарался погасить страсти Воскобойников. – Если начнутся подозрения на пустом месте, мы сами друг друга сожрем на радость этим гадам.
– Я от своих слов не отказываюсь, – сопел замкомполка. – Тот же по сути народ, так же нас ненавидят… Он единственный кто мог бы взять настоящую гарантию. Чтобы на Коране поклялись.
А клятва неверному за клятву не считается.
Ильяс скрестил руки на груди, считая ниже своего достоинства оправдываться.
– Я никого не обвиняю, – Самойленко туже затянул свой черный платок. – Доказательств у меня нет. Но я раньше говорил и теперь говорю: нельзя было пускать к себе еще одного.
– Ты про Глеба? – вытаращил глаза Бубен. – Да вы чего, мужики совсем уже охренели?
Человек троих уложил у меня на глазах. Может, и еще кого оприходовал, я не видел. Да если б не Глеб, одним Семеном не обошлось бы. Вообще неизвестно чем бы кончилось.
– Не хочу спорить. Я сказал свое мнение.
– Может, разбежимся в разные стороны? – предложил Витек. – Чем косо смотреть друг на друга…
– Может, так и лучше, – задумчиво произнес спецназовец. – Всему свое время. Время собираться вместе и время расходиться по одному.
– Как тогда с Кормильцем быть? Сейчас мужик разом на всех переводит бабки. Сумеет он их раскинуть по восьми адресам?
– Стоп! – встрепенулся вдруг отставной майор ВВС. – Как же я сразу не сообразил?
– Что еще?
– На рынке, за день до заварухи. Звонил Кормильцеву. Мы с Ильясом как раз дежурили ночью. Я вышел отлить, постоял немного в коридоре.
Слышу, внизу кто-то со сторожем разговаривает, пьяный в дымину. Мол, тут, в ста метрах, въехал на улице в столб. Стукнулся не сильно, но передок помял, надо бы машину отбуксировать. Хотя бы сюда, на рынок. Сторож сказал, что сам помочь ничем не может, посоветовал подняться на второй этаж – там есть люди, авось согласятся взять на прицеп. Думаю, сейчас к нам придет стучаться, всех взбудоражит. Лучше на полпути перехватить. Показал мужику куда стучаться. Говорю, дальше, по коридору смысла нет. Сам вернулся обратно, запер дверь.
– Давай короче, чего ты здесь лабуду развел?
– А тебе сходить на следующей? Не бери в голову, майор.
– Слышу, он кого-то добудился. Но толку нет – послали подальше. Стал по мобильнику звонить, потом слинял куда-то.
– Я тоже слышал, – подтвердил Ильяс.
– Потом я еще раз выглянул, – продолжил летчик.
– Не сиделось, блин, на месте, – негромко прокомментировал Самойленко.
– Смотрю, мобильник на подоконнике. Забыл, чудак. Дай, думаю, позвоню спонсору, тем более что разговор как раз заходил про наши стесненные обстоятельства.
– А ты в курсе, что такие вещицы взрываются в руках? – спросил спецназовец.
– Видел бы ты хозяина. Уж я как-нибудь могу различить натурально пьяного от хорошего актера… Взял я трубку, набрал номер, но Кормильцев свой сотовый отключил. Ну, думаю, ладно – в другой раз. И мобильник оставил, не люблю подбирать чужое добро.
– Чего ж ты молчал до сих пор?
– Ничего ж сверхъестественного не случилось.
Утром все проснулись, а мы с Ильясом залегли отсыпаться. Потом то, другое. Ну, а после.., мы и сейчас еще толком не очухались, только начинаем.
– Да уж, интересные факты вылезают.
– Неужели спонсор? – пробормотал Витек.
– Он же компьютерами занимается, Интернетом, – на ходу соображал Бубен. – При желании наверняка может определить, откуда звонили.;
И трубку поднимать не обязательно.
– Чего же он раньше… Откармливал на убой?
– Не все сразу. Время идет, ситуация меняется.
– Чепуха, – послышался из угла вагона глухой, лишенный выражения голос.
Он слишком редко звучал, чтобы можно было проигнорировать.
– Хочешь выступить в роли адвоката?
– Ты Кормильцева в глаза не видел, а я у него на квартире жил. Из-за меня жена с детьми на дачу съехала. Боялась, что детям потом кошмары будут сниться.
Даже взрослым мужикам, большинство из которых прошли огонь, воду и медные трубы, не хотелось пристально вглядываться в массивное лицо с условно обозначенными носом, глазами и ртом.
– Это как раз и странно, – воспоминания Николаича ничуть не переубедили Воскобойникова. – С чего вдруг такая любовь при нормальной ориентации?
– Человек нашел для себя смысл жизни. Каждый миллионер по своему сходит с ума.
– Какой к черту смысл? Миллионами там у него и не пахнет. Просто так тратить бабки на кучку проклятых Богом людей?
– В самом деле, – снова вступил Воскобойников. – Из нашего личного общения."
– А мне он сразу не понравился, – заявил Тарас. – Слишком деловой, я таким отродясь не верил.
Тут по составу пробежало лязганье, и вагон нехотя сдвинулся с места. Словно знак, что главное произнесено, теперь события покатятся по колее, у которой нет развилок.
Уже не стоило опасаться быть услышанными.
