казалось, он улыбается. Его глаза были такими же черными, как и глаза Руфуса, но в них не было той ненависти и ярости — его взгляд был мягче, в нем почти светилась доброта.
— Не нужно было тебе сюда приходить, — пробормотал он, отпустил мой подбородок и лениво провел большим пальцем вдоль шеи, приоткрывая ворот блузки и нажимая теплой подушечкой пальца на кожу. Я вздрогнула, но уже не от страха. Я ничего не почувствовала от этого прикосновения. Прикосновение Алека не вызвало во мне никаких эмоций. — Для нас это была работа, которую мы должны были выполнить, а тебе удалось разрушить один из наших проектов.
— Я просто не могла позволить Грегу убить Лору.
Позади нас дверь раскололась под ударами топора и с грохотом упала на пол. Толпа полицейских в форме стремительно ворвалась в комнату, у них были напряженные лица, а в руках они держали пистолеты наготове.
— Я должна была что-нибудь сделать.
Алек глубокомысленно кивнул.
— Я понимаю, правда, — пробормотал он. — Убийство — ужасная вещь.
— Что? — Руфус буквально выпрыгнул из-за Алека, его лицо выражало одновременно и замешательство, и ярость. Он переступал с ноги на ногу, как будто исполнял странный танец. Можно было сказать, что он просто вне себя от ярости. — Не существует большей радости, чем способствовать насильственной смерти, — закричал Руфус. Лицо его приобрело тот же красный оттенок, что и его волосы. — Что с тобой в последнее время творится, Алек? Мы занимаемся этим уже давным-давно…
— Иногда мне кажется, что мы занимаемся всем этим уж слишком долго, — спокойно отреагировал Алек. Казалось, что его совершенно не волнует состояние друга-коротышки, хотя я просто тряслась от ужаса. Алек повернулся ко мне: — Что с тобой? Тебе холодно?
— Я не хочу умирать, — прошептала я, чувствуя, как слезы появляются на моих ресницах. Мой взгляд упал на обнаженную грудь Алека. Его кожа была теплого золотистого цвета, медового оттенка. — Я не хочу снова умирать.
— Слишком поздно спохватилась, зараза, — крикнул Руфус и ринулся ко мне. Это произошло настолько быстро, что я даже не успела отреагировать, — Алек выкинул левую руку вперед и ударил Руфуса прямо в челюсть. Мускулы на его руке напряглись, когда он наносил удар, и стали похожи на стальную проволоку.
Руфус рухнул на пол с диким грохотом, как мешок с кирпичами.
Я не могла поверить собственным глазам. Все это видела и не могла поверить. Почему Алек — этот гелион, — почему он ударил своего друга из-за меня? Почему он захотел защитить меня? Разве мы не были в разных командах? Разве ему не хотелось принести мою голову в свой лагерь надетой на палку или сжечь меня на костре?
Он поднял руку и нахмурился, когда я отшатнулась от него.
— Тебе не нужно меня бояться, — грустно сказал он. — Я никогда не обижу тебя.
— Почему? Я совсем не хочу, чтобы ты обижал меня, — поспешно добавила я. — Но разве мы не должны быть… врагами?
— Да. Предполагается, что мы — враги, — медленно произнес Алек. — Но ты… ты напоминаешь мне о другом человеке. Я знал ее много лет назад.
— Кого? — Мне все еще было страшно, но уж не так сильно, как тридцать секунд назад.
Он протянул ко мне руку и убрал за ухо прядь волос, а я постаралась не шарахнуться от него. Его кожа, в сравнении с моей, была раскалена как печь, от него веяло жаром.
— Женщину.
— Женщину?
— Да. Она была очень красивой. И доброй.
— Меня нельзя назвать доброй.
— Да нет. Можно. — Уголок его рта изогнулся.
— Откуда ты знаешь?
— Я наблюдал за тобой, когда ты была жива. И видел, как по-доброму ты относилась к окружающим тебя людям.
Что ж, это было впечатляюще. Сознание того, что за тобой наблюдает парень, который мертв уже несколько столетий, не доставило мне никакого удовольствия.
— А как часто ты наблюдал за мной? — Я почувствовала, что краска, вызванная таким унижением, заливает мои щеки. Что он видел, когда наблюдал за мной? Как я моюсь в ванной? Ковыряю в носу? Делаю депиляцию воском в области бикини? Занимаюсь любовью с Дэнни?
Казалось, что он точно знает, о чем я подумала.
— Я никогда не видел ничего предосудительного, если тебя это так волнует. — Но его чуть заметная улыбка не исчезла. И это привело меня в замешательство. Я быстро отвела глаза.
События в комнате Грега развивались с бешеной скоростью. Прибыли спасатели, и вот они уже упаковывают тело Грега в черный пластиковый мешок и укладывают на носилки. Несколько полицейских стояли в стороне, сравнивая свои записи. А я слышала, как воет женщина, звук ее рыданий доносился извне.
Это была Лора. Похоже, у нее была истерика, но что бы она чувствовала сейчас, если бы знала, что Грег готовил для нее, и насколько близка она была к тому, чтобы оказаться в том черном мешке вместо Грега. Если бы она
Руфус, который все еще лежал на полу, застонал и пошевелился. У меня возникло сильное желание вонзить каблук в его голову, но я сдержалась. Все ж таки я воспитанная дама.
— Ты должна вернуться домой сейчас, — сказал Алек. — Если Руфус очнется и обнаружит, что ты еще здесь, я могу с ним не справиться.
Я кивнула. Конечно, я же не блистательный собеседник, не правда ли?
— Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось. — Я даже не успела отреагировать, когда Алек наклонился ко мне и сделал глубокий вдох. Я отстранилась от него и увидела, что его глаза закрыты. — Твои волосы… они пахнут… как солнечный свет.
Руфус снова застонал и попытался приподняться, опираясь на локти.
— Ты должна идти, — повторил Алек.
Я вынуждена была согласиться. Ни в коем случае мне не хотелось находиться там, когда этот рыжий очнется после своего непродолжительного отдыха.
— Мы вскоре увидимся, — сказал Алек.
Но перед тем как зажмурила глаза и унеслась прочь, я на секунду увидела руки Алека.
Они дрожали, как листья на сильном ветру.
Глава 29
Конечно, я снова была в поле. Нет места лучше родного дома, и я в этом нисколько не сомневалась. Дьюк с радостью подбежал ко мне, пасть была приоткрыта, а язык свисал, как липкая пластинка фруктового пирожного.
— Ты где был? — спросила я его. — Мне бы снова очень пригодилась твоя помощь.
Пес виновато опустил голову, и это насмешило меня.
Только когда обхватила руками широкую шею Дьюка, крепко обнимая его, я вспомнила о Греге. В последний раз я видела его, когда он лежал в нижнем белье на ковре в своей гостиной, его глаза были пустыми, а из зияющей раны в груди поднимался дымок.
И именно я была виновата в том, что он умер.
Эта мысль заставила меня заплакать, зарыдать. Это был один из тех припадков, которые случаются крайне редко, когда слезы текут так сильно и обильно, что кажется, будто из тебя вытекла вся вода. Я упала на бархатную траву и то кричала криком, то давилась слезами. Дьюк с удивлением смотрел на меня.
