но и потому еще, что его закрывает стенка ангара.
Так что может значить такой странный текст? А только одно: его, Вовендия то есть, пытались отвлечь. И отвлекли, между прочим!
И ему вдруг вспомнилось... Или показалось, что он вспомнил, в общем, когда он искал в бинокль этот замок паскудный, внизу послышался вроде бы какой-то скрип не то хруст.
Да. Именно хруст. Снега! Словно бы кто-то пробежал по свежему насту.
И сейчас же стало казаться Вовендию, да он просто всей кожей почувствовал, что внизу, под вышкой стоит кто-то.
Он совершено автоматически передернул затвор... А не спуститься ли?.. Хотя это опасно!
А быть в неведении не опасно?
Чертовщина! Петька проклятущий...
И тут вдруг пришедший парень сказал:
Тяжело!
Что тебе тяжело? — с недоумением и с... подозрением спросил Вовендий. Опять ему стало казаться, что он участвует в какой-то игре.
Тяжело, что этого долго нет.
Почему-то Вовендию показалось: слово «тяжело» парень произнес с каким-то особым значением.
Однако хватит тебе дурака-то валять... вдруг из темноты показался второй парень. Он был, пожалуй, немного выше второго. Но тоже молодняк, малолетка!
Что за хренотень?.. А мне-то какое дело?
Эй, пацаны, идите вон туда, к ангару. Я вам сейчас товар поднесу.
А зачем к ангару? — спросил тот, что пришел первым.
Да потому что на свету лучше видать, не-, ужели не понятно!
Ay тебя какой товар? Мы что попало покупать не будем!
Гашиш тебя устроит? Самый крутой, из Афгана!
А ты же обещал героин?..
Да гашиш лучше, и вам же дешевле встанет! Выходите к свету... Я тоже тут с вами долго не могу. У меня сейчас проверка пойдет.
Мальчишки двинулись к фонарю, который висел над входом в ангар. И это уже начинался настоящий риск. А у Ольги пока особой информации не было, чтобы Вовендия запугать. И тут он заговорил — почти шепотом:
КП?.. Это Восьмой говорит. Да, я, товарищ майор, точно. Вижу двоих, двигают к ангару. Да не могу рассмотреть. Бинокль тут уронил... Повредился он к шутам собачьим! Есть! Подаю команду остановиться. — И тут же заорал: — Стоять! В случае неповиновения стреляю!
Тут же Ольга услышала, как он щелкнул тумблером — выключил связь с КП, крикнул:
Все нормально, пацаны, это к вам отношения не имеет, — и тут же тихо в переговорник: — Приказ не выполняют, товарищ майор! По-моему, вооружены... Отсюда плохо видно, — опять выключил связь: — Э, братаны, у вас шапочки маскировочные с собой?...
Здесь, — ответил Робин.
Так надевайте! А то не ровен час кто-нибудь нагрянет...
Ладно, надеваем...
И Ольга увидела, что мальчишки действительно натягивают эти шапочки!
Но ты нам подтверждаешь, про наркотики?
Конечно, подтверждаю. Гашиша триста граммов... У вас денег-то хватит?
Это он спросил с неподдельным интересом. Видать, решил ограбить лохов после того, как «замочит» их.
У Ольги на самом деле уже было достаточно материала на этого типа: уже вполне понятно, что он одно начальству говорит, другое — пришедшим. Вполне его можно прищучивать! Но, к сожалению, Робин и Маленький Джон этого не знали! Они шли на риск, уже на крайний риск.
А этот гад снова включил рацию:
Вот теперь ясно вижу, товарищ майор. Они в маскировочных шапочках. Есть, понял. Делаю предупредительный выстрел! — Снова отключил рацию. — Спокуха, братки. Мне пришло время по инструкции пальнуть в воздух.
И тут же раздался выстрел. Дальше уже мальчишки рисковали с такой страшной силой, что и не сказать. И Ольга крикнула им:
Бегите! За дом!
Потому что слишком длинно было кричать: за ангар.
А потом она сказала спокойным и железным голосом. По крайней мере она так попробовала сказать:
Если ты выстрелишь сейчас, то все узнают, кто ты есть, запомни, Вовендий! Я все записала: и как ты с начальником разговаривал, и как ты...
Но договорить она не успела... не стала договаривать, потому что по лестнице, под которой она сидела, загрохотали шаги. Это Вовендий бежал, чтобы придушить ее, вернее, чтобы сперва отнять магнитофон, а потом придушить!
И тогда она бросилась наутек. А бегала Ольга отменно!
И она бы точно убежала или спаслась бы каким-то иным образом. Но, к сожалению, это была не прогулка по тротуару, а танец на проволоке под куполом цирка. С проволоки же можно слететь, даже если ты очень и очень умелый акробат.
Тут любая случайность против тебя. Нужно, чтоб все было гладко, «как доктор прописал».
Но так почти никогда не бывает. Только на тротуаре это не страшно. Великое дело — слегка поскользнулся. А тут оступился — полетел в пропасть.
Только, конечно, цирковые артисты работают все-таки со страховкой, а вот Ольга-то работала без всякой страховки. Она убегала от человека, который по-настоящему собирался ее убить. А потом еще убить и Робин Гуда с Маленьким Джоном.
Она не сорвалась в пропасть. Но ее нога вдруг попала в какую-то щель. И — все! Ни туда, ни сюда...
Еще слава богу, что не сломала. Но нога вылезать из капкана не хотела. Что там — в темноте Ольга рассмотреть не могла. А это были всего лишь доски, оставленные по обычной безалаберности наших строителей зимовать на улице. И вот теперь Ольгина нога попала между ними.
В совершенном бессилии она повернулась, чтобы хотя бы какую-то гадость сказать своему врагу. Ведь все равно пощады от такого подонка, как этот Вовендий, она не ждала... И Ольга повернула к нему полное презрения лицо. Жаль только, в темноте это было плохо видно.
И вдруг раздалось:
Эй, можете не трудиться! Магнитофон-то уже здесь.
Ольга буквально ушам своим не поверила: да ведь это же голос ее драгоценного брата! Невольно Вовендий остановился, повернул голову и... ствол своего автомата на этот голос.
Ну, так дай его сюда! — потребовал Вовендий решительно.
А что делать, пронеслось у него в голове, будем «мочить» и «мочить». Эти-то двое в шапочках. А остальные... да ничего мне за остальных не будет!
Так он решил, этот «человек с ружьем».
Однако он ничего не успел. Потому что в лоб ему с интервалом в какие-то там сотые доли секунды врезались два стальных шарика. А это испытание — даже для самой крепкой головы — очень нешуточное.
Когда Олежка подскочил, чтобы хоть что-то сделать для спасения своей сестренки, враг Вовендий уже бездыханно лежал на тех же самых досках, которые так некстати поймали Ольгу.
Олежка сел с ней рядом и вдруг заплакал — то ли от пережитого испуга за ее жизнь, то ли из-за того, что впервые ему не удалось участвовать в спасении любимой Ольки.
Робин Гуд и Маленький Джон в это время спокойно убирали в карманы запасные шарики. Они знали,
