на голову. Да, этого мужчину укусил вампир, чуть при этом не отравившись. И мужчина не убил кровососа, более того, все еще отзывается о нем в достаточно ровной манере. Да и леди Таяна, считающая вампира своим другом, спокойно говорила о том, что тот прикоснулся к человеку. Не умирая от иссушающего Голода, не защищая свою жизнь — просто так, попробовать незнакомца «на вкус». И ведь явно не видит трагедии в том, чтобы пожертвовать ему, незваному гостю в этих стенах, глоток собственной крови… именно своей, ведь кровь Дьена почему-то для вампира неприемлема. Отвратительно! Мерзко! Шенк скривился, по спине пробежал неприятный холодок, зубы скрипнули, разрывая многострадальную губу.
— Никогда, — отчеканил он, метая глазами молнии, — никогда больше не говорите… даже не думайте об этом. Ясно?
Дьен и Таяна снова переглянулись, и теперь в этих взглядах сквозило нечто весьма напоминающее искреннее уважение и даже симпатию. Хотя, признаться, согласия с его требованием в этих взглядах не наблюдалось вовсе.
— Тогда, — спокойно заметила Таяна, — нам надо хорошенько подумать о другом. О том, чтобы как можно скорее покинуть это место.
— Так все-таки шанс есть?
— Шанс есть всегда, — кивнула она, старательно подбирая слова, чтобы темплар ее понял. — Как раз перед тем, как ты вошел, мы говорили с Дьеном об этом. Человек, который владел башней до нас, великий Ульрих дер Зорген, был мастером магии, куда более умелым, чем я. И раз уж он считал, что выход есть, значит, стоит и нам в это поверить.
— Старик был убежден, — вклинился в монолог волшебницы Дьен, — что, обладая большой силой… э- э… в смысле силой магии, можно открыть выход из этого места в настоящий мир. Сила у нас есть, в избытке. Я имею в виду кристалл, который ты принес. Осталось только узнать, как ею воспользоваться.
Шенк внимательно слушал, воздерживаясь от комментариев. Не его дело давать советы там, где принимать решения должна волшебница, искушенная в тайнах магических наук.
— Проблема в том, что мы ищем вслепую, — снова заговорила Таяна. — Видишь вот это?
Она махнула рукой в сторону стопки из полутора десятков толстых фолиантов, переплетенных в мягкую кожу, с тяжелыми золотыми застежками. Шенк коротко кивнул.
— В одной из этих книг… я предполагаю, что в одной из них, поскольку указания в дневнике Зоргена довольно расплывчатые, находится решение. Но все дело в том, что я не могу прочитать книги, хотя бьюсь над текстом уже не первый месяц. Увы, Зорген знал куда больше меня. Но я сумею… не волнуйся, даже если мне придется вообще перестать спать, я расшифрую эти книги. Непременно.
Темплар протянул руку и бережно, с благоговейным трепетом в душе снял верхнюю книгу из стопки. Пальцы скользнули по переплету, нежно, словно боясь поцарапать древнюю реликвию. Это и в самом деле было невероятно… книга, что дал ему когда-то магистр Борох, по сравнению с этой казалась просто… просто… он даже не мог подобрать подходящего слова. Под этим переплетом скрывались тайны, способные — он был в этом совершенно уверен — творить невероятное. Неудивительно, что древние авторы приняли меры предосторожности. Он снова провел пальцами по темной коже, даже не делая попытки открыть фолиант — это казалось по меньшей мере святотатством. Эта книга — для тех, кто ее достоин.
— Библиотека Желтого Ордена, — тихо прошептал он. — Да, этим книгам нет цены.
Он замолчал, ожидая ответной реплики, и только через несколько ударов сердца вдруг понял, что в комнате стоит полная, пугающая тишина. С некоторым усилием оторвав глаза от книги, он тут же наткнулся на вытарашенные в изумлении глаза Таяны.
— Что ты сказал? — Ее голос был хриплым и дрожащим.
— Я сказал, что это бесценная реликвия, — повторил он. — Библиотека Желтого Ордена… я слышал о книгах из этого собрания, нам рассказывал магистр Борох. Он говорил, что в этих книгах содержалась вся прокля… простите, вся магия, которой владели волшебники еще времен Сиксты… — Он сделал над собой некоторое усилие и добавил. — И Арианис. Неудивительно, что текст зашифрован.
— Открой, — коротко попросила Таяна, хотя просьба эта скорее напоминала приказ. — Открой ее… ну же!
Легран бережно раскрыл фолиант наугад, на середине. Текст, написанный ровным, аккуратным почерком, ничуть не пострадал от времени. Да и страницы выглядели так, словно пергамент был изготовлен не более нескольких лет назад. Вряд ли это говорило о качестве материала, скорее об умении тех, кто пожелал не дать книге рассыпаться в прах спустя тысячелетия.
— «Цепь Покорности», — прочел он вслух, чувствуя, как его голос тоже начинает дрожать от волнения, прикасаясь, пусть и на считанные мгновения, к великой тайне, — предметное магическое воздействие девятого уровня, класс «Плен». В качестве носителя воздействия используется цепь, браслет или головное украшение в виде замкнутого кольца…
Таяна взвизгнула так, что Леграну показалось, как вздрогнули каменные стены, а в следующее мгновение она уже висела на шее Дьена и из глаз ее потоком лились слезы. И сложно было не понять, что слезы эти — от радости, а не от отчаяния. Может, такое поведение и не пристало леди, но все же… Шенк вдруг расплылся в широкой, от уха до уха, совершенно детской улыбке — он наконец догадался о причине этой радости. Никакого шифра в книгах не было, никакого — был лишь незнакомый язык, на котором Таяна могла худо-бедно говорить, но на котором совершенно не умела читать. Видимо, когда Сикста, в прозорливости своей, вкладывала знание языка в Дьена, она ограничилась лишь разговорной речью, полностью отбросив письмо.
И разве это не еще одно доказательство великой мудрости Святой? Ведь если бы Дьен знал язык — если среди записанных в этих книгах заклинаний и в самом деле есть то, которое им необходимо, — разве оказался бы он вместе с леди Таяной запертым в этой башне? И тогда Шенк, придя сюда, застал бы лишь холодные пустые стены и, весьма вероятно, просто умер бы спустя некоторое время, иссушенный, сходящий с ума от жажды и голода. А что касается необходимой им Силы… может, в том, что именно сейчас кристалл попал в руки золотоволосой волшебницы, тоже есть частица замысла Сиксты? Кто знает, кто знает…
Клинки пронзительно взвизгивали, сталкиваясь, то ловко пропуская вражеское лезвие вдоль себя, пытаясь захватить его прорезью гарды, дабы вывернуть из руки противника, то тупо бились друг в друга, вызывая брызги быстро гаснущих искр. Денис уже покрылся испариной, на его обнаженном плече алела глубокая царапина, а оружие с каждым мигом становилось все тяжелее и тяжелее. Шенк же, напротив, дрался спокойно, сосредоточенно, не допуская ни одного лишнего движения — а потому и почти не уставая. Наконец он сжалился над Денисом, сделал шаг назад и вскинул меч в салюте.
— Отлично, уважаемый Дьен! Теперь я полностью уверен, что ты — не демон.
— Почему это? — ловя пересохшим ртом воздух, прохрипел Жаров, тяжело облокачиваясь на крестовину своего двуручника.
— Потому что истинный демон, — осклабился темплар, — не может так паршиво владеть оружием.
Денис только вздохнул, поглядывая в сторону даже не взопревшего рыцаря с завистью. Ему ни разу не удалось не только пробить оборону темплара, но даже толком отразить его атаку. И если бы Шенк не останавливал лезвие каждый раз, когда оно готово было вот-вот впиться в грудь Жарова, то сейчас в этом зале, в быстро разрастающейся темной луже, лежал бы столь же быстро остывающий труп.
— И все же постоять за себя ты сможешь…
Неясно, был ли это комплимент или завуалированная издевка. На всякий случай Денис решил, что все же комплимент. Он и сам был не слишком высокого мнения о своем мастерстве мечника, в конце концов, он родился в технологическом мире и не мог рассчитывать легко догнать, а то и обогнать тех, кого с малолетства приучали к клинку… и все же проигрывать было досадно. Утешала лишь мысль, что, доведись им посоревноваться в стрельбе, не из лука, конечно, тогда…
Стены просторного зала были сплошь увешаны оружием. Подземелья башни были огромными — и все это пространство первоначально занимали книги. Денису пришлось немало потрудиться, чтобы освободить этот зал для упражнений — все долгие месяцы, пока Таяна корпела над древними фолиантами, выискивая способ найти дорогу домой, он каждый день уделял хотя бы немного времени отработке боевых приемов. Хотя в одиночестве — это не тренировки.
Повесив меч на отведенное ему место, Шенк любовно провел ладонью по филигранному эфесу.
— Отменное оружие… лучшее, пожалуй, из всего, что я держал в руках.
— Да уж… — Жаров уже перевел дух и теперь пристраивал свою спату на крючьях, не опасаясь
