– Нет, – тут же возразил ему брюнет, в голосе которого звякнули металлические нотки. – Это простительно непрофессионалу. Марку же не следовало включаться в оперативные действия, которые не были тщательно спланированы заранее. Случай-то, если разобраться, вполне штатный… – он выдержал паузу. – По крайней мере, мы можем сделать такой вывод из того, что нам известно. А знаем мы, как мне кажется, очень и очень мало – почти ничего, если уж говорить откровенно.
Человек в кресле молчал, хмурясь и кусая высохшие бесцветные губы. Брюнет победно улыбнулся.
Возразить было нечего.
– Ну и?.. – произнес он наконец.
– Киберполиция и Марк практически опоздали. Взломщик оказался грамотным парнем и точно рассчитал время. Вернее, взломщики: судя по всему, в этой команде было несколько человек. Их застали в тот момент, когда они готовились смыться.
Причем машина оказалась не лишь бы какая – «мерседес» класса CL, каких пока что два на Москву и область. Один принадлежит Администрации Президента, а второй, – брюнет усмехнулся, – был несколько месяцев назад пожертвован православному монастырю недалеко от столицы. Его обнаружили в нескольких кварталах от того места. Разумеется, автомобиль был пуст.
– Проверили обе машины? – оживился человек в кресле.
Брюнет кивнул.
– У Администрации все в порядке. В тот день их «мере» возил премьера. А вот монастырский – отсутствовал. Думаю, что следует копать в этом направлении…
Он запнулся и потер лоб, словно вспоминая некую важную деталь.
Его собеседник терпеливо ждал продолжения.
– Так вот, – снова заговорил брюнет. – В тот момент, когда они попытались задержать хакера, но стало ясно, что тот все равно уйдет, Марк повел себя совершенно неадекватно и попытался таранить «мерседес», – он усмехнулся, заметив, как поползли вверх седые брови человека в кресле. – В общем, любой ценой хотел остановить преступника. Опять же скажу: со стороны рядового сотрудника подобное рвение можно было бы только приветствовать. Но для начальника отдела такие выходки – это ребячество, объяснения которому найти невозможно. По крайней мере, мотивы такого поступка трудно понять. А это плохо, поскольку в таком случае Марк становится непредсказуем.
– В больницу он угодил после тарана? – спросил человек в кресле.
– Не было никакого тарана. В его автомобиле прострелили колесо, и он перевернулся на полном ходу. Как результат – два перелома правой руки, перелом ноги, ребер и сотрясение мозга второй степени. Сейчас Марк отдыхает в нашей ведомственной больнице на Байкале – там, говорят, даже воздух способствует скорейшему выздоровлению, – с едва заметной улыбкой закончил он.
– Вот ведь хакеры какие пошли, – задумчиво протянул человек в коляске. – На псе руки мастера. Базу данных взломать – пожалуйста, по движущейся мишени пострелять – нет проблем… Да еще на монастырских тачках разъезжают.
Беспредел!
Брюнет посмотрел на свой пустой бокал и добавил еще вина из пузатого глиняного кувшина.
– И это еще не все, – вздохнув, произнес он. – В подъезде одного из домов мы обнаружили одного убитого и двух раненых. Один попытался оказать сопротивление с помощью нелегального карабина, но опера не разобрались и нашпиговали его свинцом под завязку. Второго мы смогли залатать, несмотря на потерю крови. Он нам и признался, что нанял этих двоих для захвата какого-то человека. Вроде как бывшего работника спецслужб. И этот бывший оказался одним из тех, кто ушел от Марка и киберполиции на том самом «мерее»… А ты знаешь, кем оказался человек, который был у нас в руках? Не поверишь – бывший начальник Московского управления по борьбе с организованной преступностью Родион Волков. Шесть лет назад уволился из органов в звании подполковника, три года проработал в клубе «Правь-Сатори» старшим инструктором рукопашного боя. По нашей информации, он был некоторое время связан с чеченской диаспорой в Москве. Кстати, сам клуб есть не что иное, как кузница кадров для бандитских бригад – Да, занятный винегрет получается, – на удивление спокойно произнес человек в коляске. – Почему, кстати, ты сказал, что Волков был у вас в руках?
Его собеседник потупился.
– Он бежал из госпиталя, в котором его.., лечили, – произнес брюнет. – Я сам еще не знаю деталей. Мне всего лишь два часа назад позвонили на мобильник, перед самой встречей с тобой, и сообщили об этом.
Человек в коляске усмехнулся, но ничего не сказал.
Приободренный его молчанием, брюнет сделал несколько глотков вина и продолжил как ни в чем не бывало:
– А на десерт послушай вот что: исчез один из лучших сотрудников отдела Ерема Крымов. В последний раз, кстати, его видели вместе с Марком в здании центра. Ни на какие мысли не…
Но человек в коляске не дал ему закончить фразу, спросив вдруг резко и без обиняков:
– Зачем ты приехал сюда, Олег?
Уставившись на бокал в своих руках, брюнет некоторое время молчал. Его собеседник терпеливо ждал, устало прикрыв глаза и подставив обтянутое пергаментной кожей лицо первым лучам восходящего солнца.
– Я хочу просить у тебя разрешения начать внутреннее расследование, – наконец проговорил брюнет.
Было видно, что каждое слово дается ему с трудом, словно камень, который приходится из последних сил втаскивать в гору.
– Против моего сына? – уточнил человек в коляске.
Брюнет закусил губу. Потом одним глотком осушил остававшееся в бокале вино и бросил с вызовом:
– И моего брата, не забывай!.. Или ты думаешь, что такое решение ничего мне не стоило?
Уже тише он добавил:
– Я помню, что ты говорил о чести мундира, когда мы были еще пацанами.. Хорошо помню.
Глаза человека в коляске блеснули.
Возможно, от скупой отцовской слезы. А может, в них просто отразился солнечный луч.
– Это семейное дело, – наконец произнес он. – Постарайся, чтобы результаты твоего расследования не стали оружием в руках наших врагов. Я их достаточно нажил., а по наследству и вам передам немало.
Брюнет кивнул, щелчком пальцев отправил окурок в светло-зеленые волны, плескавшиеся у подножия утеса, и, сощурившись, долго-долго следил за его полетом – Я позвоню в Москву, – произнес человек в коляске. – Тебе никто не станет чинить препятствий. Будь уверен.
– Спасибо, отец, – ответил брюнет. – Сыр был просто превосходен Через пятнадцать минут за мной пришлют катер с Крита, поэтому, если позволишь, я пойду к гавани: отсюда ведь путь неблизкий Человек в коляске едва заметно кивнул.
– Ступай. – произнес он.
И, когда брюнет поднялся, чтобы идти, негромко добавил:
– Рад был тебя повидать, сын.
…Десять дней его пичкали регенераторами, стимуляторами и нутрицевтиками с такими названиями, каких не встретишь в аптеках. К концу второй недели в палату к Марку пришел его лечащий доктор, низенький розовощекий толстяк, посмотрел данные общефизического мониторинга, пощупал ногу и предплечье, удовлетворенно хмыкнул и разрешил ему встать.
Время от времени в голове у Марка все еще позванивали тибетские колокольцы, а перед глазами бросались взапуски разноцветные круги фосфорических расцветок. Несмотря на эти «спецэффекты», во второй половине дня, ближе к вечеру, он выбрался-таки из стационарного бокса, где, похоже, находился в гордом одиночестве, и вышел на незастекленную веранду, чтобы подышать свежим воздухом.
Дверь из прозрачного пластика, управляемая фотоэлементом, открылась автоматически при его приближении.
Оказавшись снаружи, он в первые секунды не поверил своим глазам: веранда нависала над самым склоном величественной сопки, у подножия которой, сверкая в косых лучах вечернего солнца, расстилалась
