к другу. Столько лет виделись, встречались вместе и.., ничего. Столько раз мы оставались вдвоем. И ни разу не попробовали быть вместе. А теперь? Почему так?»
По стене вагончика скреб обломком кирпича мальчишка. Девочка, кокетливо склонив голову к плечу, пыталась предугадать, что же он напишет.
Пока у нее не получалось. Попробуй догадайся, когда перед тобой только три первые буквы – «ВЕЧ…».
– Ты хочешь написать «Вечность»?
– Нет.
Следом за тремя буквами возникли еще две – «…ЕР» – «ВЕЧЕР».
– Какой? – спросила девочка.
– Еще не знаю. Допиши теперь ты, – мальчишка положил кирпич на асфальт, боясь передать его из рук в руки.
Девчонка наморщила лоб, приложила обломок кирпича к обшивке вагона и, выждав секунд десять, быстро написала: «ВЕЧЕР ВДВОЕМ».
– С кем?
– Не с тобой! – девочка прислушалась. – Мне кажется, кто-то за стенкой есть.
– Нет никого, – мальчишка постучал кулаком в стенку вагона, постучал неровно, отбив ритм.
В ответ изнутри послышался такой же короткий стук.
– Ой! – воскликнула девчонка и, не дожидаясь продолжения, побежала, мальчик за ней.
– Зачем ты их испугал? – спросила Марина.
Антон уже стоял, прислонившись к стене, и рассматривал женщину, выбивая пальцами дробь.
– У нас осталось мало времени.
– Не смотри на меня, – Марина поднялась, шагнула в душевую кабинку.
Мылась она недолго, когда вышла, то первым делом надела рубашку. Антон приблизился к ней.
– Погоди, не одевайся, я больше всего люблю тебя именно такую.
– Я понимаю. Рубашка на голое тело – это возбуждает.
Марина быстро оделась, причесалась, глядя в узкое зеркальце, висевшее над кроватью. Даже не стала подновлять косметику. Антон уже вытирался широким махровым полотенцем. Он жадно припал к холодной банке губами, после секса страшно хотелось пить. На полу блестели капельки воды.
– Не трогай меня сейчас, я хочу просто посидеть и подумать, – произнесла женщина.
Взгляд ее остановился, стал холодным, сцепленные руки лежали на коленях. На ее лицо легла полоска света. В широко открытых глазах отразился двойной солнечный блик. Антон смотрел на нее. Он хотел запомнить ее именно такой, спокойной, углубленной в себя, забывшей обо всем, что происходит рядом. Сейчас она никому не принадлежала, стала недоступной и даже отталкивающей, проникнуть в ее мысли было невозможно.
И Полуянов вспомнил тот день, когда почувствовал, что не может обойтись без нее. Он шел тогда по Ленинградскому проспекту, куда и зачем – уже не помнил. Теперь казалось, шел для того, чтобы встретить ее. На город обрушился внезапный снег. Машины пролетали, разбрызгивая грязную слякоть. Прохожие смотрели под ноги, чтобы не ступить в лужу. Светофор вспыхнул зеленым, и Антон поспешил перейти улицу. С другой стороны навстречу ему шла Марина. Она еще не видела его, улыбалась чему-то своему, придуманному. Полуянов вначале хотел пройти мимо, сделать вид, что не заметил жены своего друга Сергея. Они поравнялись точно на середине улицы, встретились взглядами.
– Привет, – Марина остановилась.
– Здравствуй.
Мимо них сновали пешеходы, и пришлось стоять чуть ближе, чем обычно, когда встреча происходит на улице. Говорили о какой-то ерунде, абсолютно ненужной им обоим, просто сыпали словами. Когда опомнились, светофор уже сиял красным огнем. Взревели моторы, и понеслись машины. Антон в деталях помнил, как в ужасающей близи от них проплыли забрызганные окна двухвагонного автобуса. Как прокатилось черное, дышащее жаром колесо. Он схватил Марину за руку и тут же ощутил, как женщина впилась в его ладонь острыми, твердыми от лака ногтями.
Но боль казалась приятной.
Они стояли взявшись за руки. Марина испуганно всматривалась в приближавшиеся машины, вжимала голову в плечи, когда на них накатывалась упругая воздушная волна. И вдруг распрямила плечи, строго посмотрела на Антона и прошептала:
– Что бы ты сделал, если бы я бросилась под машину?
– Не знаю, – беспечно произнес в тот день Антон.
И тогда Марина вырвала руку, бросилась навстречу приближавшемуся маршрутному такси.;
Она бежала не оглядываясь.
Из горла Антона вырвался хриплый крик, он видел перекошенное ужасом лицо водителя, его беззвучно шевелившиеся губы. Полуянов успел, настиг Марину в два прыжка, схватил за плечи и спихнул на осевую линию дороги. Из открытого окна маршрутного такси долетело крепкое матерное ругательство.
– Ты чего? – руки Антона дрожали, он хотел ударить Марину, но вместо этого нежно коснулся ее волос, поцеловал в лоб.
Женщина смотрела на него безумным, но уверенным взглядом. Антон почувствовал, что больше она не станет бросаться под машину.
– Ты испугался? Почему?
– Что тебе взбрело в голову?
– Просто захотелось, и все. Почему, сама не знаю.
– А если бы?
– Но ты же вытащил меня.
Взгляд Марины опять стал осмысленным.
Полуянов завел ее в первую попавшуюся «кафешку», напоил крепким кофе. В тот день он понял, что не может не думать о ней. Однажды испугавшись за ее жизнь, теперь он навсегда обречен вспоминать холодную дрожь, накатившую на него.
– Я рада, что мы сегодня встретились, – шепнула ему на прощание Марина.
Назавтра он позвонил ей. Впервые набирал номер Сергея, зная, что его нет дома…
– Я пойду, – Марина поднялась из кресла, – провожать не надо, – хочу побыть одна.
– Ты чем-то расстроена? Что-то не так?
– Нет. Я рада, что мы сегодня встретились.
Когда Антон хотел поцеловать женщину, она успела прикрыть рот рукой, и его губы коснулись холодных пальцев. Марина стояла и терпеливо ждала, когда Полуянов снимет руку с ее талии.
– Ты сегодня увидишь Сергея?
– Да. Через час мы встречаемся.
– О чем вы говорите?
– О делах… – растерянно ответил Антон.
– А о женщинах? Обо мне говорите?
– Иногда… Вспоминаем…
Марина прикрыла глаза, положила руку на головку замка.
– Я не знаю, что происходит с тобой, – сказала она, – но я не хочу ничего менять. Совсем ничего. Да, ты говорил что-то о повешенном?
Расскажешь в следующий раз.
И она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Антон вслушивался. Прозвучала короткая дробь, выбитая костяшками пальцев по обшивке вагончика. Мужчина устало улыбнулся, он боялся, что женщина, выйдя за дверь, тут же забудет о нем.
Глава 6
Муж Марины Сергей Краснов стоял на террасе с бильярдным кием в руке. Незажженная сигарета лежала на перилах. Павел Богуш подбрасывал и ловил костяной бильярдный шар.
Уже стемнело, лишь тонкая полоска розового света окаймляла зубчатую стену далекого леса.
Тридцатипятилетние мужчины сильно изменились с тех пор, как их запечатлел объектив любительской
