Вскоре канат был натянут, и бойцы вышли на импровизированный ринг. Былинкин ходил по бару и собирал ставки, усердно рекламируя своего друга. Он называл его то чемпионом дивизии по боксу, то каратистом с черным поясом.
— Иди сюда, чемпион, — спокойно сказал Терпухин, — ты сдашься в первом же раунде.
— Ну давай, казак! Только на тебя никто не ставит...
— Поддержим нашего человека, — вскричал Ковалев, — сделайте ставку на земляка!
Несколько человек отважились поставить на Терпухина. Вертлявый хозяин принес две пары боксерских перчаток. Бойцы долго кружили по рингу.
- Давай, давай, — подбадривал Былинкин приятеля. — Задай гражданскому гусю перцу!
— Иди сюда, — бормотал Горулев, обращаясь к Терпухину, — ты что, трус? Если трус, убирайся от сюда.
Терпухин сделал резкий выпад и обрушил удар правой в голову противника. Но гигант оказался более проворным. Ныряющим движением ушел от грозного удара и стремительно атаковал сам, нанеся несколько сильных и прицельных ударов. От неожиданности Терпухин пропустил эти удары. Затем последовал самый мощный... Яркая вспышка света ослепила Терпухина, и он рухнул на пол, охватив голову руками.
Малиновый звон в ушах медленно таял. Как сквозь вату, послышался голос Ковалева:
— Юра, очнись! Вставай!
Терпухин усилием воли заставил себя открыть глаза, приподнялся на локтях и медленно встал. Его качало из стороны в сторону.
— Ну, как ты? — спрашивал его Ковалев. — Продержаться сможешь?
— Смогу, — прохрипел Терпухин.
Под азартные крики присутствующих бойцы продолжили бой. Теперь Юрий вел бой по всем правилам, осторожничал и не лез напролом. Его противник, наоборот, вел себя вызывающе, расслабился, работал больше па публику. Терпухин все время отскакивал от наседавшего на него Горулева, уходил от прямого столкновения, чем вызывал неодобрительный гул и свист болельщиков. Вот бойцы схлестнулись, дубася друг друга кулаками по лицу. И тут Терпухин с разворота нанес мощный удар ногой по бочкообразной груди противника. Горулев выпучил голубые с легкой поволокой глаза и, хватая ртом воздух, упал на колени.
— Подождите, — закричал хозяин бара, бывший за судью, — я должен объяснить вам правила, послушайте меня, — он оттолкнул Терпухина от поверженного противника. — Нельзя бить ногами, ниже пояса и коленями.
— Пусть бьет, как хочет, — внезапно взревел Горулев, поднимаясь и бросаясь на Терпухина. — Давай, трус!
— Врежь ему, Саша, врежь! — подбадривал приятеля Былинкин, размахивая толстой пачкой собранных денег.
В яростной атаке Горулев загнал Терпухина в угол и стал молотить его кулаками. Терпухин почувствовал, что искры сыплются из глаз, а в ушах стоит несмолкаемый звон. Он упал на руки.
— Стоп! — закричал Ковалев. — Лежачего не бьют!
— Давай, поднимайся, ты чего симулируешь! — прохрипел разъяренный лейтенант.
Терпухин вскочил на ноги и бросился в другой угол ринга. Горулев метнулся за ним, и тут бывший спецназовец снова с разворота ударил набегающего на него противника ногой, а затем нанес удар в шею локтем. Горулев согнулся пополам. Терпухин налетел на него с кулаками, стал бить по лицу снизу.
— Эй, ты что делаешь, а? — закричал Былинкин. — Он нарушает правила, это не честно!
Судья оттащил Терпухина и закричал ему в ухо:
— Нельзя ногами пользоваться, ты понял?
— Да, хорошо...
— Он ударил меня локтем, это не честно, — заявил Горулев, тяжело дыша. — Ты, сукин сын, нельзя бить локтями, я же тебе это раньше говорил!
— То есть как это нельзя бить локтями, — тоже тяжело дыша, спросил Терпухин. — А чем же я буду драться?
— Это бокс, понимаешь? Или ты думаешь, что это кикбоксинг?
— Да, кикбоксинг...
Ладно, это еще лучше, — сказал Горулев, и глаза его неприятно сузились. — Вот теперь ты полу чишь...
Давай-давай! — ревели болельщики. Горулев сделал ложный выпад, схватил Терпухина поперек туловища, грохнул его на маты, а сам отскочим, используя свободную минуту для того, чтобы от дышаться.
Подожди, нельзя бросать, — сказал судья, — это гоже против правил.
Это как, ему ногами и локтями можно, а мне бро
- В таком случае, деритесь по другим правилам. Снимите с себя перчатки, возьмите в руки стулья и дубасьте друг друга, — раздраженно сказал хозяин. — А эго ни бокс, ни кикбоксинг, а черт знает что! Молотиловка... Вы еще за волосы друг друга начнете хватать!
Если я не могу применять приемы самбо, то я ухожу, — сказал голубоглазый гигант.
Ладно, можете использовать ноги и делать за
Терпухин стоял на ногах покачиваясь. Горулев, почувствовавший, что противник опасен, не спешил атаковать.
Давай, Саша, врежь ему, чего ты? — подбадривал Пылинкин.
Пошел ты, — огрызнулся Горулев. Он ринулся в атаку и провел несколько хороших ударов. У Терпухина голова звенела и грохотала, как камнедробильный барабан. Он чувствовал, что нужно кончать бой одним удачным ударом.
Нужно сконцентрироваться, поймать противника на ошибке и вложить в удар всю энергию, всю оставшуюся силу. Юрий сделал один ложный выпад, еще один — и оказался в таком положении, что понял: вот момент, который нельзя упускать. Сгруппировавшись, он нанес сильнейший боковой удар. Горулев опрокинулся, как поленница. Казалось, было слышно, как хрустнули его кости.
— Поверить не могу! — завопил Былинкин. — Саша, поднимайся!
Горулев зашевелился, пытаясь встать. Терпухин подскочил к нему, занося ногу для удара.
— Эй, нельзя бить лежачего! — завопил Былинкин.
— ...два, три, четыре, пять, — считал Ермократьев. Горулев поднял голову.
— Ты в порядке? — спросил его судья.
Лейтенант кивнул, попытался подняться, но снова
распластался на ринге.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, — начал по новой считать судья. — Эй, вставай! Семь, восемь, девять, все, готов!
Терпухин и Ковалев сидели в машине. Юрий слизывал с костяшек пальцев кровь.
— Юра, ты молодец, отличный бой! — возбужденно говорил Ковалев.
— Ерунда, ничего особенного. Эй, а где деньги?
— Я поменял их на баксы. Так лучше будет... Вот, они все твои... — Ковалев сунул Терпухину деньги и стал заводить машину.
— Теперь уж мне точно надо напиться, как свинье, — пробормотал Терпухин. — Просадить все эти чертовы деньги...
— В чем дело? Расслабиться хочешь? Так тут за один раз не пропьешь...
