обкуренный, но выследит и замочит. Правда?
Самир кивнул и стал сворачивать самокрутку.
— Или анаша у тебя особая — лайт?
— Не понял.
— Ну, знаешь, сигареты бывают лайт, легкие то есть. Может, анаша тоже бывает легкая, чтобы сильно не расслабляла?
— Хороший «план», — обиделся Самир. — Я же тебе предлагал: пробуй. Пробуй, потом скажи.
— Спасибо, только не за рулем.
— Правильно. Это я привык, без плана злой становлюсь.
— Твою мать… ДПС.
— Чью мать, ты кому сказал? — Самир быстро выкинул в открытое окно целую, еще не прикуренную мастырку.
— Да не тебе, успокойся. Глянь — все в порядке?
— А кому еще? Себе, что ли? — продолжал выяснять Самир.
— Фортуне. Есть такая дама, которая жопой любит поворачиваться.
— Ты мне не рассказывай, бляди здесь ни при чем.
— Очень даже при чем, готовь документы. Самих бы на шишку не натянули.
— Ладно, не ерзай. Не первый раз.
Подождав, пока машина остановится, сотрудник нагнулся к открытому окошку. Представился.
— Чего это у вас пассажир сзади?
— Ночью ехали. Лег спать человек, только проснулся.
— С добрым утром. Документики… И ваши тоже. Выходим из машины.
Подошел человек в камуфляже с овчаркой.
Чуть отпустил поводок, позволив собаке влезть в открытую дверь. Встав передними лапами на сиденье, она просунула морду далеко в пустой салон.
«Учует сейчас травку», — у водителя вспотела поясница.
— Она же мне чехлы когтями поцарапает!
Никто не обратил внимания на его недовольство.
— Багажник открывайте… Что в канистрах?
— Бензин.
— Куда вам столько? Понаделали заправок и все равно с собой возят.
— Три канистры всего.
Собака не проявила энтузиазма; Очевидно, нюх ей натренировали на более существенный товар, вроде героина. Теперь настал черед человека внимательно осмотреть внутреннюю обшивку, пощупать сиденья.
«Навел кто-то?» — продолжал нервничать водитель. Зато Самир стоял спокойно-безучастно, глядя под ноги.
— Откуда путь держим?
— Из Ставрополя.
— А пассажир чего молчит?
— Я не молчу, — поднял голову Самир. — Спрашивайте, отвечать буду.
— Вид у вас, гражданин, странный какой-то.
— Извините, не выспался. И побриться с утра не успел.
— Цель поездки?
«Как будто в посольстве визу выдают», — возмущался про себя водитель.
— К сестре двоюродной в гости. Друга взял с собой.
— Прописка у него махачкалинская.
«Наверное, интерес к машине не специальный.
Похоже, всех так шмонают на этом посту».
— Ну так что? У меня и с тель-авивской пропиской есть друзья, и с нью-йоркской.
— Мотоциклиста, случаем, не видели?
— Какого? — водителю «Нивы» стоило большого труда задать этот естественный вопрос.
— Отморозка одного, — сотрудник ДПС довольно точно обрисовал внешний вид Гоблина.
— Такой не попадался. А что, начудил?
— Попадется на глаза, лучше сразу съезжай на обочину. И в милицию сообщи с ближайшего автомата.
Уже несколько машин ждали очереди на досмотр, и сотрудник со вздохом отпустил «Ниву».
— Есть же такие, — отъехав от поста, покачал головой водитель, — Дай ему волю, он бы до вечера нас перетряхивал и допрашивал. Другие напускают на себя, чисто чтоб бабки сорвать.
А ему просто в кайф. Ты как? Только честно — перетрухал?
— Зачем? Мастырку только жалко, крутил-крутил и бросать пришлось.
— Хочешь вернуться забрать?
Аварец принял предложение всерьез и гордо ответил:
— Самир никогда с полу не подбирает.
— Молодец. А что бы ты делал, если б они тайник узрели? Драпать бесполезно, видал, какой у них зверь?
— Постарался бы.
— То есть как?
В руке у Самира блеснуло лезвие безопасной бритвы.
— По горлу. Автомат мой. Дальше…
— Да ты не лучше этого Гоблина! — прервал водитель. — Тоже смурной! Какого хера при себе холодное оружие? Нашли бы сейчас — мало б не показалось!
— Бритва за холодное не считается, — Самир взялся заново скручивать бумажку для курева.
— Много ты знаешь, герой!
— Ты, друг, не выступай. Ради дела раз-два могу терпеть. Потом извинения не помогут.
Черную тучу унесло дальше в сторону лесов, полей и садов. Солнце снова светило без помех.
Его бесстрастные лучи освещали трех спутников, занятых ликвидацией последствий стихийного бедствия. Байкеры, вооружившись предусмотрительно взятой в дорогу ветошью, очищали технику. Еще недавно оба «Урала» сверкали переплетением хромированных труб. Теперь все покрывал липкий желтоватый налет, в котором тут и там угадывались крылышки и сухие ножки. Некоторые узлы настолько забились внутри, что их пришлось разбирать.
Работали ребята в одних плавках. Свое и чужое шмотье Юрий расстелил на земле, под жарким солнцем останки насекомых подсохли почти мгновенно. Теперь можно было счищать грязь, вооружившись небольшой щеткой из багажа Майка.
Конечно, стирки это заменить не могло. Но, по словам Штурмана, до волжской дельты оставалось еще порядочно, а раньше по дороге воды ожидать не стоило.
— Дали бы мне противогаз и распылитель, — размечтался Майк, выковыривая из щелей между ребрами цилиндров спекшиеся от температуры останки саранчи. С каким бы удовольствием я их травил. Бесплатно бы работал, честное слово.
— Лишь бы там, дальше, подготовились, — Терпухин уже беспокоился о родном крае. — Помню, малым еще бегал, когда соседнюю станицу обгрызли дочиста. Ни колоска не осталось в поле.
Кое-как привели шмотье и мотоциклы в чувство. Вид, конечно, не самый шикарный, но более или менее пристойный. Можно наверстывать упущенное.
Километров через десять заметили слева по курсу трехдверную «Мазду», обгаженную точно так же дохлой саранчой. Веселенький красный цвет авто едва проступал, зато хозяйка, пересидевшая напасть внутри, никак не пострадала Даже при беглом взгляде выглядела роскошно: распущенные волосы ниже плеч, длинные загорелые ножки. Мялась возле машины — то ли отчаялась голосовать, то ли еще не начала.
