разбитое сердце.
— Думаете, я не понимаю?
— Дай закончить. Не знаю, что произошло между вами двумя, но в глазах у Лоэтты очень большая тоска. Да сэр, ее сердце определенно разбито.
Алекс дотянулся до жестких, пышных усов Клетуса. Старик притворился, что кусает его за палец, и малыш засмеялся.
— Я хочу ей помочь, — сказал Бурке, высматривая Лили среди толпы. — Но она избегает меня. Не знаю, что делать.
— Ты доктор, тебе не привыкать к человеческим страданиям и боли. Хотя исцелить разбитое сердце может только человек, познавший страдание. Многие люди этого не знают.
Бурке раскрыл рот.
— Исцеление, — продолжил Клетус, — должно исходить из мыслей, тела, и души человека. Лоэтте нужно время, чтобы это понять.
— Что же делать мне, пока она не поняла?
Клетус шутливо щелкнул по пухлым пальчикам Алекса. Посмеявшись с мальчишкой, он сказал:
— Ничего. Наберись терпения и жди.
— Ждать чего?
— Пока она не будет готова. Ждать осталось недолго. Я уверен.
— Как я узнаю об этом?
Старик щелкнул подтяжкой и посмотрел по сторонам.
— Просто узнаешь, вот и все.
Бурке мог бы выругаться, но ему мешал Алекс. Пару часов назад он имел похожую беседу с Лизой Маккали и ее мужем Вайатом. Лиза считала, что у нее начались схватки. Бурке осмотрел ее и сообщил, что тревога была ложной.
Лиза недоверчиво смотрела на доктора громадными, полными слез глазами.
— Поверьте, когда придут настоящие схватки, вы почувствуете.
— Как я узнаю об этом?
— Просто узнаете, — ответил Бурке. Теперь он ругал себя за слишком покровительственный тон.
— О-хо-хо, — Клетус юркнул за спину Бурке. — Кажется, эти пираньи Гуннинхэм меня засекли. Прикройте, дружище. Я попробую сбежать.
Клетус, то и дело опасливо озираясь, скрылся среди гостей. Бурке тихо застонал, Алекс дернул его за рукав.
— Папа сумасшедший?
Бурке посмотрел в карие глаза малыша, сменил угрюмую усмешку на улыбку.
— Нет, приятель. Папа грустный, но не сумасшедший. Пойдем домой?
Алекс задумался.
— А Санта сегодня плидет?
— Нет, малыш. Санта сегодня не придет. — Бурке решил, что лучше рассказать про Санту и летающих северных оленей в другой раз.
Бурке натянул капюшон Алексу до самого носа, вышел за порог и вдохнул холодный воздух.
Бурке подумал: может быть, зря он вернулся в Джаспер-Галч? А что, если предсказания Клетуса такая же сказка, как летающие олени? Конечно, его речь была увлекательной и даже волшебной. Но правдивой ли?
Вдруг сердце Лили не излечится?
Как тогда он сможет жить здесь, рядом с ней?
— Что это?
— Это снег.
— Снег?
— Да. Снег.
Бурке включил зажигание, дворники зашуршали, сметая кристаллики льда с лобового стекла. Он ехал по тихим улочкам Джаспер-Галча и думал. О темных кругах под ее глазами, об улыбке, которую никому не разгадать. Повернув за угол, Бурке решил, что Клетус Маккали ошибся. Возможно, ему лучше было бы никогда не возвращаться в Джаспер-Галч.
Глава десятая
Лоэтта подняла голову, когда звякнул колокольчик на двери. Последние дни она все время ждала и боялась неизвестно чего. Но стоило увидеть Лизу Маккали, как вся тревога мгновенно прошла. Она бросила наполнять сахарницы и побежала навстречу, чтобы придержать входную дверь. Подруге с множеством сумок в обеих руках и громадным животом никак не удавалось протиснуться в дверной проем.
— Лиза, разве можно в твоем состоянии таскать тяжелые сумки?
Лиза не успела ответить, потому что на другой стороне улицы пронзительно засвистели. Она зашла и устало прислонилась к стене.
— Я беременная, а не инвалид. Потом, эти сумки хоть и громоздкие, но легкие. Изабель попросила принести подарки для бедных от женского благотворительного общества. Так как собрания всегда проходят здесь, я и подумала принести их сюда.
— Конечно, дорогая.
Приподняв тонко выщипанную бровь, Лиза спросила:
— Кстати, кто это был?
Лоэтта положила на пол коробки в ярких обертках.
— Ты о ком?
Воцарилось молчание. Карие глаза Лизы смотрели в серые глаза Лоэтты.
— Четырнадцатый президент Соединенных Штатов. Мужчина на улице, напротив твоих окон, который свистел, кто же еще?
— Ах, этот, — тихо сказала Лоэтта.
Из дальней комнаты слышался шум; горожане пришли на последнее в этом году собрание.
— Да, этот, — вполголоса передразнила Лиза. — Ручаюсь, свистел не козодой, а поскольку я вот-вот рожу, сигнал предназначался не мне.
Пусть походка Лизы стала тяжелее из-за беременности, но в глазах было не меньше тепла, чем три года назад, когда они встретились впервые. Господи, неужели прошло три года? Столько изменилось. Лоэтта успела приобрести новых друзей. Она влюбилась. Сделала стрижку, изменила стиль одежды. Купила ресторан, горевала о ребенке, которого никогда не увидит, о маме, которую так любила. Начала рисовать, научилась водить…
Звякнул колокольчик. Клайв Хендерикс и Кит Гурски, толкаясь, прошествовали в комнату для собраний, по пути отчаянно строя ей глазки.
— Это конечно слабое утешение, но я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я сама прошла через нечто подобное. Насмешки, грязные намеки, оскорбления…
— Знаешь?
Лиза кивнула. И Лоэтта вспомнила, как злые языки шептались за спиной Лизы, когда выяснилось, что отец девушки сидел в тюрьме. Внешне Лиза была знойной, немного развязной красоткой. Лоэтта же сразу разглядела в ней доброту. Вот и сегодня только Лиза посочувствовала ей.
Конечно, не все жители Джаспер-Галча были недалекими, жестокими сплетниками. Большинство совсем другие. Лоэтта вспомнила, что не нужно обращать внимания на тех, чьей души и фантазии хватает лишь на то, чтобы обсуждать недостатки знакомых.
— Кажется, нам пора идти? — спросила Лиза, указывая на дверь в глубине зала.
— Пора, — с явной неохотой промолвила Лоэтта.
Лиза сказала:
