– Зачем мне столько денег? Да и ножи таскать проще, чем мешки с деньгами. И сумма какая-то странная, неровная.
– По сто пятьдесят за нож, – нисколько не смущаясь таким резким изменением цены, объяснил хозяин. – А деньги можно сдать на хранение кому-нибудь из ювелиров.
– Ага, бегай потом с другого конца страны, чтобы забрать свои денежки.
– Ювелир может дать расписку, которую вы сможете обменять на деньги где угодно. – Во взгляде у него появилось недоумение. – Вы разве не знаете об этом?
– У меня никогда в жизни не было столько денег, чтобы их можно было откладывать на будущее. Так что подобные вещи меня никогда не интересовали, – отмахнулся я. – Но может, вы и правы. Хорошо, я согласен. А у вас не будет проблем с продажей таких дорогих ножей?
Хозяин торопливо отвернулся, чтобы я не заметил его улыбки. Ясно. Меня в очередной раз обвели вокруг пальца. Значит, нужно иметь в виду, что нож тварка реально стоит две, а то и три сотни. Интересно, а кто их купит за такую несусветную цену?
По наводке оружейника дом ближайшего ювелира я нашел достаточно быстро и тут же расстался с деньгами. У меня всегда так. Время от времени появлялись крупные денежки, но держал я их в руках, только пока шел по улице. Потом приходилось отдавать или в магазин, или за долги. Так что за всю жизнь я чувствовал себя богатым часов пять в общей сложности, не более.
У ювелира все прошло просто и обыденно. Стоило мне заикнуться о цели визита, как меня отвели в отдельную комнату. Денежки пересчитали, а взамен выдали нечто вроде векселей. Внешне – листочки в половину тетрадного листа, напоминающие очень тонкую замшу кремового цвета. Вверху тисненая эмблема из двух пересекающихся колец (типа нашей свадебной). В середине сумма прописью. Меня гораздо больше заинтересовала процедура заверения «бумажки». Меня попросили положить руку на чек, ювелир прижал в уголочке большую печать, та на короткий миг засветилась, и на этом все закончилось.
Я с некоторым сомнением оглядел векселя.
– А где здесь написано, что деньги надо выдать именно мне?
– Отпечаток вашей ауры заверен моей личной печатью. Для получения денег надо будет снова приложить руку и печать. Если это попробует сделать кто-то чужой, то вексель мгновенно уничтожится.
– То есть другому их не передать?
– Нет. Это только ваши деньги.
– А если я потеряю или умру…
– Значит, деньги останутся у нас. – Ювелир даже не улыбнулся.
– Получать тоже только у вас? – Я решил сменить тему.
– У любого ювелира, имеющего такой символ. – Он постучал пальцем по сцепленным кольцам.
Четыре векселя по сотне (полсотни наличкой я решил оставить на мелкие расходы) скатали трубочкой и засунули в завинчивающийся цилиндрик из светлого металла, напоминающего серебро. Странно было поменять четыре килограмма золота на почти невесомую трубочку. И куда ее теперь прятать? Тайных карманов у меня нет, вешать на шею как медальон – смешно, не настолько я этими деньгами дорожу. Посомневавшись, просто бросил трубочку в свою сумку. Явных дырок там вроде нет, а потеряю – и черт с ними.
Меня сейчас гораздо больше заинтересовали открывающиеся странности этого мира. Вроде люди внешне ничем не отличаются от землян. Тварков я воспринял как своеобразных мутантов. Но фокусы с ножом, впитывающим кровь, векселя, сохраняющие отпечаток ауры? Вполне может быть и простое научное, рациональное объяснение. Но в условиях кажущегося Средневековья? Что это – остатки древних технологий или местная магия? Для меня, человека двадцать первого века, это воспринимается как сказка, а для окружающих как само собой разумеющиеся вещи. А что я еще здесь открою? Я ведь только-только начинаю познавать этот мир.
Мысли были интересными, но есть тоже надо, да и с жильем пора что-то решать. С моими деньгами можно, наверное, и собственный дом купить, только зачем он мне? Еще неизвестно, буду ли я жив через сутки.
На этот раз к выбору гостиницы я подошел гораздо тщательнее. Район спальный, среднего достатка. Никаких блатных морд поблизости. Таверна с вывеской и большим количеством посетителей, чистенькая и аккуратная (хотя бы по местным меркам). И не должно быть никакого ощущения скрытой опасности. Может, я излишне осторожничал, но всем требованиям соответствовала только пятая по счету таверна. Вот в ней я сразу почувствовал себя как дома. Неуловимые мелочи, создающие ощущение уверенности и солидности.
На вывеске, если я правильно понял, было написано «Толстяк». Хозяин полностью соответствовал вывеске – дородный мужик с большим животом. Внимательно оглядел меня, но разговаривал достаточно вежливо. И выделенная комната порадовала – чистенькая, светлая, и даже шторки на единственном окошке. Вид из него был во внутренний двор таверны, заполненный телегами, но и это меня вполне устроило. Спустившись вниз, в обеденном зале устроился у окошка, и не успел толком оглядеться, как возле стола нарисовалась симпатичная служанка:
– Что желаете?
Желал я в первую очередь пожрать, поэтому коротко бросил:
– Неси самое лучшее, и чтобы мне хватило! – Служанка понятливо кивнула. – И вина бутылку соответственно.
Через пару минут на мой стол посыпались тарелки. Не знаю про названия, но пахло обалденно, и на полчаса я отключился от реальности. Каши, три сорта мяса, благоухающего специями. Несколько видов салатов, пирожки. И вино оказалось очень неплохим. Красное, терпкое. Отвалившись на спинку стула, я осоловелым взглядом огляделся вокруг.
Все-таки правильно я выбрал эту таверну. Зал был почти полон, но шума и гама не было. Род занятий посетителей угадывался довольно легко. Купцы одеты чистенько, никуда не торопятся, ведут серьезные беседы. Мастеровые тоже не самые бедные. За одним из столов сидела парочка, в которой можно было заподозрить провинциалов, решивших провести денек-другой в столице. На общем фоне я смотрелся бедновато, но одежда была чистой, и на меня никто не косился и губы презрительно не кривил. Вполне достаточно и этого. Служанка, заметив, что я просто бездельничаю, тут же поспешила закончить с денежными вопросами:
– Что-нибудь еще?
Я отрицательно мотнул головой.
– Тогда с вас двенадцать медяков.
Двенадцать так двенадцать, у меня их все равно нет. Я протянул золотой. Служанка осторожно взяла его, оглядела и через пару минут принесла целую горку сдачи. На всякий случай я пересчитал деньги. Восемнадцать серебрушек и восемь медных. У них здесь что, двадцатеричная денежная система? Служанка восприняла мой пересчет совершенно спокойно, как будто это было в порядке вещей. Потом многозначительно улыбнулась:
– Если господину еще что-то понадобится, то я сделаю это с удовольствием…
Я согласно кивнул и подвинул в ее сторону медную монетку:
– Буду иметь в виду.
Монетка исчезла, и служанка ушла, соблазнительно покачивая бедрами. Я проводил ее взглядом, но на большее она могла не рассчитывать. При одной только мысли, сколько здесь бывает мужиков, скольким она могла улыбаться, а то и… внутри сразу поднялась волна отторжения. Я не ханжа и сам не без греха, но внутри есть какой-то ограничитель, не позволяющий бросаться на каждую, кто мне улыбнется. Может, в этом виновато одно воспоминание молодости. На одной из лекций, посвященной личной гигиене при отношениях мужчины и женщины, препод достал из портфеля и
