того самого момента, когда Алекс заговорил о «Гринскейпс».
Кажется, Алекс твердо намерен относиться к ее предприятию как к сопернику. И это было смешно. Как он не понимает, что в ее жизни есть место не только для работы, но и для глубоких личных отношений. Ведь сам он избегал серьезных отношений с женщинами все эти годы вовсе не потому, что не верил в возможность совместить их с успешным ведением дел. Алекс понимал это. Или нет?
Джо надела бледно-розовый сарафан, который прихватила с собой накануне вечером, и вышла к Алексу. Он успел переодеться в купальные шорты.
— Думаю, мне все-таки стоит сходить поплавать.
— А тебе можно — ведь швы еще не сняли?
— Я не буду мочить голову. — Алекс на секунду задумался. — Или мне лучше сначала заказать тебе завтрак?
— Нет. У тебя на кухне есть растворимый кофе. Сделаю себе чашечку. А о еде думать еще рано.
Алекс грустно смотрел на Джо.
— Не знаю, почему у меня все выходит наоборот, когда дело касается тебя, дорогая. Наверное, потому, что я очень волнуюсь. Джо…
— Да?
— Пожалуйста, не убегай.
Она удивленно посмотрела на Алекса:
— У меня и в мыслях не было…
— Ради бога, не уходи, пока я плаваю. Мне важно знать, что я застану тебя здесь, когда вернусь.
Джо немного озадачило напряжение, звучавшее в голосе Алекса.
— Я буду здесь, — сказала она.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Когда Алекс ушел, Джо сделала себе кофе и выпила его. Стоя на кухне.
Зазвонил телефон, и Джо чисто автоматически взглянула на часы. Без пяти восемь в воскресенье утром? Наверное, Алексу звонят по делам из Нью-Йорка.
Она подняла трубку и услышала хриплый голос Алекса:
— Джо?
— Где ты? — Джо пронзило вдруг чувство тревоги.
— Я звоню из фойе. Не знаю, что это нашло на меня десять минут назад. Почему я всегда становлюсь в твоем присутствии полным идиотом? Если бы я вел таким образом свои дела, то давно бы обанкротился.
Джо рассмеялась, а затем произнесла дрожащим голосом:
— Думаю, это можно сказать о нас обоих.
— Послушай, дорогая, позволь сообщить тебе раз и навсегда то, что я никак не могу выдавить из себя, когда ты рядом. Я никогда не попрошу тебя расстаться с «Гринскейпс», но прошу тебя: впусти меня в свою жизнь. Я имею в виду… навсегда.
Джо почувствовала, как сердце начинает учащенно биться.
— Я знаю, — продолжал Алекс, — тебе трудно будет справиться и с бизнесом, и с таким требовательным мужем, каким я, скорее всего, окажусь. Я знаю, ты не можешь перенести «Гринскейпс» в другое место. Но я могу перенести «Моллз интернэшенэл».
— Алекс, ты… — Джо не хватало воздуха.
— Моя штаб-квартира вовсе не обязательно должна находиться в Нью-Йорке. Сарасота ничем не хуже. Это одна из причин, — продолжал он, — почему я так заинтересовался собственностью в этих местах. Я хочу купить домик на Сиеста-Ки — для нас. Фред уже подыскал кое-что.
— Фред Бакстер? — Изумлению Джо не было предела.
— Да. Фред нашел несколько весьма живописных коттеджей. Я говорил об этом с Энди. Он не против перебраться во Флориду. И другие сотрудники тоже. Мы оставим офис в Нью-Йорке, так что те, кто не хочет переезжать, тоже не окажутся на улице.
— Ты говоришь так, будто уже дал этой идее зеленый свет, — тихо произнесла Джо.
— Не совсем, — признался Алекс. — Скорее, желтый. Это свет, призывающий к осторожности. И я старался быть очень осторожным. Особенно после Пуэрто-Рико. Дело в том, что…
— В чем же?
— Я хочу, чтобы ты была уверена в себе и во мне, Джо.
— А ты поверишь, если я скажу, что это так?
— Не знаю, — честно признался Алекс. — Мне остается только попросить у тебя прощения за то, что я такой неисправимый скептик. Дело не в том, что я не верю тебе. Я верю. Но я должен быть уверен, Джо, что в твоей жизни найдется для меня место. Мне так много от тебя надо!
Джо не знала, что ответить. Конечно, в ее жизни было место для Алекса. И она многое могла ему дать. Сердце ее было переполнено любовью. Но Алекс должен поверить в это. Должен поверить в нее, как она поверила в него. Ведь только так между людьми возможна настоящая близость. Джо была готова к этому. Оставалось только убедить Алекса.
— Джо?
— Да?
— Послушай, как-то в Нью-Йорке, еще до нашего уикенда в Пуэрто-Рико, я кое-что приготовил для тебя. Я взял это с собой в Сан-Хуан, но дела пошли так, что я решил подождать. Но я привез это с собой. Это… это лежит в верхнем ящике комода. Ты не пропустишь. Я хочу, чтобы ты взяла это и… нашла этому применение.
— Нашла применение?
— Да. Посмейся немного. А чуть позже я присоединюсь к тебе.
Алекс повесил трубку. Заинтригованная, Джо последовала его указаниям. Открывая ящик, она чуть побаивалась того, что должна была там увидеть.
Это оказался портативный магнитофон, рядом с которым лежала кассета. По-прежнему заинтригованная, Джо попыталась отыскать на кассете какую-нибудь надпись, но ее не было. Значит, пленку записал Алекс. Что же на ней?
Она отнесла магнитофон и пленку в гостиную, села и только после этого решилась нажать на кнопку.
Послышались звуки гитары. Кто-то наигрывал мелодию, которую Джо никогда не слышала раньше. Мелодию в духе Дэнни Форта.
Но Джо почти сразу же поняла, что слышит вовсе не Дэнни. Пел Алекс. И она прислушивалась к хрипловатому голосу, находя в нем то, чего не хватало Дэнни Форту. Зрелость. Глубину чувств.
Прислушавшись к словам, Джо поняла, что Алекс написал эту песню для нее. Это было его объяснение в любви. Он говорил ей в этой песне о том, чего никак не мог сказать в жизни:
