попадаются на крючок фальсификатора и невольно становятся соучастниками преступления.
Лекция, которую Коффин читал в Музее Виктории и Альберта, тоже была посвящена преступлениям в сфере искусства. Похоже, парень специализируется на этой теме. До Гарри периодически доходили слухи о Коффине, к тому же их пути не раз пересекались на профессиональной почве. Коффин пресек попытки получить выкуп за картину Эдварда Мунка «Крик», когда ее первый раз похитили из Национальной галереи в Осло прямо перед камерами слежения. Все подробности ограбления были записаны на видеопленку. Двое мужчин прислонили лестницу к стене музея, забрались в окно, а потом спокойно вышли с картиной под мышкой. И все это под работающими камерами. Охрана просто не удосужилась посмотреть на экран. Абсолютно непрофессиональная работа в духе постсоветской мафии, которая ни черта не смыслит в искусстве. Их, конечно, поймали, как только они заикнулись о выкупе.
— Самая лучшая подделка та, у которой безупречное происхождение. Я говорю «самая лучшая» в том смысле, что она имеет максимальные шансы на успех. Чем убедительней история владения, тем меньше будут исследовать картину, перед тем как признать ее подлинной. Но фальсификатор не может существовать только за счет происхождения и голодных историков искусства. Возьмем, к примеру, небольшую средневековую итальянскую картину неизвестного художника. Подделка картин сродни поварскому искусству. Перед тем как начать готовить, вы должны знать, из чего состоит ваше блюдо. А какой состав может быть у упомянутой картины?
Прежде всего — какова ее основа? Мы варим толстые или тонкие макароны? Картина может быть написана на холсте или деревянной доске. В то время писали исключительно на тополевых досках. Но дерево должно быть старым, то есть относиться к тому периоду, когда была написана картина, которую вы собираетесь подделать. Это первая трудность.
Вопрос второй: какой соус? Песто или болоньезе? Извините за столь приземленные аналогии, но, уверяю вас, здесь они вполне уместны. После этой лекции вы не станете мучиться вопросом, на тополе или на груше писались средневековые религиозные картины. Вы почувствуете необъяснимую тягу к спагетти и, поглощая очередную порцию, обязательно вспомните, что я говорил о подделках. Так какие брать краски? На этот вопрос ответить довольно легко. Конечно, темперу. А теперь угадайте, почему картины эпохи Возрождения и Нового времени подделывать сложнее, чем современные?
Уикенден попытался определить, с каким акцентом говорит Коффин. Он был какой-то странный: смесь американского и безупречного английского выговора, которому обучают дикторов и иностранных актеров, играющих роли англичан. Обычно Уикенден многое мог сказать о человеке по его акценту, но данный случай поставил его в тупик.
— Готовые краски появились лишь в девятнадцатом веке. До этого художники делали их сами в своих мастерских, а это означало, что у каждого был свой рецепт приготовления. Чтобы успешно подделать картину того времени, надо знать состав красок, которыми писал конкретный художник. И состав этот следует определить по соскобу с какой-нибудь из его картин. Все составляющие доступны и в наше время. Связующим элементом темперных красок являются сырые яйца. Их смешивают с пигментами, такими как ляпис-лазурь или сепия, которую делают из темной жидкости каракатицы, получая соответственно синюю или коричневую краску. Из органических веществ используется уголь, который должен соответствовать тому времени, когда была написана картина.
Вторая их встреча произошла уже по долгу службы. Коффин одно время сотрудничал с итальянской полицией. Когда преступление выходит за пределы государственной границы, итальянские полицейские охотно прибегают к помощи своих коллег из других стран. Гарри восхищала такая открытость. Скотленд-Ярд обычно действовал изолированно, что, по-видимому, было проявлением островного менталитета.
— Знание химии очень важно для следователя. Интеллект, подкрепленный специальными знаниями, позволяет значительно сузить круг подозреваемых. Проще говоря, дураков больше, чем умных, и это дает преимущество представителям закона. Подделать картину совсем не просто. Удивительно, что преступники вообще этим занимаются, причем довольно успешно. Для этого требуется готовность и соучастие, хотя и непреднамеренное, со стороны жертвы. Тщательное исследование неизбежно выявит изъяны в стряпне фальсификатора. По моему мнению, если его работа совершенна, он вполне заслуживает того, чтобы воспользоваться плодами своего труда. Но я никогда не встречал совершенных подделок. Обманутые неизбежно удивляются, как они могли клюнуть на то, что при свете дня оказалось откровенной фальшивкой.
Чтобы успешно воспроизводить шедевры, помимо ингредиентов нужно художественное мастерство. Произведение надо убедительно «состарить». Потом придумать, как оно было «найдено». Это напрямую связано с происхождением. Затем весь этот набор — поделку, происхождение и легенду — следует всучить покупателю. Это долгий и извилистый путь.
Вы думаете, что другие художественные формы подделывать проще? Конечно, там может быть меньше компонентов, но это не всегда облегчает вашу задачу. Ведь надо помнить и о цене. Какой смысл подделывать гравюры Пиранези? Тем не менее такие попытки предпринимались, но на этом можно заработать не больше нескольких тысяч фунтов, что отнюдь не оправдывает затраченных усилий. Надо подобрать краску, найти бумагу того периода. Это, конечно, не слишком сложно, но и вознаграждение соответствующее. Серьезные фальсификаторы занимаются только дорогостоящими произведениями.
Отдел Скотленд-Ярда, где работал Уикенден, как-то вел поиски индейских фигурок доколумбовой эпохи, похищенных из дома пожилого коллекционера. Они были такими маленькими, что шесть штук свободно уместились в несессере. Подозреваемый, житель Милана, по всей видимости, улетел в Рим, и поэтому Скотленд-Ярд обратился к итальянцам. Все контакты осуществлялись через Габриэля Коффина, британского подданного, работавшего в итальянской полиции. Тогда они часто перезванивались с Уикенденом, но встретились всего один раз, непосредственно перед арестом похитителя. После довольно раннего ухода из полиции Габриэль стал работать консультантом. «Сейчас ему не больше сорока», — подумал Уикенден. Он бы предпочел неформальное общение с этим парнем. И хотя терпеть не мог, когда ему указывали, что делать, предложение ван дер Меер показалось ему вполне разумным.
— Надо ли говорить, что настоящих мастеров своего дела в этой среде ничтожно мало. Лучшие из них создают себе имя и часто, но не всегда, попадаются. Причем обычно не по своей вине. Единственное, что их губит, так это непомерное самомнение.
В заключение хочу преподнести вам подлинную историю, где фигурируют некий подпольный художник, старейший лондонский антикварный салон и Музей Гетти. Это рассказ о том, к каким неожиданным результатам может привести жажда мести.
Итак, один человек купил на блошином рынке рисунок в надежде, что тот окажется дороже, чем за него запросили. Покупатель не знал, кому он принадлежит, но решил попытать счастья. И принес его в галерею «Колнаги», на Олд-Бонд-стрит. Тамошний эксперт сказал ему, что рисунок действительно стоит дороже заплаченной суммы, и предложил за него двести фунтов. Это сулило немалую выгоду, и человек с радостью согласился.
Через неделю он снова пришел на Олд-Бонд-стрит и остановился перед витриной «Колнаги». Там висел его рисунок, продававшийся за шестьдесят тысяч фунтов. Возмущенный клиент решил изысканно отомстить и при этом неплохо заработать. Он научился подделывать рисунки, хотя раньше никогда этим не занимался. Человек он был смышленый, с несомненными художественными способностями, и искусством подделки овладевал по книгам. В качестве материала для своих рисунков он использовал недорогие книги шестнадцатого века. Изучил стилистику итальянских художников того периода. Растворил краску, которой были напечатаны купленные им книги, и нарисовал свою первую фальшивку. Его друг, взявшийся исполнить роль продавца, позвонил в «Колнаги». Там ответили, что будут рады посмотреть рисунок. Друг принес подделку в салон, сказав, что та долгое время принадлежала его семье, но о художнике им ничего не известно. Эксперты салона заявили, что это работа известного итальянского художника шестнадцатого века, и предложили за нее сто тысяч фунтов. Так началась карьера талантливого фальсификатора.
В последующие годы он, по его признанию, изготовил и продал через «Колнаги» сотни рисунков старых мастеров. Он водил за нос горе-экспертов прежде всего из чувства справедливости, желая отомстить за нанесенную обиду. В финансовом отношении «Колнаги» не нес никаких потерь. Банковский же счет нашего умельца регулярно пополнялся за счет его рукоделия. «Колнаги» стал основным источником его доходов. Долгое время ему удавалось избегать разоблачения, меняя продавцов и постоянно расширяя круг подделываемых художников. В конце концов он попался, и только в процессе следствия выяснился
