противолодочной обороны, которым Николай Иванович командовал до выхода на пенсию.
– Десять тысяч евро плачу, если поможешь, – предложила Ольга.
Я обрадовалась, как в 1970 году перспективе получения первой зарплаты. Суть, разумеется, не в деньгах. Но профессией у нас принято считать только то, за что платят деньги. Если следовать такой логике, то Бенедикт Спиноза был точильщиком линз… Однако стереотип есть стереотип.
– Договорились.
– Тогда до завтра. Ольга ушла.
Первый серьезный клиент! Услышав, как входная дверь закрылась, я взвизгнула и завертелась в кресле. Когда остановилась, передо мной стоял Николай Иванович, гордый, как крейсер 'Варяг'.
– Я уже в курсе, – заявил он, сияя, будто медный таз. – Вот что значит пиар! Всего малюсенький репортаж по телевидению, и клиенты – вот они! А ты говорила…
Здесь требуется пояснить. Пару дней назад Николай Иванович, свихнувшись на рекламных технологиях, предложил устроить полномасштабную кампанию по телевидению.
– К нам хлынут толпы! – с энтузиазмом рисовал он перспективы. – Только представь!
Я представила толпы людей в нашей приемной и впала в меланхолию.
– Переманим из органов и спецслужб профессионалов, наймем филеров, фотографов, водителей… – мысль младшего детектива Яретенко мчалась сквозь Вселенную.
– А из чего им платить зарплату? – тоном 'можно побыть занудой?' прогнусавила я.
– Из гонораров, естественно! Неужели ты могла подумать, что я рассчитываю потратить на это твои деньги! – последовал ответ. – Тем более, что их не хватит.
– Ты меня убедил, – я скорчила серьезную мину. – Дело за малым – получить гонорары авансом и убедить толпы подождать, пока мы сформируем штат.
– Ну что ты за человек? – Николай Иванович надулся и сложил руки на животе. – Никакого полета мысли! Вот поэтому вы, женщины, ничего в жизни и не добиваетесь! Смотрите все время себе под ноги, а вперед взглянуть, на долгосрочную, так сказать, перспективу, не в состоянии!
– Перспективу?! – взъелась я. – Щас увидишь перспективу! Положим, я сошла с ума и заказала рекламу, взяла в банке кредит, набрала человек пятьдесят шпионов-пенсионеров! К нам явились толпы. Пусть даже маленькая толпа. Тысяча человек. Мы взялись расследовать их дела. Получается по двести расследований на каждого детектива! И вот 'перспектива': раскрываемость упадет до нуля, работники поувольняются, ибо на фиг им столько мороки, а нас с тобой засыплют судебными исками возмущенные клиенты!
– Если все рисовать такими черными красками, лучше из дому не выходить. Вдруг кирпич на голову упадет, – Николай Иванович насупился.
Но сейчас, после обращения Ольги Корсаковой, помощник своим видом напоминал фигуру 'Торжество прогресса', некогда украшавшую ЦПКО.
– Свершилось! – патетично воскликнул он. – Только попробуй теперь сказать, что я был не прав! Один раз тебя показали, притом не лучшим образом, и вот – готово! Клиент пошел!
– Подожди, – я насторожилась, – что значит 'не лучшим образом'?
– Ну… там… Неважно, в общем, все равно эту 'Светскую хронику' никто не смотрит, – отмахнулся младший помощник.
– Если ты все это организовал и знал, когда будут показывать, то наверняка записал на видике, – я грозно нахмурилась.
– Ну записал… – младший детектив Яретенко перетаптывался с ноги на ногу, сунув руки в карманы.
– Давай сюда!
– У меня с собой нет, – соврал помощник, скосив глаза в сторону.
– Коля! – я постучала пальцами по столу.
– Ну ладно, сама хотела… Николай Иванович, переложив на меня ответственность, отправился в свой кабинет и через минуту явился с кассетой.
– Кстати, – помощник изобразил максимально возможную заботливость, – давай я тебе визиточки закажу?
Я в тот момент искала в портфеле запасные колготки.
Да, разумеется, – сказалось само собой, без всякого участия мысли.
– Хорошо, – приободрился Николай Иванович. – Ты только сейчас не уезжай, вдруг еще кто придет. Все ж таки по телевизору рассказали…
И быстренько выскочил, захлопнув дверь.
Только я потянулась к телефону, чтобы попросить кофе, как в дверь просунулась голова Людочки. Сверкая, как китайский фейерверк, она радостно прошептала:
– Еще клиент! Звать?
– Через минуту!
Я лихорадочно разрывала упаковку. Черт! Надо же хоть колготки переодеть! Сунув ноги в синтетические обертки, я вскочила, чтобы их натянуть, и тут же села обратно. Людочка, окрыленная клиентским бумом, возглас мой проигнорировала. В коридоре послышалось: 'Проходите!'
Дверь тихонько отворилась, и на пороге возник… цыган. Натуральный! Таких в кино показывают! Плотный мужчина в широкополой шляпе, с черными глазами, окладистой бородой, одетый в черное кожаное
