– Коля, не все могут вынести твое обаяние, – пояснила я.
– А-а, так что, 'скорую' вызывать? – Николай Иванович виновато развел руками.
– Не надо. Людочка…
– Сейчас, сейчас, – детектив-администратор полезла за аптечкой. – На диван переносить не будем?
– Вы что, издеваетесь? – я окинула красноречивым взором титаническую фигуру почтенной дамы.
Людочка вовсю хлопотала возле распластанной Регины Васильевны.
– Вот, смотри! – Николай Иванович потянул меня за руку. – Афиша одного из последних концертов Жемчужного в 'Октябрьском'. Девяностый год. Смотри: Ничего странного не замечаешь?
Я нагнулась над гигантским бумажным полотном. – Нет.
– А ты на четвереньки встань и надписи почитай внимательно, – помощник показал пальцем на девушку, прятавшуюся на заднем плане.
Я послушно опустилась на коленки и подползла ближе.
– Ну, вижу, Роза Жемчужная, только ей здесь лет шестнадцать, – сказала я.
– Теперь погляди на соседнюю! – помощник ткнул пальцем в девушку рядом.
– Подожди, – я изумленно переводила взгляд с одного изображения на другое.
– Видишь?
– Они что, близнецы? – вырвалось у меня.
– Нет, просто очень похожи! Они же сестры! Эта, видно, старше лет на десять! И рожа какая злая!
Я перевела глаза на буквы. Все участники театра песни и танца Ефрема Жемчужного были подписаны.
– Уй-е!!!
С губ сорвался нервный смех. Несмотря на то, что плакат был изготовлен двенадцать лет назад, облапошившую меня цыганку я узнала сразу.
– К нам приходила Жанна Агалаева! – воскликнула я.
– И этот певец, блин, долбаный фотографию ее приносил, а не Розы! – вторил мне помощник.
– А настоящую Розу, в смысле труп ее, я нашел возле станции Кокшайская! – добавил Николай Иванович. – Видишь, тут, на плече, где блузка сползает, родимое пятно! Я его запомнил, когда опознание было. Вот черт! Знать бы только, зачем все это?
– Коля, – фыркая, спросила я, – ты хотя бы представляешь, какими идиотами мы в их глазах выглядели?
– Да уж! Поймаю – прибью! – возмутился младший детектив Яретенко. – Разве можно честных людей так за нос водить?
– Подожди! Кажется, поняла! – я бросилась в свой кабинет и вытащила из заветной тетрадки фотографию, изъятую из комода в доме Корсаковых.
Поискав глазами похожее лицо, ткнула в нее пальцем.
– А вот и последняя участница.
Я раскрыла тетрадку на том месте, где была сделана запись про свидетельство о браке. Некоторое время переводила глаза с тетрадки на фотографию, с фотографии на афишную надпись и обратно.
– Бли-и-ин! – я взвыла и вцепилась себе в волосы. – Коля, мы с тобой полные идиоты! Если бы ты не притащил Жемчужному подписывать кассеты, мы бы сразу вывели всех на чистую воду! Он специально лица зачирикал!
– А я знал? – оправдывался помощник и перевел тему. – Кстати, что ты там еще открыла? Зачем они нас дурили всю дорогу?
– Смотри, – я показала запись в своей тетрадке и фотографию:
– в свидетельстве о браке, которое мне показала Жанна, представлявшаяся своей сестрой Розой, было написано ROZARIA и пятнышко какое-то сверху. Я еще тогда удивилась, что у нее полное имя Розария, а не Розалия. Она сказала, что это просто служащие не правильно написали. А теперь погляди сюда!
Я ткнула пальцем в маленькую девчушку лет семи, сидевшую на коленях у Ефрема Жемчужного.
– Видишь?
– Ну? Зария Жемчужная… Это Зара, которая с собой покончила, кажется?
– Вот именно! Смотри!
Я схватила со стола фломастер и написала имя Зары на латинице – ZARIA и поставила ударение над последней буквой.
– А теперь…
Я приписала перед именем еще две буквы R и О и растерла пальцем знак ударения.
– Видишь, что получается?
– ROZARIA, Розария Жемчужная, – прочитал помощник.
– С ударением на второй слог, а не на последний! Ясно? Вот кто настоящая жена и наследница Хосе
