Штроем, словно собираясь нырнуть в пол. Вывернул розовую, слизистую изнанку носа и заскрежетал. Штрой не стал отвечать, лишь медленно и важно кивнул. Минуты через три дух неожиданно впрыгнул в другой встречный туннель, где одиноко и зловеще мерцала красная звезда. А дальше вниз — чем ниже, тем чаще — в дверцах и люках, провалах и нишах, которыми изобиловала шахта, мелькали новые и новые морды, носы, горбы и короткие, свиные хвосты. Это был ад наяву…
— Держись! — шепнул Аксель сестре, спрятавшей лицо в дрожащие ладони. — Нам нечего терять. Пусть не думают, что нам страшно…
Кри опустила веки и застыла. «Как защитить её? — с тоской подумал Аксель. — Как ЗАБУДЬСВОЁОТЧАЯНЬЕОНО…»
— Что? — вырвалось у него вслух. Он замотал головой, словно пытаясь забыть лицо сестры, вставшее перед ним на фоне его закрытых век. — Кри, это ты сказала?
— Я ничего не говорила, — медленно ответила та.
— А что ты сейчас подумала? Говори скорей!
— «Забудь своё отчаянье, оно…»
— Что — оно? — быстро спросил мальчик.
— Не знаю… Я сперва решила, ты ко мне обращаешься.
— Нет, не я! — прошептал Аксель. — Слушай, Кри: это обращается к тебе дедушка. Ты тоже можешь слышать его! И ещё… оказывается, я никогда и не думал вслух! Помнишь, там, в горах… когда я размышлял о Шворке, ты спросила, кто он такой? И позже, мы с тобой шли к Штрою, а я подумал, от скольких ошибок нас спас Отто, потому что он невидимка. Ты вдруг поправила меня… Значит, я молчал оба раза! Просто мы с тобой можем читать мысли друг друга. Только не постоянно! Наверное, надо напрячься… очень сосредоточиться!
— Я не хочу, чтоб ты читал мои мысли! — сварливо начала Кри, но тут же осеклась и горько махнула рукой: — Впрочем, теперь уже всё равно…
— Нет, не всё равно, — тихо вмешался Хоф. — Если Гуго Реннер даже здесь нашёл и ободряет вас — значит, он прав. Я помню его тетрадь! Он умел найти выход из любого положения, когда хотел. И если б он вас увидел до своего ухода из жизни — может быть, он бы не захотел уйти… Помните об этом!
«Помните…» — скрипнул зубами Аксель. Его мозг и так лихорадочно работал, пытаясь найти выход из безвыходной ловушки. Нет, дедушка не прав: упущенного не вернёшь… Никогда больше им с Кри не выручить из беды друг друга, а комиссару Хофу — их обоих!
Они опускались всё ниже, и синие тени становились всё гуще и темнее, как на океанском дне. Только вместо подводных чудовищ кругом кишели подземные — ещё более отвратительные. Кри уже давно опять зажмурилась, чтобы не видеть их, и, казалось, оцепенела. Даже Амалия и Беттина всё более нервно скребли пол когтями. Один только Хоф сохранял внешнее спокойствие.
— О… — пробормотал он, глянув вниз. — Что-то серьёзное…
Аксель тоже опустил глаза и увидел опоясывающее шахту кольцо рубиновых огней, к которому плавно приближался лифт. Красный свет постепенно вытеснял синий и перемежался при этом какими-то миганиями. Ещё минута — и лифт поравнялся с подземным залом. Перед пассажирами была Главная Диспетчерская.
Обе ближние к лифту стены были заняты многоцветными пультами, кнопками и панелями. Время от времени они тихо звенели, хрипели и курлыкали, мигая, оживая и погасая без всякого постороннего вмешательства. Дальняя стена сплошь состояла из телеэкранов. На каждом из них мелькали светлые кадры наземной жизни, или тёмные — словно бы взятые из фильмов ужасов — уголки Подземного Мира. Самый большой экран в центре стены показывал сейчас угольно-чёрное звёздное небо. И по этому небу, оставляя за своим драконьим хвостом длинный светящийся след, летело чудовище. Вместо пасти у него торчал клюв, как у попугая, но морда, брюхо и ноги были бычьи. Спину и хвост гигантской ящерицы-быка покрывала шипастая броня. Огромные круглые глаза-иллюминаторы тихо светились жёлтыми огнями, и в них маячили чьи-то тёмные силуэты.
«Зевс», — с тоской понял Аксель. В левой стороне экрана отливала голубизной круглая тень. Это, видимо, была Земля.
— Чего он ждёт? — спокойно спросил Хоф у Великого Звёздного, кивая на экран.
— Он должен отдалиться от планеты ещё немного, — ответил тот. — Заклятие очень сильное… Осталось два часа двадцать пять минут и пятнадцать… тринадцать секунд. Видите табло?
Действительно, над экраном, на светящемся табло, оформленном в виде глаза, с быстротой молнии мелькали цифры. Штрой шагнул с площадки в зал, сопровождаемый, как тенью, белым мальчиком, и, паруся мантией, неслышно приблизился к экранам. Казалось, он хочет понаблюдать за кем-то, оставаясь незамеченным. Аксель вгляделся и лишь тут различил, что перед экранами в трёх креслах с высокими спинками сидят духи. Их тёмные макушки с торчащими ушами-«рожками» едва виднелись над спинками кресел. Диспетчеров трудно было разглядеть ещё и потому, что головы их были полускрыты большими наушниками. У духа в крайнем левом кресле — это, очевидно, и был Главный Диспетчер — над висками вращались также маленькие серебряные локаторы. Постояв и посмотрев, Штрой тронул его за плечо и сказал:
— Млем.
— Миллениум! — торопливо вскочил тот, низко кланяясь. Штрой усадил его назад в кресло, и они негромко заговорили на незнакомом Акселю, но удивительно красивом и мелодичном языке. По звучанию этот язык звёздных духов, которым, видимо, дозволялось пользоваться и Главному диспетчеру, представлял собой нечто среднее между латынью и испанским. Но, хотя речь ничем не напоминала жуткое скрежетание подземных уродцев, вид двух деловито беседующих убийц был невыносим! Мальчик хотел уже отвести глаза от экранной стены, но что-то на одном из нижних боковых экранов привлекло его внимание. В отличие от остальных, эта картинка не мигала: в её полутёмных глубинах явно ничего не происходило. Ряды застеклённых книжных шкафов… кресла с резными подлокотниками… столики перед ними… Да это же «салон желудка» внутри Шворка! Но почему там включён телевизор, если подвал закрыт? «А, — вспомнил Аксель, — пёс обозвал Фибаха „Клетчатым Балбесом“… Тот разозлился и забыл выключить экран. А диспетчерам, видно, всё равно. Тем более, Штрой говорил, что им запрещено совать носы во всё, что касается нашего Морица. Но зачем мне всё это? Что я должен вспомнить? Скорее! Что?»
Он наморщил лоб на несколько секунд, глубоко вздохнул и позвал:
— Отто!
— Да? — немедленно откликнулся Хоф.
— Покрепче возьми Кри за руку, а другую руку дай мне. И по моему сигналу бегите за мной, не разжимая пальцев.
— Понимаю, — сказал комиссар. — Сам думал об этом. Вот, значит, что он имел в виду… Но, Акси, это будет только отсрочка!
— Пусть! Нам терять нечего… КРИ, НЕ ОТПУСКАЙ РУКУ ОТТО НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ! И ПО СЧЁТУ «ТРИ» БЕЗ ШУМА ЗА МНОЙ. ТЫ ПОНЯЛА? — мысленно сказал он, напрягшись.
Но ничего не услышал. Тогда Аксель в упор уставился на Кри и ещё раз «послал» ей эту фразу. И тут же в его мозгу всплыл ответ:
— ДА.
Аксель сквозь зубы пробормотал:
И все трое, держась за руки, ринулись в зал, стараясь бежать бесшумно. Птерокуры не пытались им помешать, думая, что Аксель спешит к Штрою. А когда спохватились, было уже поздно. Нужный экран был слева от Главного Диспетчера, и Штрой как раз заслонял его от духов спиной. Если не мешкать и не шуметь… Но уже перед самой целью Аксель, словно по наитию, вдруг отпустил руку Хофа и сделал ему знак
