второй бригады во взаимодействии с частями особого назначения Рязанского губкома не без труда окружил повстанцев и после короткой перестрелки заставил последних сложить оружие. Чоновцы потеряли одного товарища, а четверо были легко ранены.
Потери повстанцев составили 20 человек убитыми и ранеными, а 17 были взяты в плен. Бойцов роты после возвращения в столицу командование поощрило деньгами и революционными подарками. Отметили и санитара Виктора Абакумова.
Лето 1922 г. выдалось жарким с умеренными дождями. По свидетельству очевидцев, ночи были тихими и красивыми. Тогда в столице пели и играли везде: в домах, на бульварах, во дворах, но больше всего, конечно же, в бесчисленных кабаре, кафе, ресторанах, чайных и столовых, где москвичи и приезжие распивали самогон, а, заплатив по 4–5 млн за бутылку, еще и выносили с собой. С деньгами можно было жить и тогда припеваючи. На Кузнецком мосту, на Тверской, на Петровке появилось множество магазинов, по изобилию товаров и роскоши обстановки мало чем уступающим довоенным. На каждом шагу можно было встретить и шикарно одетую женщину, и одетого по европейской моде мужчину. Газеты печатали тысячи реклам об алкогольных напитках, о гастрономии и увеселительных заведениях. В Москве появились «Яр» и «Стрельна», и различного рода кафешантаны, а также дома терпимости. При этом в глубинке России продолжали голодать люди. Голодали они и в Москве. На той же Каланчевской площади и прилегающих к ней улицах и переулках лежали семьями и в одиночку на тротуарах и на грязных и мокрых камнях, одетые в лохмотья, без обуви, голодные, бесправные и нищие люди. У каждого перед собой — рваная шапка или фуражка. И просили они у спекулянтов не столько советских тысяч или хотя бы сотен, сколько хлеба.
Москва продолжала жить своей жизнью, заливая электрическим светом снующие трамваи и автомобили, не обращая внимания на барышников у театров, лихачей, длиннейшие хвосты на Арбатской площади, шумную Тверскую, переполненные витрины магазинов для богатых. Это был самый настоящий НЭП!
Пристроенный в чоновскую бригаду Виктор Абакумов находился при деле, был сыт, обут и одет. Особо горевать ему не приходилось. Но произошло несчастье. В 1922-м умер его отец, а в конце 1923-го Виктора демобилизовали из армии, так как части ЧОН начали постепенно расформировываться за ненадобностью. В автобиографии в 1939 г. он напишет: «В конце 1923 г. демобилизовался из армии. В связи с безработицей я весь 1924 г. работал рабочим на разных временных работах».
Зима 1924 г. в Москве оказалась особенно студеной и снежной. Морозы доходили до минус двадцати восьми.
21 января умер Ленин. По постановлению XI Всероссийского съезда Советов этот день был объявлен днем траура. 23 января тело Ленина привезли в Москву и поместили в Колонном зале. Мимо его гроба прошли до миллиона человек. Видели в толпе и Виктора Абакумова.
27 января на Красной площади состоялись похороны вождя мирового пролетариата. В четыре часа дня его тело опустили в могилу, вырытую в центре революционного кладбища, но ближе к площади, напротив памятника Минину и Пожарскому. В этот момент во всей России на пять минут было прекращено движение транспорта и работы на заводах и фабриках. Коме того, из центральных пунктов по всем передающим радио и по всем телеграфным аппаратам СССР был передан сигнал: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу! — и везде работа прекращалась. А через четыре минуты звучал новый сигнал: «Ленин умер, — ленинизм живет!» — и работа начиналась вновь.
В марте 1920 г. Всеобуч — Главное Управление всеобщего военного обучения территориальных войск, в состав которых включили и части особого назначения (ЧОН), — возглавил Николай Ильич Подвойский. Биография этого, теперь уже почти забытого, революционера необычайно интересна. Николай Ильич родился 2 февраля 1880 г. в селе Чаусы Стародубского уезда Черниговской губернии. Как сын священника, он бесплатно учился в духовном училище города Нежина и в Черниговской духовной семинарии, из которой его исключали за связь с социал-демократами и участие в недозволенной деятельности. И все-таки его мать добилась разрешения, чтобы он сдал в Чернигове выпускные экзамены.
В 1901 г. в Ярославле Николай Ильич вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию и стал профессиональным революционером. Участвуя во всех революционных выступлениях и полностью отдаваясь партийной работе, Подвойский неоднократно арестовывался, был ссыльным, эмигрантом, сидел в тюрьме. От последней ссылки его спасла Февральская революция.
27 ноября 1917 г. Николая Ильича назначили Председателем коллегии народного комиссариата по военным делам, а 13 марта 1918 г. сняли с должности, освободив место Л.Д. Троцкому.
Весной 1918 г. Подвойского назначили Председателем высшей военной инспекции, для организации контроля за созданием военных комиссариатов и призывом в армию. 30 января 1919 г. его назначили наркомом по военным и морским делам Украинской республики, в сентябре — начальником Главного управления военно-учебными заведениями, а в октябре отправили в Петроград членом РВС формируемой 7 -й армии для борьбы с наступавшими войсками генерала Юденича.
Вначале января 1920 г. Подвойского командировали на Кавказский фронт членом РВС 10-й армии, которая вела бои с войсками генерала Деникина.
В июне 1922 г. решением оргбюро ЦК он получил полуторамесячный отпуск для лечения в Германии, а в его отсутствие по решению реввоенсовета Республики Всеобуч включили в состав штаба РККА. После чего Николай Ильич работал в коллегии Комиссии по изучению материалов истории РКП(б) и Октябрьской революции, руководил отделом истории Красной Армии. Как член ЦКК, принимал участие в чистке ленинградской партийной организации, работал членом Ревизионной комиссии ЦК, постепенно лишаясь всех должностей.
4 января 1935 г. Подвойского свалил очередной инфаркт и ему назначили годичный отпуск для лечения. В мае 1936-го у него в результате инсульта отнялась правая рука и отпуск продлили, а потом оформили персональную пенсию.
Еще в Ярославле Николай Ильич познакомился с социал-демократом Михаилом Сергеевичем Кедровым, который со временем возглавит Военный, а затем Особый отдел ВЧК. В пансионате, в котором они вместе жили, их соседом оказался агроном губернского земства A.A. Дидрикиль. Он-то и познакомил Подвойского с младшей из своих сестер, голубоглазой блондинкой Ниной, с которой они проживут вместе всю жизнь. У них было пятеро своих детей и двое приемных. Во время засухи 1921 г. Подвойские усыновили двух эвакуированных из Поволжья мальчиков, которые прожили у них несколько лет. Николай Ильич умер в 1948 г., спокойно пережив все партийные чистки, все потому, что тогда, в 1918 г., у него не сложились отношения с Троцким. Это его и спасло в роковые тридцатые. Но была у Николая Ильича Подвойского и другая миссия, о которой многие не знали…
Он помогал Виктору Абакумову в его становлении в жизни. Ведь у известного тогда большевика были очень крепкие связи наверху. Кем ему приходился Абакумов, до сих пор неизвестно. Но могу лишь предположить, что они были родственниками. В некоторых публикациях Абакумова называли сыном Подвойского, но это не верно. Сыном он не был. А вот каким-нибудь племянником, даже двоюродным, мог быть запросто. Дело в том, что Подвойский помогал Абакумову не один раз и тем более в весьма щекотливых ситуациях. Знакомым так серьезно и неоднократно не помогают. Возможно, первая помощь Николая Ильича связана с устройством Виктора санитаром во 2-ю московскую бригаду ЧОН в голодное время.
Интересное исследование было проведено в Москве в 1922 г., когда подсчитали, что восемь тысяч обследованных детей от восьми до четырнадцати лет— дети «легкой степени преступности»: попрошайки, воришки, хулиганы. Еще восемь тысяч детей от четырнадцати лет нуждаются, по своей причастности к преступной деятельности, в крепких принудительных условиях труда, а четверть из них «составляют тяжелые выродки, нуждающиеся в совершенно особых условиях воздействия».
Судя по всему, Виктора Абакумова два года службы во 2-й московской бригаде ЧОН буквально спасли от тлетворного влияния улицы. Ему судьба уготовила другой путь.
В 1925 г. Виктор Абакумов поступил упаковщиком в Моспромсоюз (Московский союз промысловой
