кооперации), где он проработал до конца 1926 г. В 1927 г. он по знакомству получил должность стрелка первого отряда военно-промышленной охраны в ВСНХ СССР. Там же в 1927 г. вступил в комсомол.
В конце 1928 г. Абакумов вновь устроился упаковщиком только на складах Центросоюза, где в 1930 г. вступил в ВКП(б). В автобиографии он написал: «В этом же году, когда проходило выдвижение рабочих в Советский аппарат, меня через профсоюзы выдвинули в систему Наркомторга РСФСР, где я работал зам. начальника административного отдела торговопосыльной конторы и одновременно был секретарем комсомольской организации.
Проработав всего лишь 8 месяцев, в сентябре 1930 г. решением Замоскворецкого райкома ВЛКСМ я был послан на руководящую комсомольскую работу на штамповочный завод «Пресс». На этом заводе меня избрали секретарем комсомольской организации. В последующем на заводе «Пресс» меня избрали делегатом замоскворецкой конференции, а на конференции я был избран членом пленума и бюро Замоскворецкого райкома ВЛКСМ. В связи с этим меня тогда же перевели на работу в райком ВЛКСМ зав. Военным отделом».
Автобиография есть автобиография. Но за сухими строками, написанными самим Виктором Семеновичем, еле заметна чья-то неведомая рука. Возможно, это и был Подвойский.
В те времена, как правило, тоже выдвигали по знакомству и с улицы не брали. А тут упаковщик в Моспромсоюзе, стрелок в ВСНХ СССР и снова упаковшик на складах Центросоюза. Солидные по тем временам организации.
В девятнадцать комсомолец, в двадцать два член партии. И снова выдвижение: заместитель начальника отдела конторы и секретарь комсомольской ячейки. Затем секретарь комсомола на заводе «Пресс» и, наконец, зав. военным отделом райкома ВЛКСМ. Карьера, да и только. Причем красивая карьера для молодого парня. Но наступили времена, когда кто был никем, тот становился всем. И это про таких, как Абакумов. Но для этого понадобилось три революции и долгая и упорная борьба с самодержавием.
Исследователи биографии Абакумова утверждают, что именно в годы НЭПа у него «стало проявляться стремление к красивой жизни и тяга к слабому полу». И еще: «в годы НЭПа он всегда находился рядом с материальными ценностями».
Во-первых, в стремлении к красивой жизни нет ничего зазорного, а в тяге к слабому полу играет главную роль только природа. И плохо, когда ее нет. В 1928 г. Виктору — двадцать лет, и что же вы хотите от него? А ведь тогда взрослыми становились рано.
Во-вторых, «пребыванию рядом с материальными ценностями» он был обязан прежде всего родству с Н.И. Подвойским. И что здесь говорить, если это была его удача. Ведь, находясь рядом с материальными ценностями, он мог не только зарабатывать, но и кое-что доставать. А разве это плохо?
У него были брат и сестра. Отец умер. Мать уборщицей в больнице зарабатывала мало, а проработав после революции тринадцать лет — заболела и вышла на пенсию. Следовательно, Виктор был единственным кормильцем.
К слову сказать, в середине 20-х годов наблюдался небывалый рост растрат и хищений, большая часть которых совершалась в государственных организациях (56,2 %), а 22 % растратчиков составляли коммунисты.
Виктор Абакумов не переставал замечать, как его любимый город преображался не по дням, а по часам. В свете витрин он видел шикарные вещи и слышал, как из ресторанов доносилась музыка. В кинотеатрах крутили боевики. В ГУМе можно было днем и ночью взять напрокат самый роскошный автомобиль.
В 1925 г. его, как и многих москвичей, шокировали «таксомоторы» французской фирмы «Рено». Поначалу пользовались ими лишь нэпманы, потому что даже на тех, кто ездил на автобусах, смотрели косо.
В конце 1930 г. по Москве ходили трамваи 49 маршрутов. Если в 1927 г. они перевозили полтора миллиона пассажиров, то в 1933 г. — целых шесть миллионов в день.
В 33-м в столице появятся первые троллейбусы, а в 35-м откроется метро.
С декабря 1932 г. в Советском Союзе будет введена паспортная система и все граждане страны, кроме сельских, с шестнадцати лет станут получать паспорта. Но только с 1937 г. в паспорта станут вклеивать фотокарточки.
Самой бойкой улицей в столице, на которой продавали самые шикарные вещи, была Петровка. Ее еще называли «котиковой». Именно по ней, со слов очевидца, ходили «шиншилловые мадонны с отсутствующими взорами». Если в годы НЭПа рабочий тратил на питание половину своей зарплаты, то в 1935 г. — 67,3 %. С 1 октября 1935 г. в Советском Союзе отменят карточки на продовольствие и рабочий станет получать в среднем 150–200 рублей. При этом белый хлеб стоил 1 руб. 20 коп., мясо от 5 до 9 руб., картошка — 40 коп., сало — 18 руб., мужские сапоги — 315 руб., ботинки 290 руб., детский костюм — 288 руб., мужская рубашка — от 39 до 60 руб.
И все-таки жизнь налаживалась. Комсомольская карьера предвещала Виктору многое. И это было гораздо выгоднее, чем ходить в пролетариях. Теперь можно было только прикрываться пролетарским происхождением.
Советская власть вполне реально изменила жизнь Абакумова и поменяла роли. Разве не мог он быть благодарен ей за это?
Став зав. отделом райкома, Виктор Абакумов попал на самую низшую ступеньку советской партийной элиты. Следует отметить, что на протяжении 1928–1932 гг. количество членов партии увеличилось с 1,5 до 3,7 млн человек. Во время массовых приемов этих лет численный состав партии увеличился более чем на два миллиона человек. По мнению известного французского историка Н. Верта, «большинство составляли рабочие, чаше всего идеологически не подготовленные. Среди них были как искренние энтузиасты «большого скачка вперед», так и расчетливые карьеристы, которым партийный билет открывал широкие возможности для преуспевания в профессиональной и общественной сферах». И действительно, Виктору Абакумову было всего двадцать три — двадцать четыре года. Четыре класса городского. училища, два года в чоновской бригаде, трудовой стаж с двадцать первого и комсомольская работа.
В принципе неплохо!
Но что представлял собой этот молодой человек? Был ли он искренним энтузиастом или расчетливым карьеристом? Думается, что ответ надо искать в золотой середине, которой почему-то обычно не бывает!.. Но факт в том, что быть в этой так называемой «обойме» партии ему не могло не нравиться.
Передо мной несколько документов из тех, что немцы вывезли в 1941 г. из Смоленска. Так называемый Смоленский архив. Давайте ознакомимся с ними и в какой-то мере убедимся в райской жизни партийцев.
Выписка из протокола № 12 заседания Пленума ЦК РКП(б) 26 апреля 1925 г. и секретный циркуляр 27 апреля 1925 года.
«Строго секретно.
Секретно.
Циркулярно.
Постановление ЦК РКП(б) от 26 апреля 1925 года.
О порядке привлечения коммунистов к ответственности за проступки, связанные с их работой в партийных, советских, профессиональных, кооперативных и других общественных учреждениях. Осуществление подлинной смычки пролетариата и крестьянства ставит сейчас остро вопрос о проведении революционной законности. Нахождение партии у власти порождает у многих ее членов увлечение властью и игнорирование законных прав и интересов населения, а также их безответственность и недопустимо презрительное и незаконное отношение к беспартийным.
Обнаруживается значительное количество случаев растраты коммунистами сумм тех государственных, кооперативных, профессиональных и других общественных организаций, во главе которых они стоят. Нередки случаи взяточничества. Господствует чрезвычайно легкое отношение к государственным
