погрузили раненых и убитых на повозки. Отступили дальше в болото и медленно двинулись в лагерь. Нужно было отдохнуть, вылечить раненых и похоронить погибших товарищей.
Так проходил день за днем. Мы совершали длительные походы, сидели в засадах, минировали железные и шоссейные дороги, взрывали мосты — в общем, вели беспощадную партизанскую войну. В сражениях и лишениях текли боевые партизанские будни, а вместе с ними приходили и боевой опыт, и успехи. Несли мы и потери. Но мы закалялись в борьбе против фашистов, сражаясь под лозунгом: «Смерть немецким захватчикам!»
Мы боролись с надеждой в сердце, с верой в окончательную победу. Конечно, мы все тосковали по дому и мечтали вернуться на родину, освобожденную от оккупантов. Во имя этого мы и боролись...»
В конце дневника Чонкич записал:
«
В ночной атаке на станцию Нихачево, которую оборонял вооруженный до зубов гарнизон оккупантов, я был тяжело ранен на минном поле перед вражеским дотом, опоясанным колючей проволокой. Меня ранило в ногу. Верный друг Озрен Рацков вместе с девушкой-партизанкой вытащили меня из-под огня. На рассвете прямо на земле, на шинели, мне сделали операцию: ампутировали ногу ниже колена. Мне потом рассказывали, что ночью в бреду я сорвал повязку. Началась гангрена, и только благодаря своевременному вмешательству бригадного хирурга, которому на маленьком двухместном самолете удалось благополучно приземлиться на болоте, жизнь моя была спасена. Теперь пришлось ампутировать ногу выше колена. Трудно описать, что я пережил в те дни.
Через несколько дней Красная Армия освободила район, где находился наш отряд. Партизаны перенесли меня через болото и передали в подвижной полевой госпиталь Красной Армии. Оттуда меня отправили далеко в тыл, в город Тамбов, а затем в военный госпиталь в Москву, который находился на Бауманской площади...»
После госпиталя Чонкич находился при югославской военной миссии в Москве. Там он встретился с Велько Влаховичем[5] и вскоре стал диктором югославской редакции московского радио. Не раз мы слышали его голос по радио: «Говорит Москва! Говорит Москва!»
«РЕЛЬСОВАЯ ВОЙНА»
Перейдя к партизанам, молодые югославские патриоты сразу же стали принимать участие в боевых операциях. Их переход к партизанам совпал по времени с так называемой «рельсовой войной». Партизаны систематически совершали налеты на магистраль Брест — Минск, которой гитлеровцы придавали важное значение. В первые же дни пребывания у партизан югославы из Бачки показали себя храбрыми бойцами.
Как-то партизаны устроили гитлеровцам засаду. Оккупанты ехали на повозках, которыми правили крестьяне, мобилизованные на лесозаготовки. Гитлеровцев было шестнадцать человек. В засаде находился взвод партизан.
По команде бойцы открыли беглый огонь. Чонкич решил захватить «языка» и крикнул немцам, что сопротивление бесполезно. Трое гитлеровцев подняли руки, двое бросились наутек, остальные же остались лежать неподвижно.
Однажды, когда партизаны отправились за продовольствием в ближайшее село, четверо югославских партизан чуть было серьезно не пострадали. Им не терпелось хоть чем-то досадить гитлеровцам, и югославы решили нарушить связь, срубив телеграфный столб. Но он оказался заминированным! К счастью, все четверо отделались легкими ранениями.
В другой раз отряд получил одно очень важное задание: требовалось заминировать участок железнодорожной магистрали Брест — Минск. К выполнению, этой задачи привлекались 60 партизан из Пинского объединенного отряда. До участка железной дороги, где предстояло установить мины, было примерно 15 километров. Партизаны вышли из лагеря вечером. Вместе с ними отправились в путь и санитары. Командование отряда приказало не оставлять ни убитых, ни раненых. Начальник штаба отряда показывал партизанам путь через болота и водные преграды. Примерно за сто метров до места партизаны развернулись в цепь и начали подползать к доту. Неожиданно хортисты, охранявшие железную дорогу, выпустили ракету. Партизаны прижались к земле. Ракета погасла, и вновь наступила темнота. Партизаны поползли вперед. Но в следующий момент в воздух взвилась красная ракета, и сразу же после этого противник открыл огонь из всех видов пехотного оружия.
Начался жестокий бой. Партизаны потеснили хортистов, несмотря на то что дот противника был защищен колючей проволокой и минным полем. Башич увидел, как бесстрашный Чонкич перескочил через заграждение, стремясь быстрее подавить эту огневую точку, но, к несчастью, попал на мину.
Времени оставалось мало. Минеры работали быстро. Уничтожив около десятка километров железнодорожного полотна, партизаны отошли в лес.
Вскоре Красная Армия освободила этот район. Сначала всех югославских партизан послали в запасной полк под Минском, а потом их направили в тыл, в формировавшуюся на территории Советского Союза 2-ю танковую бригаду, которая затем участвовала в завершающих боях за освобождение Югославии. Ее боевой путь закончился в Триесте.
УКРАИНСКИЙ ПАРТИЗАН ДИМИТРИЕ СТЕИЧ
Димитрие Стеич из Врбаса был также на курсах военной переподготовки. Он, как и другие двенадцать сербов из Бачки, не захотел стать хортистским офицером. Тогда их мобилизовали и направили солдатами на оккупированную советскую территорию в 3-й охранный полк.
Югославов высадили в Нежине и распределили по гарнизонам на железнодорожных станциях. Они должны были охранять железные дороги от партизан.
Позже они попали в Бахмач. Их разместили в бывшей школе. Там же жил школьный учитель Василий Иванович Бей. Стеич часто беседовал с ним, рассказывал о себе и своих товарищах, объяснял ему, кто они такие, и просил помочь установить связь с партизанами. Учитель сочувствовал ему, но вел себя настороженно и разговоров о партизанах избегал. И все же однажды он спросил Стеича:
— Вы серьезно хотите связаться с партизанами?
— Да, конечно, — ответил тот.
— Хорошо. Тогда идите за мной.
Стеич вошел в комнату учителя и увидел там двух мужчин средних лет. Один из них, как он позже узнал, был Шумейко — командир местного партизанского отряда, входившего в состав объединенного отряда Федора Чернышевского.
Науменко сказал Стеичу, что охотно взял бы его в отряд, но Стеич больше бы принес пользы их борьбе, если бы остался здесь и выполнял задания партизан и подпольщиков. Стеич сразу же согласился. С тех пор он стал сообщать партизанам о движении эшелонов, грузах, охране и о многом другом. Стеич хорошо говорил по-немецки и пользовался доверием у гитлеровских железнодорожников. Его информация была очень ценной, поскольку он получал ее из первоисточника.
Когда фронт приблизился к Черниговщине, хортистский охранный полк стал отходить. Гарнизоны со всех железнодорожных станций были направлены в город Бобровицы, находящийся на расстоянии около 70 километров северо-восточнее Киева. Стеич после отъезда из Бахмача потерял связь с партизанами и, чтобы восстановить ее, стал склонять к побегу некоторых своих товарищей, но они отказались, надеясь, что наступление Красной Армии и так принесет им освобождение.
Тогда Стеич решил действовать на свой страх и риск. Однажды он зашел в один крестьянский дом.
