охранников. Однако 31 июля 1943 года все стало ясно. Им приказали построиться. Командиры рот зачитали приказ, в котором, в частности, говорилось, что 1-я рота «перешла к русским» и что теперь каждому десятому грозит расстрел, а остальных направят в лагерь для военнопленных.
Теперь все понимали, почему в тот день, когда 1-я рота перешла к партизанам, три остальные роты, находившиеся на разных работах в окрестностях города, были под охраной отправлены в Хойники и помещены в бараки, окруженные высоким забором из колючей проволоки. Из бараков разрешалось выходить лишь в сопровождении охраны.
Утром следующего дня в лагерь приехал полковник хортистской армии, знавший сербский язык. Он повторил угрозу расстрелять каждого десятого после расследования перехода 1-й роты к партизанам, а с остальными обращаться так же, как с советскими военнопленными. Хортистский полковник не ограничился этим и продолжал:
— На расстрел каждого десятого и отправку в лагерь вас обрекли ваши же товарищи. Но мы не остановимся на этом. Ваши семьи будут также отправлены в лагеря, а их и ваше имущество — конфисковано.
Прошло несколько дней, а расстрелов не было. Венгерскому командованию оказалось выгоднее представить дело так, будто 1-я рота попала к партизанам в плен, а не перешла добровольно.
Обращение с рабочими трех оставшихся рот стало еще более жестоким. В лагере царил голод. Люди даже воду пили под охраной. За время пребывания в лагере в Хойниках некоторые потеряли в весе от 15 до 20 килограммов. Когда один рабочий из Србобрана сорвал яблоко, чтобы как-то утолить голод, к нему применили распространенное в хортистской армии наказание — «подвешивание». Наказуемому связывали веревкой руки сзади и подвешивали за нее таким образом, чтобы он едва мог достать пальцами ног до пола. Вися в таком положении, несчастный терял сознание. Тогда его снимали, обливали водой и снова подвешивали. Многие из рабочих подвергались этому наказанию. Среди них был и Лазар Петрович.
Наказания участились. За вину одного отвечала вся рота. Например, рабочим 4-й роты приказали лечь на спину и смотреть на солнце. В таком положении их держали очень длительное время. Один из охранников младший унтер-офицер Танцош постоянно носил с собой длинную толстую палку, которую часто пускал в дело. Позже он вооружился настоящей дубинкой. На работу теперь гоняли всей ротой под усиленным конвоем в 40—50 человек.
Все это влияло на настроение рабочих и все чаще наталкивало на мысль последовать примеру 1-й роты. Политическая агитация не прекращалась и велась по всем правилам конспирации. Отдельные рабочие действовали по собственной инициативе. Иногда некоторым из них все-таки удавалось вырваться из лагеря в город, и они тотчас же искали малейшую возможность установить связь с партизанами. Так, например, пытался сделать Лазар Петрович, который еще до установления в роте строгого режима познакомился с девушкой-фармацевтом из городской аптеки и хотел через нее установить контакт с партизанами. Однако девушка не могла доверять человеку, который свободно разгуливает по городу. Однажды Лазар увидел в аптеке немецкого офицера, с которым девушка бегло говорила по-немецки. Заметив Лазара, она быстро сообразила, что нужно делать, и дала ему какое-то лекарство. В конце августа — начале сентября 1943 года поступил приказ о передислокации трудовых рот, и эта связь прервалась. Позже Лазар был приятно удивлен, встретив свою знакомую в партизанском отряде. Оба пожалели, что им не удалось тогда установить доверительных отношений. Людмила — так звали девушку из аптеки — была подпольщицей и постоянно обеспечивала партизан медикаментами.
С приближением фронта трудовые роты были переброшены на запад. Район расположения хортистских войск занимали немцы. Отправка в глубь оккупированной территории создавала благоприятные возможности для перехода к партизанам, и многие в дальнейшем воспользовались представившимся случаем.
ПЕРЕХОД К ПАРТИЗАНАМ В ОДИНОЧКУ И ГРУППАМИ
Колонну насильно мобилизованных рабочих погнали от Хойников на север по дороге Хойники — Речица. Не успели рабочие отойти далеко от города, как утром следующего дня им приказали двигаться по лесным дорогам на запад. Отношение хортистов к ним не переменилось. Младший унтер-офицер Танцош безжалостно избивал людей. Один рабочий не выдержал, выхватил у него палку и сломал ее. «Что будет, то и будет», — решил он. Началась потасовка. Подошел командир, но вмешиваться не стал.
На ночлег останавливались в деревнях, и в каждую избу набивалось по 15 человек. Рабочие сразу же налаживали контакт с хозяевами, пытались установить через них связи с партизанами. Иногда это удавалось. Однако такие попытки были связаны с большими трудностями и риском. Усиленная охрана зорко следила за поведением каждого рабочего. Исчезновение из группы грозило опасностью, а жители сел, в основном старики и старухи, вполне естественно, не могли довериться людям, которых видели в первый раз.
Однажды большая группа рабочих, примерно 60 человек, решила пробраться к партизанам. Когда стемнело, они вышли из изб, где разместились на ночлег, и пошли садами. Однако этой группе не повезло. Где-то поблизости неожиданно послышалась стрельба, и ползком люди вернулись назад.
Однако один из них оказался настолько смелым, что решил продолжить путь. Это был Лазар Петрович, тот самый, который еще в Хойниках пытался установить связь с партизанами. Товарищи Лазара собрали его вещи и показали их во время поверки. Тем самым они скрыли его побег и спасли себя. На поверке они заявили, что Лазар сам принес свои вещи и даже позавтракал. Хортисты обыскали всю деревню и, не найдя его, решили, что он либо попал в плен к партизанам, либо заблудился.
А Лазар? Что стало с ним?
Лазар окончательно и бесповоротно решил бежать. Дорогу к партизанам ему показали ребята. Разыскивая партизан, он встретил старика, которому объяснил, как попал в Советский Союз. Старик посоветовал ему идти в деревню Люно и подсказал, какие населенные пункты нужно обходить, так как там размещались венгерские гарнизоны. Естественно, хортисты бы его расстреляли, а кроме того, пострадала бы и его семья в Мошорине.
К вечеру Лазар добрался до какой-то деревни, которую заметил по слабо освещенным окнам. Наткнувшись на группу крестьян, он сразу же, без обиняков, попросил их показать ему дорогу к партизанам. Но те молча и подозрительно смотрели на него. И ему ничего не оставалось делать как быстрее скрыться, поскольку он неожиданно увидел совсем близко от себя немецкие танки. Первой мыслью было как можно скорее достичь леса и спрятаться в его спасительной гуще. Уже начало светать, когда он вышел на поляну, на которой мирно паслись кони. «Почему они здесь?» — удивился Лазар, так как прекрасно знал, что фашистские оккупанты отбирали лошадей у местного населения.
Он забрел в какую-то избу. Там оказалась одна старая женщина. Лазар стал расспрашивать ее о партизанах, но она либо ничего не знала, либо не хотела говорить.
Несколько позже он столкнулся с деревенским старостой из ближнего села. Эта встреча очень напугала Лазара, так как он знал, что староста был представителем власти и состоял на службе у немцев. Однако на этот раз Лазару улыбнулось счастье. Оказалось, что староста во время первой мировой войны был в плену и находился в шайкашском селе Ковилье, то есть в том краю, откуда был родом Лазар. К изумлению Лазара, староста стал делиться с ним своими воспоминаниями.
Внезапно рассказчик замер на полуслове. В избу вошли люди с пятиконечными звездами на шапках. Вопреки ожиданиям Лазара староста ничуть не испугался, хотя вошедшие и оказались партизанами. Они тщательно обыскали перепуганного Лазара, а затем посадили в повозку. Так, после многих мытарств, опасностей, Лазар очутился в лагере партизанской бригады имени Кирова. Его подробно допросили, а когда поближе с ним познакомились, то приняли в партизаны. Лазар был зачислен в конницу и стал младшим командиром в партизанском отряде имени Буденного. В бригаде в то время было 648 партизан. Лазар участвовал в разведывательных операциях, в многочисленных стычках и других боевых делах. Однажды он даже взял в плен двух эсэсовских офицеров. Так Лазар доказал белорусским партизанам, что они не ошиблись в нем, приняв его в отряд.
