разошлась, разве не боишься? А двуроги… Сгинете вы, Умник, не ходил бы ты к озеру, зачем это тебе к озеру идти?..
— Мы по другому пути пойдем, — сказал Кандид. — Мы через Шипящие болота проберемся, крюк придется делать большой, зато Трещину обойдем, и Безымянное озеро обойдем… Я подумал, Криворот. Должно получиться.
— Шипящие болота… — недоверчиво произнес Криворот, качая головой. — Там очень трудно пройти, Умник. Да и заблудиться запросто, коли дороги не знать. Ты же не был никогда на Шипящих болотах. Потонете вы там, Умник, ясно дело, потонете…
— Не потонем, — уверенно сказал Кандид. — Мой отец бывал на этих болотах.
— Так то твой отец! Это ж когда было… Тебя и не было тогда еще.
— Ну и что? Я все равно помню.
— Чудной ты все-таки, Умник, — со вздохом сказал Криворот. — Очень ты странный, я тебе скажу. И думаешь больно уж много, зачем это ты так много думаешь, Умник? Тут дела делать не успеваешь, а ты — думаешь. И память у тебя больно чудная, как это ты, Умник, все помнить умудряешься? Я, к примеру, память своего отца утратил, когда еще пацаном был, сейчас уж из его жизни вообще ничего не помню…
— Я помню, — сказал Кандид. — И думаю, что через болота мы пройдем.
— Ну, а потом? — спросил Криворот. — Потом, после озера?
— А потом теми же болотами можно и к полю выбраться. Если что, я вас потом на поле перехвачу. Вы ведь к полю пойдете, Криворот?
— К полю-то оно к полю… — произнес Криворот, косясь на Кандида. — Через Паучий перелесок, к полю и пойдем… Сухого вот уже с разведкой вперед выслал. Только вот что. Умник…замялся он. — Ты это… Точно вернешься?
Наступила пауза.
— Не знаю, — честно признался Кандид и тоже вздохнул. — Я пока еще не знаю. Не могу понять.
— Я ведь почему спросил, — сказал Криворот, — я потому спросил, Умник, что я твоего отца знал, когда маленьким был… И Кулак много рассказывал про него, а Кулак его хорошо знал, Молчуна-то… Так твой отец вот тоже все чего-то хотел найти, куда-то уйти из леса, все у него мысли такие странные в голове болтались… Так и ушел потом, а куда ушел, никто и не знает. Вот я и гляжу: ты, как Молчун, такой же странный. Коли решил уйти, то — не переубедишь. Тоже возьмешь да уйдешь: может, отца разыскивать, может, еще куда… Жалко, конечно, если ты не вернешься к нам, плохо без тебя станет, кто его знает, что нас ждет на Скалах и за ними? С тобой, Умник, куда легче бы было…
— Еще ничего не решено, Криворот, — проговорил задумчиво Кандид. — До озера доберемся, а там видно будет.
— Ну, ступай, — сказал Криворот. — Послезавтра мы к полю должны выйти. Ежели что — успевай. А там, как получится… Только здесь оставаться нельзя, никак нельзя здесь больше оставаться. Хочется нормальной жизни, устали все. Сколько можно улитками, да вялеными пауками питаться? Еще и запах этот противный надоел. Как дело к ночи, так начинается…
— Прощай, Криворот, — сказал Кандид, хлопая его по здоровой руке. — Кто знает, может еще увидимся.
Он развернулся и пошел разыскивать жену. Не успел он далеко отойти, как его окликнул Рыжий.
— Умник… — Рыжий подбежал к нему и остановился в нерешительности. — Ты это… В общем, ты… Возьми меня с собой, а?
Заметив на лице Кандида некоторое удивление, Рыжий пояснил:
— Я там рядом был… В кустах сидел… Можно, я с тобой пойду, Умник?
Кандид помолчал, потом сказал:
— Не выдумывай. Зачем тебе со мной идти? Я и сам-то не знаю, Рыжий, для чего иду.
— Возьми меня с собой, Умник! — выдохнул Рыжий, и в глазах его блеснул огонек. — Я с тобой хочу, я не хочу с Криворотом! Не хочу я на Чертовы скалы! Там ничего хорошего нет, на этих Скалах, я это чую!..
— А, может, и я потом пойду к Скалам, — сказал Кандид, пристально взглянув на Рыжего. — Вот схожу до озера и — к Скалам.
— Ну и что! — ничуть не смущаясь, выпалил Рыжий. — Если ты пойдешь, то и я пойду! Я хочу с тобой, Умник! Тебе лучше со мной будет, правда… Я тебя через Шипящие болота проведу, ты не пройдешь там один, Умник, а я чувствую, где опасно, и дорогу чувствую…
Кандид молчал в нерешительности.
— Я ведь все равно за тобой увяжусь, — упрямо продолжил парень. — Сзади пойду и все!.. Возьми меня с собой, Умник.
Кандид думал еще с минуту, и когда Рыжий в очередной раз открыл было рот, произнес:
— Тогда быстро собирайся. Выходим прямо сейчас. Хорошо было б до темноты успеть к озеру.
Рыжему не надо было повторять дважды — он тут же вприпрыжку умчался.
Жену Кандид нашел на месте бывшей хижины Кулака. Вместе с другими женщинами она возилась с упаковкой запасов еды и обширного хозяйства Кулака. От самой хижины остались только связка шестов и тюки шкур, плотно перетянутые веревками. Содержимое хижины занимало немало места, и все это необходимо было рассортировать, рассовать, растолкать, увязать, распределить между людьми. Распоряжался всеми действиями, разумеется, Кулак. Здесь же среди женщин и грузов сновали дети.
Жена увидела его, медленно поднялась, потом подбежала и обняла. Он погладил ее по голове.
— Живой, — произнесла она, уткнувшись ему в грудь. — Хорошо, что ты живой, Умник… А то Сухой говорил, будто бы…
— Да это ж Умник! — воскликнул Кулак, вскакивая с тюка. — Я еще думаю, шерсть на носу, Умник это идет или не Умник? И чего это Косой болтает, чего не знает, а?! Ох, я этого Косого за его болтовню головой в землю когда-нибудь воткну! Один вот тоже болтал, болтал чего не попадя, так его головой в землю-то воткнули, и не болтает он после того, ни в земле не болтает, шерсть на носу, ни на воздухе… Здорово, Умник! Я ж говорил, что Умник не пропадет, на то он и Умник, шерсть на носу!
— Повезло мне, Кулак, — сказал Кандид. — Просто-напросто повезло.
— А Криворот сказал к Чертовым скалам уходить, — сказала жена. — Рябой погиб, теперь у нас Криворота вожаком выбрали. А он сразу сказал: за Скалы, мол, пойдем, как безлицые советуют…
— Я знаю, знаю, — сказал Кандид.
— Ой, как хорошо, Умник, что ты живой оказался, — торопливо заговорила жена. — А то у нас мало, кто живой остался, очень мало… А ты знаешь, говорят, за Скалами, в том лесу никакой войны нету, и там можно не кочевать. Понастроить деревень, как раньше, давным-давно, и жить себе, и еду выращивать прямо возле домов… Вот бы хорошо было!
— До этих Чертовых скал еще надо дойти, — прокряхтел Кулак. — Сначала до них дойти, шерсть на носу, потом через них… Вот я даже не знаю, как Криворот собрался на эти самые Скалы карабкаться! Это ж какие веревки надо иметь, шерсть на носу, и какие крючья!
— А, может быть, правду говорят про Безносого? — проговорила жена мечтательно. — Может, правда, он со своим племенем перебрался за Скалы? Или в Скалах жить они остались… Говорят, там, в Скалах, много пещер, можно даже прямо в пещерах жить и никуда в лес не спускаться.
— Не было никакого Безносого! — проворчал Кулак, — Сплетни одни только, шерсть на носу! И про Безносого, шерсть на носу, и про его племя. Хрипатый вот был, это точно. Тоже все хотел за Скалы податься… Только это давно было, шерсть на носу, еще во времена Затишья это было. Пошел себе, значит, этот Хрипатый к Скалам, хоть ему и говорили: не ходи ты, шерсть на носу, к этим Скалам. Не послушал, пошел с несколькими мужиками, да напоролся где-то по пути на мертвяков. Ну, ему кишки-то на рогатину намотали, шерсть на носу, и ему намотали, и мужикам его тоже, и больше-то уж они к Скалам никогда не ползали.
— Мне болотники нужны, Кулак, — сказал Кандид. — Три пары. Найди получше.
— Зачем тебе болотники? — удивилась жена. — Мы не через болота идем, мы через Паучий перелесок, потом по полю, там нет никаких болот, Умник. Зачем тебе болотники?
— Я не пойду с вами через перелесок, — произнес Кандид после некоторой паузы. — Я возвращаюсь
