Все равно от Вольфа ничего не скроешь: слишком он уж хорошо знал ее, да и людей вообще.
— Ах, дорогая моя Агния… Мне странно, как ты до сих пор еще никем не увлеклась. Я поражаюсь этому. Ну хорошо, ты не пожелала потерять голову от моих необыкновенных достоинств. — Барон рассмеялся, желая подразнить Агнию. — Но ты же не соизволила никого из других мужчин одарить своей благосклонностью.
— Кому нужна моя благосклонность?
— Уверяю тебя, очень многим.
— Ну уж нет… Те господа, которых вы обыгрываете в карты, не заслуживают ни моей, ни вообще чьей-либо благосклонности, — резко ответила она. — Эти… эти сластолюбивые типы желают и вас обыграть, и меня заполучить. Никто и никогда искренне не относился ко мне.
— Ты сама этого не позволяла. Да и наш круг общения не таков, чтобы можно было в нем найти искренность и честность.
— Вы верно заметили, — сухо ответила Агния.
— И к тому же ты все еще обижена. Обижена на того… твоего… как там его? Алексея, кажется?
— А вам-то что за дело? — Агния даже остановилась и обернулась к Вольфу. — Что вам за дело?
— Дорогая моя… Я люблю тебя, как родную сестру. И ты знаешь, что я не лгу. — Вольф серьезно посмотрел на нее. — Я бы желал тебе счастья. Не стоит губить свою молодую красоту и силу в воспоминаниях об обмане.
Агния ничего не ответила. Она только отвернулась от него и пошла дальше. Барон догнал ее и взял под руку.
— Но я могу тебе сказать, что этот молодой человек весьма порядочен на вид. И к тому же ты ему очень понравилась. Поверь мне. Я мужчина, я вижу, — заговорщицки прошептал он ей на ухо. — Но заговорить он с тобой не решился, а это значит, что он порядочный человек и не ищет легких приключений даже в казино.
— Может, он французского языка не знает, — бросила она.
Вольф расхохотался:
— Ну может быть!
Агния насупилась, но ничего на это не ответила.
10
Баден-Баден, как и всякое пристанище игроков, давал приют самым разным персонам. Здесь жили богачи, жили и те, кто успел совершенно разориться, впав в пагубную страсть к игре. Были там и люди иного сорта, те, которые благополучно успели охладеть к игре.
Ранним июньским утром в холле отеля «Bad Hotel zum Hirsch» встретились два приятеля, один из которых был игрок заядлый, другой же — игрок по необходимости. Судьба путешественника занесла его в этот город и он волей-неволей должен был здесь находиться, чтобы по приезде домой сполна отчитаться обо всем, что довелось ему встретить в путешествии. Приятелей звали Максимилиан де Бувэ де Кервадек и Марселу Сан-Пайо. Один, как это сразу становилось ясно по его имени и субтильной, но притом представительной внешности, был француз и даже парижанин, а другой — бразилец. Приятельство они свели в Баден-Бадене, в игорном доме, когда француз, совершенно проигравшись, брал в долг у знакомых и незнакомых. Из всех, к кому он обращался, денег ему дал только тот господин, который сам не играл. А именно синьор Сан-Пайо. Господин де Кервадек так счастливо отыгрался с этих денег, что смог не только вернуть долг, но и приумножить собственный капиталец. Это привело его в столь доброе расположение духа, что Максимилиан решил поближе познакомиться со своим благодетелем. Исключительно из благодарности.
Слово за слово они свели приятельство, и вот в то июньское утро, встретившись в отеле, они, по обыкновению, принялись за беседу. Разговор, как и обычно, зашел об игре. Максимилиан пожаловался на изменчивость фортуны, а потом с жаром спросил:
— И как игра? Тебе везет?
— Игра меня уже давно не прельщает, ты же знаешь.
— Счастливчик! А я опять уже столько просадил, что страшно вспомнить.
— Что скажет твой отец?
— Не знаю и даже не хочу об этом думать. Тебе хорошо, ты сам себе хозяин.
— Так не играй. — Марселу пожал плечами.
— Не могу. Это выше моих сил. Однако теперь у меня есть надежный проводник в игорном мире. На редкость удачливый игрок.
Молодые люди стали пить принесенный официантом кофе.
— Марселу, ты должен пойти со мной в тот дом, где живет мой новый приятель, — начал Максимилиан. — Я тебя познакомлю с ним.
— Кто он?
— Немецкий барон из России. Зовут его Вольф фон Литке.
— Немецкий барон из России? — повторил бразилец. — Как это?
— Да так, что в России может быть всякое, — ответил француз.
— А что он такое?
— Аристократ, богач и крайне, крайне удачлив в игре! Я пытаюсь научиться у него.
— Он держит крупную игру у себя дома? — Марселу насторожился.
— Нет, что ты! К чему это здесь? Он иногда играет дома, но никогда не рискует на большие суммы. Смешно сказать, он предлагает ставить мизер, вроде самого мелкого су или, как он говорит, «по ко-пей- ке». — Максимилиан с трудом произнес незнакомое слово. — А то иной раз и вообще на шарады. Его сестра тоже играет, и очень ловко. У них стоит поучиться. И в их доме очень весело! Особенно это шарады… Да еще когда графиня Елович и другие дамы играют с гостями!
— Кто такая эта графиня Елович?
— Сестра барона. Пойдем, ты должен с ними познакомиться!
— Нет, это неловко, — ответил Марселу.
— Позволь, отчего неловко? Здесь нравы просты, ты знаешь это не хуже меня.
— Да как-то все же неловко…
— Ты просто отчего-то боишься. Напрасно. Тебе надо увеличить твой круг общения. Страшно сказать, ведь ты же никого тут не видишь, кроме меня.
— Я бываю в казино.
— Но дружбы или приятельства ни с кем не свел.
— Что ж с того?
— А что ты станешь рассказывать дома? Тебе непременно надо познакомиться с этим немцем из России. Представь, как ваши дамы будут слушать тебя. Ведь бывают же у вас балы, вечера?
— Без сомнения, Максимилиан. Мы же не дикари, — с обидой произнес Марселу.
— Не обижайся, право. Просто Бразилия, мне кажется, сродни краю света, оттого я так глупо шучу.
Сан-Пайо посмотрел на приятеля, но выражение лица у того было настолько забавным, что ему оставалось только рассмеяться.
— Так что? Как станут смотреть на меня наши дамы? — спросил он.
— Ваши дамы будут смотреть на тебя как на чудо из чудес, Марселу!
— Тогда идем…
И оба, рассмеявшись, порешили следующим утром нанести визит барону фон Литке.
— Что же, сударь, стало быть, вы из Нового Света? — барон, как всегда, сама элегантность и обаяние, с искренним дружелюбием рассматривал нового знакомого.
— Да.
