— Я прошу прощения, но я, видимо, просто заболтался…
— Да нет, сударь, вы не заболтались, вы забылись. — Барон нахмурился и тяжело посмотрел на собеседника. — Вас, кажется, зовут Алексей Федорович Новикув, не так ли?
— Да, точно так-с… — ответил тот.
— Что же, должен вам заметить, Алексей Федорович, что я обид, нанесенных нашей семейной чести, не прощаю.
— Но я вовсе ничего такого не хотел… — Алексей невольно попятился.
— Честь моей сестры не повод для шуток. — Вольф потянулся рукой к боковому карману своего пиджака.
— Что вы хотите этим сказать? — Алексей растерял всю свою напористость, с которой явился в самом начале.
Барон молча покачал головой и вытащил из бокового кармана небольшой пистолет:
— Да ничего особенного. Я просто вас убью.
— Что? Вы… вы не можете! Не имеете права! Это преступление! Вы будете отвечать по закону! — закричал Алексей и, отвернувшись, кинулся от страшного хозяина прочь. Но выход из комнаты был всего один и его перегораживал барон. Тогда Алексей схоронился за портьеру, и Агния едва удержалась, чтобы не расхохотаться.
Вольф, кинув на нее удивленный взгляд, подошел к портьере и вполне миролюбиво произнес:
— Ну, сударь, полноте! Вы же были солдатом… К чему эта игра в прятки? Я никогда не поверю, чтобы вы так струсили. Впрочем, ежели хотите, мы можем стреляться… Поединок — это…
— Нет! Нет! — Алексей выбежал из-за портьеры. — Я не могу, у меня жена. Она неверно поймет… Она будет страдать… Я ухожу, ухожу! И прошу прощения, госпожа графиня, что я посмел побеспокоить вас… И вас, господин барон… Простите! Простите!
И с этими словами Алексей, обежав Вольфа, кинулся прочь из комнаты.
— Однако… — проговорил барон, взглянув на Агнию. — Как он быстро умчался. Я полагал, что нам придется его долго отваживать, ведь ты говорила, что он был военным…
— Честно говоря, я и сама удивлена не менее, — пожала плечами она. — Я никак не думала, что Алексей так испугается. Верно, ты выглядишь очень грозно. — Она прищурилась на Вольфа.
— Возможно… Надеюсь, что он больше нас не потревожит, — заметил Вольф. — Что же, покойной тебе ночи, сестрица. — И, поцеловав Агнии руку, барон удалился к себе.
Агния, вздохнув, пробормотала:
— И как я могла его любить? И как я могла страдать по нем? Хорошо все же, что все так счастливо окончилось…
9
Они приехали в Баден-Баден летом 1871 года, того самого который стал на долгое время последним тучным годом для игроков и игорных домов. Ибо ровно 31 декабря все игры были в Бадене решительно запрещены. Но Вольф и Агния еще успели посетить этот веселый и многими любимый и ценимый город. Барон тут уже бывал, и неоднократно, а посему наем квартиры и вхождение в здешнее общество прошли очень быстро, ибо, как оказалось, все здесь знали удачливого игрока, и он тоже знал почти всех.
Агния играла в карты с теми же азартом и фортуной, что и ее мнимый брат. Потому приобрела большое уважение среди местной играющей публики. Первое время игра веселила ее, но вскоре однообразие такой жизни прискучило, да и на душе было тоскливо. Она наблюдала за Вольфом, который ничуть не тяготился подобным образом жизни и вполне довольствовался для души только ее обществом. Прочие дамы, с которыми были у него, как он сам говорил, деловые отношения, не играли в его жизни никакой существенной роли, кроме той, что он сам отводил им. А именно роли «руки дающей» дополнительные блага.
Но Агния… Ей сильно не хватало кого-то, с кем можно было бы душевно отдохнуть или просто поговорить. Ах, далеко была Серафина, с которой они стали близкими подругами. Или, быть может, дело было не в этом? Быть может, дело было в том, что душа ее была холодна и сердце уже давно молчало, ни к кому искренне не привязываясь и никого не любя? Как знать… Но тогда то, что произошло дальше, скорее всего было не случаем, а закономерностью.
Агния не играла в рулетку, предпочитая если и рисковать, то не в слепую, а с расчетом. Поэтому ее часто можно было видеть за карточным столом, но на рулетку она смотрела как наблюдатель, не испытывая желания сделать ставку. Среди таких же зрителей, как и она, Агния углядела высокого, хорошо одетого молодого мужчину. Он так же не играл, а только смотрел за игроками и рулеткой. Однако при этом его поведение не выглядело так, будто он не может играть из-за отсутствия средств. Он скорее выглядел человеком, который изведал все искусы азарта, но оказался выше их. Он немного лениво смотрел на игроков, поглощенных выигрышами и проигрышами, а также поглядывал вокруг. Ему будто нечем было себя занять.
Агния слегка пожала плечами и отвела взгляд. Молодой человек показался ей привлекательным. Лет ему, как ей показалось, было не более двадцати восьми. И внешним видом своим он отличался от других господ. Впрочем, это не имело никакого значения.
Она решила покинуть игорный зал. На сегодня их дела с Вольфом были здесь закончены. Агния направилась к выходу и тут какой-то господин, отбежав от рулетки с криком «О, mon Dieu!» [5] едва не сбил ее с ног. Агния пошатнулась, охнула и уронила ридикюль.
— Позвольте, я помогу вам, — услышала она тут же и кто-то заботливо поддержал ее под локоть.
— Мой ридикюль, — произнесла она, указав на пол.
— Вот, прошу вас, — и тут же в руку Агнии вложили ее сумку.
Она успела лишь увидеть светлую макушку, склонившуюся перед ней, а потом перед ней предстал тот самый молодой мужчина, которого она видела у рулетки.
— Благодарю, — ответила она.
Незнакомец пристально, но вместе с тем учтиво смотрел на нее, но заговорить не решался. Агния улыбнулась, почувствовав какую-то застенчивость перед ним, но тоже больше не промолвила ни слова.
— А, вот ты где! — Агния вздрогнула от неожиданности. — А я тебя обыскался. — Это Вольф обнаружил ее и взял по-хозяйски за руку.
Молодой человек слегка кивнул головой и тут же отошел в сторону, сопровождаемый веселым и любопытствующим взглядом барона.
— Пойдем, дорогая. — Он решительно вывел Агнию из зала. — Кто это был?
— Не знаю. Он поднял мой ридикюль.
— Ты его уронила?
— Да.
— Нарочно?
— Нет, меня толкнули.
— Так-так… Этот господин выглядит весьма респектабельно.
— Респектабельно и не глупо, — вдруг возразила Агния.
— Вот как? Ты уже успела заметить, что он не глуп?
— Да. Я довольно долго наблюдала за ним у рулетки.
— Так он неспроста подошел к тебе.
— Не знаю. Мне казалось, что он меня не видел.
— Дело, конечно, твое, но я бы тебе не советовал им увлекаться.
— С чего ты взял, что я им увлеклась? — Она хотела было возмутиться, но не стала этого делать.
